Андрей Трушкин - Мой непутевый дедушка

Кого нашел Васька, пояснять не требовалось, но тем не менее оба — и Тахир, и Игорь спросили:

– Кого?

– Кого-кого, — глупо ухмыльнулся Васька, — деда моего, вот кого!

– Где? — зевнул Игорь и помотал головой. — Где ты его мог найти, когда ты всю ночь на чайхане продрых?

– Текст дневника хорошо помните? — подался к Игорю и Тахиру Васька.

– Ну, более-менее, — ответил Тахир. — А что?

– В предпоследней записи мой прадед упоминает о том, что воробьи чирикают, а Ходжа Хаким недавно совершил паломничество в Кент.

Васька выдержал паузу, но по тому, как на него смотрели парни, понял: чтобы они не считали его за идиота, нужно срочно все пояснить.

Васька раскрыл карту и показал на ней две точки:

– Вот вам почему чирикали воробьи, видите

реку Чирчик? А вот вам хадж в Кент — он же Ходжикент!

– Вай-бо! — воскликнул Тахир. Бледный Игорь взял в руки карту и внимательно ее рассмотрел:

– Похоже, что ты — прав, а мы все — стадо недоделанных баранов…

– Вай, зачем так говоришь? — возмутился Тахир.

– Так это же очевидно! — потряс книгой в воздухе Игорь. — Проще пареной репы!

– Лепешка тоже, кажется, простая штука, — пожал плечами Тахир, — а ты попробуй ее испеки… Молодец! — легонько стукнул Ваську в плечо Тахир. — Голова у тебя варит на все сто! Завтра в этот Ходжикент и наведаемся. Чем черт не шутит — вдруг именно там и найдем свежие следы твоего деда? А теперь — спать, ночь уже на исходе…

Выспаться Васька не успел — Тахир поднял всю компанию в пять часов утра, когда рассвет еще не окрасил облака в ярко-золотой и нежно-розовый цвета, а потому казался серым, как больничная простыня, началом тяжелого дня.

С канала тянуло прохладой.

Васька спустился вниз, наклонился над водой и, отфыркиваясь, умылся.

Вода освежила его, и он улыбнулся.

А действительно, чем черт не шутит — может быть, уже сегодня они найдут деда и весь этот кошмар закончится?

Оказаться бы сейчас в классе, пусть даже на уроке Овчарки…

Пусть бы даже она ему двойку влепила. За четверть. Но чтоб на душе было спокойно, чтобы все живы-здоровы…

Воспоминание о классе тут же подтолкнуло Ваську к размышлениям о Ленке. Успела ли она выполнить его поручение? И как ему с ней связаться — ведь в зависимости от того, что она там накопала, нужно действовать дальнее…

Завтрак приготовили на скорую руку. Тахир лучше всех понимал, что сейчас не время распивать чаи.

– Выехать желательно бы первым рейсом, — присел он за дастархан, — во-первых, быстрее до места доберемся, во-вторых, сейчас торговцы с базара могут домой ехать — в автобус не влезешь. Да и до автостанции нам добираться — не близкий адрес. То есть нет, не близкий свет, да?

За минуту до того, как выходить из дома, Васька вспомнил о своем рюкзаке.

– Возьму с собой, — заявил он, взваливая рюкзак на спину.

– Брось, — отмахнулся Игорь, — никто его тут не тронет.

– Да я не потому, — покраснел Васька. — У меня там палатка, а поскольку мы идем в горы, она нам может пригодиться.

– Палатка? Зачем ты ее на себе из Европы в Азию тащил?

– Так я же по официальной версии в походе, разве нет? — отшутился Васька.

– Он прав, — бросился в комнаты дома Тахир, — сейчас я еды с собой возьму. Как и что там сложится, действительно неизвестно. А у нас говорят — идешь в пустыню на два часа, бери воды на три дня…

Кассы на автостанции еще не работали, но вокруг на узлах стерегли свою очередь дехкане, которые привозили продавать в Ташкент овощи, а теперь отправлялись домой.

– Привал, — плюхнулся Игорь на Васькин рюкзак, — присаживайтесь, ребята.

Тахир на рюкзак садиться не стал, а устроился на корточках — так ему было удобнее.

Васька же, который приметил в квартале от автостанции пункт междугородных переговоров, решил, что более подходящего случая улизнуть не представится.

– А я пойду туалет поищу, — шепотом сообщил он. — А то ехать далеко…

Игорь только вяло махнул рукой, мол, понял.

Васька вышел из здания автостанции и неторопливо направился к дощатому сарайчику с покосившимися буквами «М» и «Ж» над входом. Он обогнул уборные и быстро, как только мог, побежал к телефонам.

Разбудив телефонистку, которая никак не ожидала столь ранних посетителей, Васька купил три жетона и кинулся в будку.

Прикинув в уме, что в Москве сейчас два часа ночи и Ленкины родители вряд ли обрадуются столь позднему звонку, Васька снял трубку.

Отступать было некуда — ему необходимо было знать то, о чем он спрашивал Ленку. Вряд ли в горном поселке попадется еще один пункт для междугородных переговоров.

В очередной раз успокоив себя мыслью, что он действует в интересах святого дела, Васька набрал код Москвы и Ленкин номер.

Телефонная трубка простуженно засипела, что-то обиженно затрещала и, наконец, выдала щелчок, означавший, что аппаратура на АТС нашла нужный номер.

Длинные гудки доходили до Васьки приглушенно, будто из другой галактики.

– Раз, — считал он их шепотом, — Два… Три… Четыре… Пять… Лен?! Лен, это ты?! Да, это я! Что, есть новости?

Васькина просьба застала Лену врасплох. Она никогда не интересовалась военными, службой в армии, порядком учета военнообязанных и прочей сферой чисто мужских развлечений.

Вначале Лена хотела попросить совета у папы, но поскольку она не знала — санкционировал бы такие действия Васька, сделать это не рискнула.

Зато она нашла в комоде папин военный билет и внимательно его просмотрела. Из него она выяснила, что папа находится ныне в звании старшего лейтенанта, имел какую-то военно-учетную специальность с труднозапоминаемым названием и прикреплен для учета к райвоенкомату.

Лена сразу сообразила, что, вероятно, эта система прикрепления к военкоматам в своем районе — практика повсеместная, и потому первым делом взяла телефонный справочник и нашла в нем адрес и телефон соответствующей организации, той самой, что обслуживала район, в котором Васька побывал в гостях у Валентина Борисовича Берберова.

У здания военкомата было немноголюдно, но то и дело в двери этого серьезного учреждения озабоченно протискивались люди или не менее озабоченно выскакивали из них и неслись куда-то по своим делам.

Ленка собралась с духом и открыла дверь на тугой пружине.

К ее удивлению, вход в военкомат отнюдь не был свободным.

Слева от нее за стеклом сидел пожилой дядька в погонах с тремя звездочками и, не говоря ни слова, смотрел на нее.

Лена хотела сделать вид, что она здесь своя, и потому уверенным шагом пересекла коридорчик и дернула на себя дверь, которая вела внутрь.

Но та оказалась запертой.

– Вам кого? — сухо осведомился постовой.

– Я… Не знаю, — принялась выкручиваться Лена. — У меня… У меня брат пропал. Третий день домой не приходит. Родители думают, что он пропал, а он, по-моему, от призыва скрывается. Вот я и подумала — может быть, его уже забрали в армию?