Владимир Яцкевич - Тайна золотого орла

Тем временем Лешка уже скрылся в недрах вентиляции. Можно уходить!

Серый подпер шваброй дверь. "Палочка-выручалочка!" — пробормотал он, хватаясь за край вентиляционной трубы.

Озадаченный охранник безуспешно пытался войти в запертый туалет. Наконец он сообразил — раз дверь закрыта изнутри, значит там кто-то есть!

— Кто там? Выходи! — взревел он и налег плечом, но задвижка выдержала.

В поисках опоры Серый наступил на сушилку для рук. Она жалобно заскрежетала, и включилась, выпустив струю теплого воздуха. От неожиданности парень сорвался и, нелепо взмахнув руками, упал на пол.

— Одну минуточку! Сейчас открою! — проговорил Серый низким голосом. — Руки вот только вымою… — Пытаясь подняться, он ухватился за рычаг сливного бачка, и в унитаз с шумом хлынула вода.

Привычные туалетные звуки совершенно сбили охранника с толку. "Да что же происходит? Кто говорит? Может быть, кто-то из Питомцев заявился в офис с инспекцией? От них всего можно ждать…"

Серый подпрыгнул и скрылся по пояс в трубе. Не переставая работать, сушилка оторвалась от стены и… во все стороны брызнули осколки пластмассы.

Тут уж даже туповатый сторож сообразил, что пора выбивать дверь, что он и сделал, разбежавшись по коридору.

К его удивлению, в туалете никого не было. Не привидение же с ним разговаривало? Сторож заглянул даже в унитаз на всякий случай. И вдруг услышал странное громыхание над головой. В отверстии вентиляционной решетки мелькнула грязная подошва!

— Стой! — заорал охранник.

Он подпрыгнул и вцепился в уползающую обувь. Раздался треск шнурков — в руках сторожа осталась потрепанная кроссовка, кажется, с левой ноги. Не удовлетворившись этой добычей, он бросился по коридору вслед за удаляющимся жестяным грохотом, потрясая отвоеванной кроссовкой.

Взломщик совсем рядом — вот он ползет прямо над головой по вентиляционной трубе, да как его схватить? Эта задача была непосильной для растерявшегося любителя футбола. А тут еще оказалось, что труба громыхала на всем своем протяжении. Что за удав там тащится? Какого чудовищного роста должен быть взломщик? А ведь размер кроссовки совсем небольшой!

Газовый пистолет! Охранник схватился за пояс, но вспомнил, что оставил оружие в комнате перед тем, как отправиться в туалет. Пока он за ним бегал, грохот уже ушел вниз, в подвал.

Пришлось бежать обратно за ключами от замков. Запыхавшийся сторож приоткрыл подвальную дверь — он решил не рисковать, — и посветил фонарем.

В затхлом воздухе кружилась пыль, поднятая секундой назад. Охранник перевел дыхание и прислушался. В углу что-то зашуршало, он выстрелил… целая стая крыс с визгом бросилась врассыпную.

Охранник потоптался еще немного у дверей, выстрелил пару раз в темноту подвала и с чувством исполненного долга отправился восвояси. Он сделал все, что мог. Пускай такого супервзломщика, который небось даже сквозь канализацию может просочиться, ловит кто-нибудь другой.

— Уважаемые пассажиры, выходя из вагона, не забывайте свои вещи! — прогремел жестяной голос. — Осторожно, двери закрываются! Следующая станция "Лу-бян-ка".

Створки сомкнулись. Тема и Серый с облегчением смотрели, как проплыл перрон, замелькали люди, идущие по своим делам. Никто не обращал на друзей внимания, никто не спешил за ними в погоню, никто не палил из пистолета. Правда, не нашлось и желающих сесть рядом — слишком уж запылились друзья после вентиляционных труб.

— Пусть думают, что мы трубочисты! — засмеялся Лешка.

— Или сапожники без сапог! — захохотал Серый, поджав босые ноги.

Его кроссовка осталась на поле боя, как трофей "Питомцев России". Не идти же, в самом деле, по проспекту Академика Сахарова обутым на одну ногу? Могут неправильно понять. Поэтому он остался и вовсе без обуви.

На следующей остановке в вагон вошла женщина в цветастом деревенском платье. Мощной рукой она втащила огромную сумку на колесиках. В другой руке женщина держала мороженое, откусывая от него на ходу и роняя куски шоколадной глазури. Усевшись рядом с друзьями, некоторое время на них поглядывала, а потом протянула Серому свое эскимо:

— На, сынок, доешь!

Лешка прыснул в кулак, а Серый вежливо отказался, сославшись на простуду.

Поезд громыхал в тоннеле, все дальше и дальше унося друзей от опасности. Теперь можно было без помех рассмотреть добытые улики.

— Да, не отопрутся! — уверенно сказал Серый. — Они дорого заплатят! Пусть вернут щенка, ну и за работу нам отстегнут — лучше в валюте!

— Конечно! Пойдем сейчас к Темке, покажем ему. Вот он обрадуется!

Ценные улики были тщательно упакованы в пластиковый пакет, уложены в нагрудный карман куртки и застегнуты на пуговицу.

Вскоре друзья уже вышли из метро и направились в сторону Спасоналивковского переулка.

Луна укрылась за легкими кисейными тучами. Поднимался ветер. В желтом свете фонарей, шелестя шинами и мигая красными огнями, проносились автомобили. Неспеша ползла поливальная машина, прогоняя перед собой вихрь мокрых бумажек и песка.

— Эх, я бы сейчас от души бы помылся! — воскликнул Серый, растирая по лицу мелкую водную пыль. — Жарко сегодня.

— Мы уже пришли, скоро умоешься и передохнешь!.. — ответил Лешка и вдруг радостно воскликнул: — А! И вы здесь! Стены мараете!

Он подошел к плакату, наклеенному на чистом фасаде дома. Розовощекий Гавриил Бесконвойный стоял по пояс в пшеничном поле, сняв пиджак и набросив его на плечо, улыбался по-отечески, глядя в заоблачные дали.

— Отдай кроссовку, гадюка! — рявкнул Серый, поднося к носу Гавриила крепкий кулак.

Пошарив в карманах, запасливый Лешка достал карандаш. Оглянувшись, пририсовал вождю Питомцев бармалеевские усы, синяк под глазом и клыки, как у саблезубого тигра, а сверху, с облака, падающий кирпич.

— Так гораздо красивее! — проговорил он, любуясь на свое творчество.

Серый засмеялся.

— Дай-ка и мне…

Быстрыми, уверенными штрихами он нарисовал вождю голые кривоватые ноги, а на одной из них кроссовку точь-в-точь как ту, что осталась в штабе Питомцев. Вышло очень похоже.

— Слушай! — воскликнул Лешка. — Да у тебя талант! Ты где-нибудь этому учился?

— Учился? Скажешь тоже…

— Тебе обязательно надо в студии заниматься, как Вольдемар Петрович…

Но Серый ничего не ответил, лишь махнул рукой — какая там студия!

Остаток пути они прошли молча.

Московские улицы мало приспособлены для прогулок босиком. Все-таки не лесная поляна и не пляж. Серый убедился в этом, как только они завернули во двор. Ойкнув, запрыгал на одной ноге, а потом сел на землю и принялся озабоченно изучать собственную пятку.

— Что там?

— Ерунда… Колючка!