Дмитрий Щеглов - «Златник» князя Владимира

– Идиоты, – заорал я на них. – «Златник» у вороны.

Теперь и остальные увидели, что в ее клюве что-то блестит. Птица взмахнула крылами и стала набирать высоту. Кто его знает, где ее гнездо. Птица летела и летела, пока не превратилась в маленькую точку, а потом совсем растаяла в воздухе.

Понурившись, всей компанией мы стояли перед домом Хромого, когда в конце улицы показался он сам. Виолетту как ветром сдуло. Следом нырнули в переулок и как шакалы скрылись на задах огородов Горилла и Фитиль. Колька подошел к Даниле и сказал:

– Когда, вы в следующий раз пойдете рыть, хотите, я лопату понесу?

Не прошло и недели после наших приключений с кладом, как рано утром заходит ко мне Данила. Меня, после этой истории, уже на улицу начали выпускать. В руках удочки, а сам светится как «златник» Великого князя Владимира.

– Рыбу идем ловить, я такое место знаю… Рыба сама, как девка парню на шею, цепляется на крючок.

Пошли мы на это место, за пять километров от города. Хоть бы одна рыбешка в реке вскинулась, пока мы шли берегом, а то ни одной. Я заморился уже и идти, когда Данила сказал:

– Вот здесь.

На берегу сидел древний старичок и смотрел на неподвижный поплавок. Я разозлился на Данилу. Стоило так далеко тащиться, когда и дома можно было с таким же успехом помочить крючки.

– Как клев? – спросил я дедка.

– А никак! Нету клева, – дед открыл рот и, впереди у него заблестел золотой зуб. – Не везет мне на рыбу последнее время. Хорошо вот, что на золото повезло.

– Золотая рыбка попалась? – решил посмеяться Данила. Дед махнул рукой.

– Золотая, не золотая, а сижу я с неделю назад, вот так же утром с удочкой, клева никакого, вдруг смотрю, летит ворона и что-то держит в клюве. А вторая ее догоняет и тюк в макушку. За что думаю? Первая и сюда и туда, а ответить не может, рот то занят. Подрались, короче они в воздухе. Крик стоял, затыкай уши. Смотрю, вниз что-то полетело. Не поленился я, встал, сходил, глянул. Ба-а, золотая монета. А у меня как раз подошло время зуб вставлять, железные так не хотелось, взял я и отнес дантисту монету.

– Ну… – у Данилы округлились глаза.

– Он при мне без обману кинул ее в тигель и расплавил, ровно четыре и две десятых грамма в ней было.

Данила молча сел на землю, в позе отрешенного от всего мирского, индийского йога. Хорошего настроения у нас как не бывало. В это время у деда поплавок ушел глубоко под воду. Дед, не вставая с места подсек рыбину. Золотистый карп бился на крючке.

– Хорошего вам клева, – глухим голосом пожелали мы деду удачи и расстроенные, бесцельно пошли вдоль реки.

– Понял?

– Вот, пень старый, кому досталось.

О чем еще было говорить? Метров через триста, мы остановились. Два дерева стволами нависали над водой. В тени сидел еще более древний старичок и ловил рыбу.

– Как клев? – спросил я дедка, стараясь отвлечься от муторных мыслей.

– Дед ощерился и сплюнул.

– А никак! Нету клева. Если бы еще мне так на рыбу везло, как на золото… Во, глядите, – Дед открыл рот. Золотая коронка украшала древний рот.

– Не расскажете? – заинтересованно спросили мы.

– Отчего, не рассказать, садитесь. – Дед жестом пригласил нас занять место рядом с ним. – Вот берите тесто, если хотите. Сегодня ни на что не клюет. Там про что рассказать, про зубы мои золотые. О, эта история удивительная. С неделю назад, сижу я так же утром здесь, вдруг надо мною, как раздаться «Карр…р…р», смотрю две вороны дерутся. А у одной из них, что-то выпало из клюва. Я хоть, старый, старый, а любопытный еще с молодости был, все девкам под юбки заглядывал, встал это, не поленился, пошел посмотреть, из-за чего две воровки подрались. Смотрю лежит на земле древняя золотая монета. Поднял я ее, и про рыбалку забыл, так мне повезло. А тут у нас ту неделю, за кои годы, дантист в больнице объявился, очередь, и я к нему. Вставь мне, мил человек, золотые. Хоть на старости лет покрасуюсь. Ему что, расплавил он монетку, поковырялся у меня во рту, вставил коронку и говорит мне: – гуляй дед, сто лет износу не будет. Вот я теперь каждый день и смотрю на небо, не полетит ли еще ворона с золотой монетой в клюве. Жалко, пока больше не пролетало.

Мы поблагодарили деда и поднялись, так и не размотав удочек.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил я Данилу. Ну, никак две монеты не могло упасть с неба. Неделю назад ворона из под нашего носа утащила наш единственный «златник». А пока она летела, удвоится он, никак не мог. Бред какой-то. Наконец мне в голову пришло более или менее разумное объяснение. До деревни наверно дошел слух, что ворона, утащила у бандитов из-под носа какую то очень ценную старинную золотую монету, и теперь каждый дедок, у кого во рту сохранился от старых времен блеск золота примеряет на себя тогу живого персонажа этой удивительной истории. То есть встреть мы еще одного рыбака с золотыми зубами, услышали бы очередную рыбацкую байку с вороной в небе. Данила согласился со мной.

– Если бы у меня во рту тоже были золотые зубы, я обязательно бы соврал, что «златник» князя Владимира на них по глупости переплавил.

Вернувшись немного назад, мы присели с удочками, где-то посередине, между двумя дедами. Пусть не травят нам душу. Не успели мы сесть, как услышали за спиной вороний крик. Одна ворона, догоняла другую.

Господи, у первой что-то в клюве блестело. Воздушный бой разгорелся на наших глазах. Вторая ворона, с высоты, как ястреб спикировала на первую, и сшибла ее своим телом. Черные перья полетели в разные стороны. Вороны нас напрочь не интересовали. Мы смотрели, куда приземлится, то, что выпало из клюва первой. Не успел блестящий кружок упасть от нас метрах в тридцати, как мы подобрали его. Золотая монета лежала на ладони у Данилы. С двух сторон к нам ковыляли наши дедки.

– Во, вот такой и у меня был, – сказал первый дедок, показывая на свой зуб.

– И у меня точь в точь такой был, – более древний дед тоже ощерил рот.

– Ну, деды прощайте, нам некогда, – пожали мы им руку и как на крыльях понеслись домой. Не успели мы пробежать с пол километра, как увидели прежнюю картину. Одна ворона удирала, вторая ее догоняла. И первая несла что-то в своем клюве. Бах, бух, вороны стакнулись в воздухе, и блестящий кружок полетел вниз.

– Чертовщина какая-то, – вздрагивая, прошептал Данила, подбирая монету. – Так не бывает, Макс. Объясни мне, откуда?

К свалившимся с неба золотым монетам, я мог привязать только теорию относительности Альберта Эйнштейна.

– Понимаешь Данила. Сдвиг по времени. Ворона вылетела неделю назад, а прилетела сюда только сейчас.

Данила скорбно посмотрел на меня. Глаза его говорили, не про вороний «сдвиг по времени», а про мой «сдвиг по фазе».