Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица
- Название:Кортик. Бронзовая птица
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица краткое содержание
Кортик. Бронзовая птица - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— На защитников деньги нужны. А где их возьмешь?
— Никаких денег не надо. В городе есть бесплатная юридическая помощь. При Доме крестьянина. И вообще Николая оправдают. Вот увидите.
Мария Ивановна тяжело вздохнула и снова принялась за свои горшки и ухваты.
Миша глядел на ее сгорбленную спину, худую, натруженную спину батрачки, на безмолвного Жердяя, на убогую обстановку нищей избы, и его сердце сжималось от жалости и сострадания к этим людям, на которых свалилось такое неожиданное и страшное горе. И хотя Миша ни секунды не сомневался, что Николай невиновен и его оправдают, он понимал, как тяжело теперь Марии Ивановне и Жердяю. Сидят одни в избе, стыдятся выйти на улицу, никто к ним не ходит.
— Спрашивает его милиционер, — снова заговорила Мария Ивановна: — “Ты убил?” — “Нет, не я”. — “А кто?” — “Не знаю”. — “Как же не знаешь?” — “А так, не знаю. Обмерили мы луг, я и ушел”. — “А почему один ушел?” — “А потому, что Кузьмин на Халзан пошел”.
— Что за Халзан? — спросил Миша.
— Речушка тут маленькая, — объяснил Жердяй, — Халзан называется. Ручеек вроде. Ну, и луг — Халзин.
Мария Ивановна продолжала свой рассказ:
— Вот и говорит ему Николай: “Кузьмин на Халзан пошел. Верши там у него расставлены. А я уж как стал к деревне подходить, гляжу — за мной бегут. Говорят, Кузьмина убили. Побежали мы обратно. Действительно, лежит Кузьмин”. — “Стрелял-то кто?” — “Не знаю”. — “А лодка где?” — “Не знаю”. А милиционер говорит: “Ловок ты, брат, сочинять”. Нет того, чтобы разобраться…
Миша пытался себе представить и луг, и убитого Кузьмина, и Николая, и толпу вокруг них, и милиционера… А может быть, поблизости орудуют бандиты… Миша подумал об Игоре и Севе. Ведь и их могли бандиты пристукнуть… Вот что делается… Миша не хотел оставлять Жердяя и Марию Ивановну одних. Но Коровин со своим директором уже, наверно, пришли со станции. Надо идти в лагерь.
— Вы только ни о чем не беспокойтесь, — сказал он, вставая, — все разъяснится. Николай не сегодня-завтра вернется домой. Да его и взяли в город как свидетеля.
— Нет уж, — вздохнула Мария Ивановна, — не скоро ее, правду-то, докажешь!
Глава 11
“ГРАФИНЯ”
Директор детского дома Борис Сергеевич оказался высоким, сутуловатым, еще молодым человеком в красноармейской гимнастерке, кавалерийских галифе и запыленных коричневых сапогах. Но он был в очках. Это удивило Мишу: военная, да еще кавалерийская форма, и вдруг — очки! Как-то не вяжется…
Очки придавали молодому директору строгий и даже хмурый вид. Он искоса и, как показалось Мише, неодобрительно посмотрел на палатки, точно ему не нравился лагерь и вообще все. Мишу это задело. С того дня, как его назначили вожатым, он стал очень чувствителен. Ему казалось, что взрослые относятся к нему снисходительно, не так, как к настоящему вожатому отряда. Не глядя на Бориса Сергеевича, Миша продолжал выговаривать Зине за то, что ее звено запоздало с обедом. Хоть Борис Сергеевич и директор, а он, Миша, тоже вожатый отряда и начальник этого лагеря.
Впрочем, по дороге в усадьбу Миша убедился, что директору вообще все здесь не нравится. Борис Сергеевич зыркал по сторонам глазами и так многозначительно молчал, что Миша начинал себя чувствовать виноватым в том, что усадьба запущена.
Они вышли на главную аллею и сразу увидели “графиню”. Старуха неподвижно стояла на террасе, подняв кверху голову, в той самой позе, в какой ее уже видели мальчики, когда прятались в конюшне. Казалось, что она поджидает их. И приближаться к этой неподвижной фигуре было довольно жутко.
Они остановились у нижних ступенек террасы. Но старуха к ним не спустилась. И так они все молча и неподвижно стояли: старуха наверху, а директор с мальчиками внизу.
Борис Сергеевич спокойно, с знакомым уже Мише неодобрением смотрел на старуху, на ее обрамленное седыми волосами лицо с крючковатым носом и грязно-пепельными бровями. И Миша видел, как под действием его взгляда все беспокойнее становится “графиня” и ее большие круглые глаза с волнением и ненавистью смотрят на пришельцев.
И чем больше наблюдал Миша эту сцену, тем больше нравились ему уверенность и спокойствие Бориса Сергеевича. И странно — Коровин тоже держался так, точно этой старухи и не было здесь вовсе. А когда приходил сюда с. Мишей, так “сердце захолонуло”.
Наконец старуха спросила:
— Что вам угодно?
— Будьте любезны спуститься, — ответил Борис Сергеевич голосом педагога, убежденного, что ученик обязательно выполнит его приказание.
Старуха сделала несколько шагов и остановилась. Но опять же двумя — тремя ступеньками выше Бориса Сергеевича и мальчиков.
Потом она надменно проговорила:
— Слушаю вас.
Ответа не последовало. Борис Сергеевич точно не видел старухи. Миша был восхищен его выдержкой. Вот что значит настоящий руководитель! Ничего не говорит, не произносит ни слова, а приказывает… Вот кому следует подражать!
И только тогда, когда “графиня” сделала еще несколько шагов и очутилась на одной ступеньке с Борисом Сергеевичем, он сказал:

— Я директор московского детского дома номер сто шестнадцать. Разрешите узнать, кто вы.
— Я хранительница усадьбы, — объявила старуха. — Прекрасно, — сказал Борис Сергеевич. — Есть предположение организовать здесь детскую трудовую коммуну. Я бы хотел осмотреть дом.
Старуха вдруг закрыла глаза. Миша испугался. Ему показалось, что она сейчас умрет. Но ничего со старухой не случилось. Она постояла с закрытыми глазами, потом открыла их и сказала:
— Этот дом — историческая ценность. Я имею на него охранную грамоту.
— Покажите, — сухо проговорил Борис Сергеевич.
Старуха вытащила из-под платка бумагу, подержала ее в руках и протянула Борису Сергеевичу. Тот взял и, по своему обыкновению недовольно морщась, начал читать.
Подавшись вперед и скосив глаза, Миша из-за плеча Бориса Сергеевича тоже заглянул в бумагу.

В левом углу стоял большой расплывшийся штамп, точно наляпанный фиолетовыми чернилами. Текст был напечатан на пишущей машинке. Сверху крупно: “Охранная грамота”. Ниже, обыкновенными буквами: “Удостоверяется, что жилой дом в бывшей усадьбе Карагаево, как представляющий историческую ценность, находится под охраной государства. Всем организациям и лицам использовать дом без особого на то разрешения губнаробраза воспрещается. Нарушение охранной грамоты рассматривается как порча ценного государственного имущества и карается по законам Республики. Зам. зав. губернским отделом народного образования Серов”. И затем следовала мелкая, но длинная подпись этого самого Серова.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: