Сергей Иванов - Близнецы и Сгоревший Замок

— Садись, Олег. Давай я тебе кофейку наведу…

Так здесь говорили, в Чашкине. В других местах говорят: «Я тебе сделаю кофе» — а здесь говорили: «Наведу»… Олег заставил себя сесть. Почти что все стоящее на столе и Олегу доставалось только по праздникам… Нет-нет, Сильверы как раз зарабатывали нормально. По крайней мере, на хлеб с маслом и сыром у них хватало. Но цирковому артисту нельзя есть что попало. Только в самый редкий день — на Новый год, например, или там на Первое мая какое-нибудь.

Но сегодня у него не было праздника… Он понял в этот момент, что предал — и Лиду, и… Майку.

Чувствовать это было нестерпимо!

— Хочешь, фокус покажу, Май?

Она круто обернулась к нему и снова сделала весьма эффектный пируэт:

— Серьезно?!

— Только тебе надо выйти отсюда на три минуты…

Словно бы что-то промелькнуло в ее глазах, какое-то подозрение. Но тут же она улыбнулась — красивыми, хотя и крашеными, губами:

— Хо-ро-шо… Но смотри, если будет неинтересно!

Ускакала в комнату, закрыла за собой дверь. Олег посидел еще секунду, как бы решаясь на то, что собирался сделать. Встал быстро, пошел в прихожую — крохотнейшее помещение, из которого запросто можно было упасть в туалетную дверь, как царевичи падали в подземелье у злой принцессы.

Он уже надел куртку, и тут Майка открыла дверь… Три минуты явно не прошло. И не девчоночье позорное любопытство заставило ее высунуться. Это было предчувствие, нехорошее предчувствие: словно бы она уже что-то знала, только не верила себе!

Олег обернулся, держась рукой за входную дверь. Майка молчала. Сейчас куда лучше было бы, чтоб она крикнула ему что-нибудь. Но вот бывает в жизни девочек такие моменты, когда они вдруг становятся намного тебя старше, хотя ты вроде бы с ней одногодок. Тогда она смотрит на тебя… не с презрением, не с жалостью, а просто как на недоразвитого какого-то муравья.

Олег толкнул дверь и бросился прочь…

Но… облом, полный облом. Замок не пускал, словно бы хотел продлить позор… Олег подергал, покрутил всяческие его железки и колесики — без толку.

— «Собачку» направо, — сказала Майка.

Это не важно, что через пять минут она будет рыдать, будет проклинать свою несчастливую судьбину. Зато сейчас она сказала это спокойно — без презрения, без усмешки, без упрека. Просто посоветовала, как надо сделать.

И больше в этой книжке мы не увидимся с несчастливой и симпатичной Майкой… До свидания.

Жаль!

Олег выбежал на лестницу… Эх, варежки оставил! Нет, варежки были на месте. Он ничего не оставил там, кроме плохого воспоминания о себе. И мысль об этом его жгла!

Выбежал на улицу… Куда теперь? В сквер этот — «имени памятника».

На автобусной остановке стояла старушка — в правой руке клюка, в левой — небольшой узелок, какие в жизни у людей почти не встречаются, только в мультфильмах. Но вот ему встретился!

— А скажите, пожалуйста, как попасть на Льва Толстого?

— А вот на автобус садись… Шестая остановка. Называется имени Петра Болотникова. И через дворы попадешь в сквер.

— В сквер?! — почти испуганно переспросил Олег.

— Да, — спокойно ответила старушка. — Это и будет улица Толстого.

Подползла затрепанная, вздыхающая черепаха-автобус. Олег вошел, оглянулся — странная старушка продолжала стоять на остановке. Хотя никакие другие автобусы тут не ходили. Только этот вот, тройка.

Тогда чего же она там стояла? Словно бы специально, чтоб Олегу дорогу рассказать.

И, приехав на нужную остановку, он сразу увидел коричневевшую в белом снегу тропку, которая уходила за дома. И сразу догадался: ему надо по ней! Побежал. «Опаздываем!» — так говорило ему сердце.

Увидел дырку в заборе, нырнул в нее и попал в сквер. Убитый, раненый и сражающийся революционеры были повернуты к нему спинами. И тут же Олег увидел шубу на снегу. Это была Олькина шуба!

Побежал к ней. А сам в прогал между бронзовой рукой и бронзовым огромным туловищем раненого человека увидел, как сестра его, родная двойняшка, идет на какого-то парня… Олег узнал его! И понял: почему Оля в этом цирковом наряде, — она сейчас выдает себя на него, за Олега.

Тут же неприятности с Майкой отлетели куда-то, захотелось подшутить. И он скинул куртку, стал надевать Ольгину шубу и шапку.

Но пока Олег это делал, началась драка. И драгоценная Олька уже оказалась в сугробе. Тогда с бизоньим ревом Олег выскочил из своей нечаянной засады…

По счастью рассуждать им было некогда. Потому что нокаутированный Стариканди зашевелился, полез в карман, стал надевать на перчатку тускло поблескивающий кастет.

— Олежка!

Но он и сам все видел, без Олькиного крика. Прыгнул на лежащего Старикова, придавил к земле. Лида подскочила, стала сыпать на физиономию юного бандита снег с сугроба… Это кажется ерундой, в общем-то: ну подумаешь, снег на физиономию. Но вы попробуйте когда-нибудь. Это вызывает у человека (и у вас в том числе вызовет) приступ дикого страха. Почти как если б вас в воду с головой окунали и не давали высунуться.

Стариков, такой любитель поиздеваться над другими, теперь заорал голосом, который просто лопался от трусости.

— Пленку давай! — сурово и без всякой жалости говорила Лида.

— Нету у меня!

— А деньги взял!

— Отпустите!

— Где пленка?!

И еще насыпала на него снегу. Тут Олег почувствовал, что этот Стариканди рвется из последних сил, что он готов себе руки-ноги переломать и вывихнуть, лишь бы спастись от удушающего снега… Хотя на самом деле никого этот снег не душил… И отпустил несчастного труса. Сказал мрачно:

— С места двинешься, опять зароем… Говори, где пленка!

Стариков долго и заполошно стирал с лица своего снег, отфыркивался И, показалось Ольге, вместе со снегом стирал слезы. По крайней мере, первые фразы он говорил именно со слезой в голосе.

— Нету у меня пленки… Все, привет! — И вдруг, посмотрев на Лиду, крикнул: — Она у Голубчика, понятно тебе?!

И по тому, как побледнела Лида, Ольга поняла: это очень плохое известие!

Разъяснения близнецы получили позже, из осторожных рассказов Лиды, а нам нет смысла тянуть и лучше понять суть вопроса в прямых и коротких словах.

Сама Лида не видела этого… Голубчика ни разу. Но отлично знала, кто он такой!

Сущность и внешний вид были прямой противоположностью его кличке. Некоторые человеколюбцы говорят, что нет плохих людей. Однако они есть. Встречаются. И, боюсь, вы их тоже встретите на своем пути, к сожалению.

Голубчик был одним из таких. Тут не стоит протяжные песни петь, почему он стал таким и кто его толкнул на худую дорожку. Факт, что по той дорожке Голубчик шел, нисколько не раскаиваясь, а даже, напротив, — очень довольный и «дорожным покрытием», и «видами», которые открывались в пути слева и справа.