Р. Стайн - Маска одержимости: Начало

Радостно затренькал дверной колокольчик. Дверь отворилась, и в магазинчик вошли женщина с маленькой девочкой. При виде полок и стеклянных витрин, полных удивительных масок, у них разбежались глаза.

Уильям опустил метелку из перьев и повернулся к ним. Он только что смахивал пыль с масок принцесс. Принцессы были очень дорогие, и он чистил их каждый день.

Впрочем, все его маски были ему дороги. Он относился к ним с поистине отеческой заботой, словно они и впрямь являлись его детьми.

Когда женщина с девочкой подошли к прилавку, Гензель поднял лобастую голову и принюхался. Старый кобель немецкой овчарки не любил, когда прерывали его сон. Уильям же всегда был рад покупателям. Людям, с которыми он мог поделиться любимыми своими детищами.

— Добро пожаловать! — произнес он. Голос у него был по-прежнему молодой и бодрый, несмотря на то, что он успел разменять седьмой десяток. Его усы побелели, как и расчесанные на прямой пробор волнистые волосы, но глаз оставался острым, а энергии могли бы позавидовать и мужчины во цвете лет.

Он откинул за спину свой черный плащ, который всегда надевал, дабы придать себе таинственный вид, и положил метелку.

— Добро пожаловать в «Империю Масок Уильяма». — Он улыбнулся малышке; темноволосая и миловидная, она была одета в розовую плиссированную юбочку и такого же цвета свитерок. — Я так понимаю, ты пришла купить новую маску?

— Оливия собирается на костюмированную вечеринку, — ответила за нее мать. — Нам доводилось слышать, что ваш магазинчик — лучший в городе.

Уильям торжественно склонил голову:

— Полагаю, мой магазин действительно лучший. И, несомненно, старейший. Моя семья владела им на протяжении трех поколений.

Оливия тем временем рассматривала круглую свиную рожицу в ближайшей витрине. Цвет маски идеально гармонировал с ее юбкой и свитером.

— Это настоящая свинкина голова? — спросила она дрожащим голоском.

Уильям хохотнул:

— О, разумеется, нет. Она из резины. Тебе нравится, Оливия? Я сам ее смастерил.

Оливия покачала головой:

— Нет, не хочу быть свинкой.

Ее мать подошла к полке с масками принцесс:

— Вот эти миленькие, Оливия. Иди, взгляни.

Оливии пришлось обойти пса, который блаженно развалился на боку, вытянув ноги в проходе.

— А как твою собачку зовут?

— Гензель, — ответил Уильям. — Он славный пес. Но совершенно не интересуется масками, вот и спит целые дни напролет. — Он вручил Оливии маску принцессы. — Примерь-ка вот эту. Она превосходно подойдет к твоим темным волосам.

Он повернулся к ее матери:

— Все эти маски — ручной работы. Надеюсь, вы по достоинству оцените мое искусство.

— Приятно видеть человека, довольного своей работой, — ответила та.

Оливия примерила четыре маски принцесс. Они с матерью остановились на первой, той, что предложил Уильям. Уильям бережно завернул маску в коричневую бумагу.

— Желаю хорошо повеселиться! — крикнул он на прощание. Колокольчик звякнул, когда мать с дочкой ушли.

Уильям запер кассу. Погасил свет.

— Пойдем, Гензель. Вставай. Пора домой.

Гензель поднял голову, но с места не сдвинулся. Уильям подхватил пса под брюхо и поднял на ноги.

— До дома подать рукой, ленивая ты собаченция. Как вернемся, сможешь снова завалиться на боковую.

Он вывел пса на улицу и запер двери. В темном вечернем небе клубились мрачные тучи. Когда он тронулся в путь, пряди густого тумана поднялись с земли ему навстречу.

Уильям ежился и покрепче запахивал на худощавом теле свой черный плащ. Широкими шагами прокладывал он путь сквозь туман. Гензель трусил рядом, стараясь не отставать.

— Ну и туман, — сказал Уильям псу. — Едва вижу, куда иду. Тебе-то хорошо, у тебя четыре ноги. Всяко легче, чем с двумя.

Туман окутывал их густою пеленой. На улицах царила мертвая тишина.

Они уже оставили позади несколько кварталов, и вдруг пес остановился, как вкопанный. Низкий, утробный рык вырвался у него из груди. На глазах Уильяма шерсть на спине у собаки поднялась дыбом.

Он положил ладонь Гензелю на голову:

— В чем дело, мальчик? Что тебя напугало?

Пес зарычал еще грознее прежнего.

А потом, за спиною Уильяма, послышался звонкий перестук сапог. Уильям быстро обернулся, но увидел лишь колышущуюся белесую стену тумана.

Пес зарычал. Шаги остановились.

— Кто здесь? — спросил Уильям. — Кто это?

Нет ответа.

Держа руку на голове пса, Уильям напряженно вслушивался. Но слышал лишь посвист ветра, закручивавшего вокруг них волны тумана.

— Никого тут нет, Гензель…

Но пес по-прежнему держался на взводе.

Уильям двинулся дальше. И в тот же миг же за его спиной снова послышались шаги. Гензель опять зарычал.

Уильям резко обернулся.

— Есть здесь кто-нибудь? Я не вижу вас в тумане!

Тишина.

По спине старика пробежал холодок страха.

— Здесь кто-нибудь есть? Будьте любезны, отзовитесь.

Нет ответа.

Он был несказанно рад, когда добрался, наконец, до парадной двери своего дома, отпер ее и вошел в переднюю. Гензель хорошенько встряхнулся всем телом, словно избавляясь от клочьев тумана. Уильям надежно запер за ним дверь.

Он покормил собаку и приготовил нехитрый ужин себе. Затем поспешил в свою мастерскую, где проводил большинство ночей. Гензель уютно устроился на своем излюбленном месте — коврике в углу.

— Чем же мы займемся сегодня? — пробормотал Уильям. — А знаешь, Гензель, есть у меня маленько бурой шерсти. Хватит на парочку славных обезьяньих мордашек.

У него уже имелось несколько резиновых заготовок, которым он придал форму обезьяньих голов. Этой ночью он решил нанести на них клей и прикрепить мех.

Вскоре он, напевая себе под нос, уже вовсю работал кисточкой для клея над первой маской. Гензель негромко похрапывал в углу.

Но вскоре их покой был прерван серией громких ударов.

Пес вскинул голову и тут же весь подобрался. Уильяму потребовалось несколько секунд, чтобы понять: кто-то изо всех сил колотит в парадную дверь.

Он отложил кисточку и вытер руки о полотенце.

Стук в дверь сделался громче.

— Хорошо, хорошо. Уже иду.

Гости посещали Уильяма крайне редко.

Кто мог нагрянуть в такую промозглую, туманную ночь?

Он помедлил, прежде чем отпереть дверь. Стук неожиданно прекратился. Теперь Уильям слышал лишь завывания ветра, гуляющего на улице.

Уильям взялся за ручку и потянул дверь на себя.

Он сразу узнал стоявшего на пороге человека.

Он ахнул. И тут же воскликнул:

— Что ты здесь делаешь?

Гость смотрел на Уильяма, щурясь от яркого света: