Антон Иванов - Загадка сапфирового креста

Герасима он поймал, когда тот тянулся за запиской Луны.

— Каменев! — с очаровательной улыбкой воскликнул маленький, щуплый Виктор Антонович. И, легонько пригладив рукой остатки былой шевелюры, обратился к классу: — Что мне, ребята, нравится в Каменеве?

Класс молчал. Каменев тоже.

— Что мне в нем нравится, — повторил физик, — так это упорство и достойный моего искреннего восхищения полемический задор. Как вы, наверное, помните, мы с ним уже дважды за минувший месяц вели содержательные научные дискуссии.

У Каменного Муму екнуло сердце. Первую «научную дискуссию», если это можно так назвать, они вели с Виктором Антоновичем в период первого расследования Команды отчаянных. Ту двойку Герасиму удалось исправить на редкость быстро. Однако вскоре зловредный физик вызвал его ещё раз. Последствия «новой дискуссии» удалось ликвидировать лишь на прошлой неделе.

«Господи! Неужели опять?» — с тоскою подумал Муму.

— Похвально, очень похвально, — тем временем продолжал физик. — Давай, Каменев, к доске. Докажи свою точку зрения. В чем ты со мной не согласен?

Герасим, вздохнув, двинулся по проходу между партами. Спорить с Виктором Антоновичем было совершенно бесполезно. Но самое ужасное заключалось для Муму в другом: целиком занятый тяжелыми раздумьями о невольно закодированном Арчибальде, а также о том, что, если свирепого карликового пинчера не раскодировать, жизнь их семьи, и без того довольно напряженная, превратится в сущий ад, Муму совершенно не слушал физика. И понятия не имел, о чем тот сегодня рассказывал.

— Молодец, Каменев, — физик чуть ли не с распростертыми объятиями встретил его возле доски.

Герасим вымученно улыбнулся и кинул беспомощный взгляд в сторону, где сидели Марго и Варя.

— Ну, Каменев, начнем! — бодро воскликнул Виктор Антонович. — Прежде всего давай с тобой вместе вспомним, о чем сегодня шла речь.

«Влип, — пронеслось в голове у Герасима. — И притом по самые уши». Он вновь посмотрел на Марго и Варю. В его глазах было столько мольбы, что Варя, даже прекрасно зная нрав физика, решила рискнуть. Выждав момент, когда Виктор Антонович отвернулся к окну, Варя сильно надув щеки, тихо произнесла: «Пуф-ф! Пуф-ф! «, а затем изобразила руками в воздухе какие-то полукружья.

Герасим, естественно, ничего не понял. «Что за пуф-ф, пуф-ф? — пытался сообразить он. — Вообще это больше всего напоминает стрельбу, но тогда при чем тут физика? Может, мы сегодня изучали скорость полета пули?»

Тут Герасим смутно припомнил, что до того, как произошла катастрофа с запиской, Виктор Антонович вроде бы то ли писал, то ли рисовал на доске. Герасим осторожно повернулся. Часть доски занимал огромный рисунок чайника, а оставшееся пространство было испещрено какими-то формулами.

«Час от часу не легче, — продолжал размышлять Муму. — Значит, стрельба отпадает. Но при чем тут чайник?»

Он вновь посмотрел на девочек. Теперь уже не только Варвара, но и Марго усиленно раздували щеки и выделывали руками волнообразные движения. Поймав взгляд Муму, Варвара вдруг широко разинула рот и зашипела, как разъяренная кобра.

— Ну, Каменев, собрался с мыслями? — спросил физик. — Значит, как я тебе уже советовал, хорошо бы начать наш научный спор с изложения сегодняшней темы. Я, конечно, понимаю: тебе, Каменев, это совершенно не интересно. Ведь мы с тобой все давно знаем. Зато классу будет несомненная польза. Как говорится, повторенье — мать ученья. Ребята послушают и запомнят.

«Вот садюга! — пронеслось в голове у Герасима. — Ну, поставил бы просто двойку, как другие нормальные учителя. Так ведь нет. Этому главное поиздеваться! «Вся гамма чувств, переполняющих Муму, отразилась на его худом скуластом лице. Будто придавленный тяжким грузом, он сильно ссутулился, и его тощее тело на длинных ногах сейчас напоминало вопросительный знак. Однако физик словно бы ничего не видел. Одарив Герасима очередной лучезарной улыбкой, он с таким видом потер маленькие сухие ладони, словно предвкушал изысканнейший обед.

— Давай, давай, Каменев. Не стесняйся. Итак, мы сегодня проходили…

Герасим переводил испуганный взгляд с доски на девочек и обратно. Чайник оставался на месте, а Варвара продолжала широко разевать рот.

«Пар! Ну, конечно же, пар!» — вдруг осенило Герасима, и он с большим чувством собственного достоинства произнес вслух:

— Сегодня мы изучали про пар.

— Изуми-ительно! — с пылом отреагировал Виктор Антонович. — Только вот, Каменев, мне хотелось бы чуть поточнее. Но тебе, разумеется, это ничего не стоит.

Герасиму стоило. Он уже в который раз за этот короткий отрезок времени кинул умоляющий взгляд на девочек. Варя опять раздула щеки. Затем до Герасима донеслось очередное негромкое «Пф-ф!», после чего девочка дважды прошептала:

— О-бра-зо-вание. О-бра-зо-вание.

Прозвучало это так громко, что услышал даже Каменное Муму.

— Пф-ф! — словно завороженный, повторил он. И, четко глядя в глаза учителю, добавил: — Об-обра-зо-вание, о-бра-зо-вание.

Класс грохнул. Виктор Антонович тоже не удержался от смеха. Видимо, даже ему ничто человеческое было не чуждо.

— Ладно, Каменев, — справившись с приступом хохота, слабым голосом сказал он. — На сегодня достаточно. А пф-ф о-бра-зо-вание мы с тобой как следует обсудим на следующем занятии. Верней, мы даже устроим расширенный диспут, на котором я вместе с тобой хотел бы послушать Панову и Королеву. У вас, кажется, сегодня наметилось неплохое сотрудничество.

Варя и Марго одновременно показали Герасиму кулаки. Это его окончательно обидело.

«Ну и наглость! — с возмущением думал он. — Мало того что как следует подсказать не смогли, так теперь ещё и выходит, что я перед ними виноват».

— Садись, Каменев, — отпустил его физик. — И советую тебе внимательно слушать.

Впрочем, слушать Виктора Антоновича восьмому «А» пришлось не слишком долго. Вскоре раздался звонок.

На перемене девочки первым делом обвинили Муму в глупости и предельной тупости. Тот в ответ заявил, что от таких и слышит, ибо ещё ни разу в жизни не сталкивался с такой бездарной подсказкой. Затем, демонстративно повернувшись к девчонкам спиной, он атаковал Павла вопросами о путях раскодировки «несчастного Арчибальда».

— С этим время терпит, — ответил Герасиму Павел. — Твой папа когда ещё вернется домой с работы. В общем, успеем. А сейчас нам важнее Ольга.

— Да с ней уже и так все ясно, — заспорил Муму. — Варька пойдет в «Оазис».

— Слушай, Муму, заткнись, — перебила Варвара. — Иначе Луна так никогда и не договорит.

— А ему и договаривать нечего, — продолжал Герасим. — Собственно, все, что он вычитал у этого Цветикова, мы давным-давно знали.

— Погоди! — крикнул ему прямо в ухо Луна. — Дай мне дорассказать. Самое главное вот в чем. Этот Цветиков, проводя многолетние наблюдения, вывел важную закономерность: все, кого гипнотизер контролирует на расстоянии, периодически хватаются за мочку уха. Причем левши хватаются за левую мочку, а правши — за правую.