Роберт Лоуренс Стайн - Маска одержимости

— Я ничего больше не могу сказать, — шепотом повторил он.

— Нет! — закричала она. — Нет! Вы должны мне помочь! Должны!

Карли Бет чувствовала, что вот-вот взорвется от злости, но ничего не могла с собой поделать. Ее уже понесло.

— Верните мне мое лицо! — вопила она и колотила его кулаками в грудь. — Мне нужно мое лицо! Мне нужно вернуть себя!

Она кричала во все горло, ей было наплевать.

Хозяин магазинчика отступил назад, пытаясь обеими руками высвободиться. И вдруг глаза у него широко раскрылись от страха.

Карли проследила за его взглядом. Он смотрел на полки.

— Оооо! — в ужасе прошептала она.

Полчища ужасных физиономий задвигались. Выпученные глаза замигали. Выпавшие языки начали облизывать сухие губы. Отверстые раны запульсировали.

Головы раздувались, моргали, сопели.

— Что… что это такое? — вскрикнула Карли Бет и вдруг перешла на шепот.

Карли Бет топталась на месте. Она обернулась и бросила взгляд на шевелящиеся головы на полках.

Темные губы причмокивали. Клыки двигались. Вывернутые и сплющенные носы, не похожие на человеческие, с шумом втягивали воздух.

Головы — два длинных ряда — на глазах оживали.

А глаза — и какие глаза! — налитые кровью, выпученные, зеленые, тошнотворно желтые, горящие красным огнем, вывалившиеся из орбит и держащиеся на ниточке, — все неотрывно смотрели на нее, Карли Бет!

— Беги! Ты их разбудила! — дрожащим от страха голосом закричал хозяин магазинчика. — Беги! Убирайся отсюда!

Карли Бет хотела бежать, но ноги не слушались ее. Колени дрожали, ноги сделались ватными. Тело налилось свинцовой тяжестью, будто она вдруг стала весить целую тонну.

— Беги! Беги! — неистово кричал хозяин. Но она не могла отвести глаз от пульсирующих, колышущихся голов.

Карли Бет, как завороженная, оцепенев от ужаса, смотрела и смотрела, не в силах двинуться с места. А головы снялись с места и полетели.

— Беги! Скорее! Беги, не медля! Голос хозяина магазинчика доносился откуда-то издалека.

Головы начали хором бормотать что-то невразумительное, заглушая крик мужчины. Они бормотали все возбужденнее, выдавливая из себя утробные бессмысленные звуки, как хор лягушек.

Карли Бет все стояла и стояла, а они поднимались все выше и выше. — Беги! Беги! Да.

Она заставила себя сделать шаг.

И почувствовав внезапный прилив сил, бросилась со всех ног к выходу.

Она пробежала неосвещенное главное помещение магазинчика, вцепилась в ручку двери, повернула, распахнула ее и выскочила на улицу.

Она бежала по тротуару в темноте. Топот ее ног далеко раздавался в ночной тишине. Разгоряченное лицо приятно холодил ветерок.

Ее разгоряченное зеленое лицо. Лицо монстра.

Лицо монстра, которое стало ее лицом.

Она пересекла улицу и продолжала бежать.

Что это за звук? Этот странный звук, похожий на бормотанье? Кто это нагоняет ее? Кто несется за ней по пятам?

— Боже мой! — вскрикнула она, оглянувшись. За ней неслись жуткие головы. Парад упырей.

Они летели сплошной цепочкой — целая эскадрилья ропщущих, бормочущих голов. Глаза у всех горели, как фары автомобилей, и все они явно нацеливались на нее, Карли Бет.

Обезумев от страха, она споткнулась о бордюр тротуара.

Вытянув руки, она пыталась удержаться на ногах. Ноги подкосились, но она усилием воли удержалась и все-таки не упала, а побежала дальше.

Согнувшись от порывов встречного ветра, она мчалась мимо темных домов и пустых автостоянок.

Должно быть, уже поздно, подумала она. Должно быть, очень поздно.

Слишком поздно.

Эти слова вспыхнули в сознании.

Жуткие головы летели за ней. Они догоняли ее. Они все ближе. Их невразумительное звериное ворчание разрывал ей барабанные перепонки и уже окружал ее со всех сторон.

Ветер бил в грудь все сильнее, словно он был в сговоре с этой нечистью.

Гудящие головы все приближались.

Это бег в ночном кошмаре, подумалось ей.

Так можно бежать вечность.

Слишком поздно. Слишком поздно для меня.

Но так ли?

Где-то в глубине парализованного кошмаром сознания всплыла мысль. Она бежала, колотя руками по воздуху, словно пытаясь схватиться за соломинку надежды.

Символ любви.

Сквозь ропот догоняющих монстров она явственно слышала слова владельца магазинчика.

Символ любви.

Вот, что может освободить ее от этой жуткой головы монстра, ставшей почти ее собственной.

Может, это остановило бы и весь этот сонм ропщущих, преследующих ее по пятам голов? И отправило бы Нелюбых туда, откуда они явились?

Ловя ртом холодный воздух, Карли Бет повернула за угол и, не снижая скорости, понеслась дальше. Оглянувшись, она увидела, что ее гудящие преследователи тоже свернули за угол.

Она пыталась определить, где находится.

Но она была слишком напугана.

Теперь у Карли Бет появилась идея. Отчаянная идея.

И надо было добежать туда прежде, чем свирепая свора догонит ее.

У нее есть символ любви.

Это ее голова. Гипсовая голова, вылепленная ее мамой.

Карли Бет вспомнила мамины слова на ее вопрос, зачем она ее слепила. «Потому что я люблю тебя», ответила мама. Так, может, это и спасет ее? Может, голова из гипса избавит ее от этого кошмара? Только где она?

Карли Бет бросила ее. Бросила за живую изгородь. И та, должно быть, сейчас на чьей-то лужайке и…

Надо вспомнить, где это случилось.

На какой улице.

Ах, да. Вот она.

Карли Бет узнала улицу.

Здесь она встретилась с Чаком и Стивом. Отсюда они в панике бежали.

Но где тот дом? Где та живая изгородь? Та лужайка?

Она рыскала глазами.

А позади наступали головы. Подобно жужжащему рою пчел они сбились в одну кучу и, оскалив свои звериные зубы, были готовы вцепиться ими в нее.

Надо успеть найти голову.

Гудящая свора подлетала все ближе.

— Да где же она? — громко крикнула Карли Бет.

И тут она заметила высокую живую изгородь. На той стороне улицы.

Там, там уронила она голову, гипсовую голову, сделанную руками ее мамы.

Успеет ли она добежать прежде, чем жуткие монстры сомкнутся вокруг нее?

Вот она!

Задыхаясь от холодного воздуха, она в отчаянии замахала руками и бросилась через дорогу. Уже почти без сил она нырнула под сень изгороди. Прямо на ладони и колени. Грудь ее тяжело вздымалась. Она дышала как рыба, выброшенная на песок. Голова кружилась.

Карли Бет протянула руку, чтобы схватить голову.

Но ее не было.

Головы не было. Она исчезла.

Это был последний шанс, подумала Карли Бет, все еще продолжая лихорадочно шарить руками по земле.

Исчезла.

Слишком поздно.

Стоя на четвереньках, она оглянулась на воинственных упырей, преследовавших ее. Бессмысленно бормочущие головы выстроились перед ней сплошной стеной.