Саймон Скэрроу - Добыча золотого орла

Помимо центурионов, в состав каждой центурии входят один оптион (заместитель центуриона) и один знаменосец. Центурия состоит из десяти отделений по восемь легионеров в каждом.

Поскольку главными действующими лицами «Добычи золотого орла» являются римские центурионы Макрон и Катон, а возможно, не все читатели знакомы с особенностями военного устройства Древнего Рима, считаю необходимым пояснить, как был устроен римский легион. Второй легион, «родной дом» Макрона и Катона, как и все легионы, состоял примерно из пяти с половиной тысяч солдат. Основным его структурным подразделением являлась центурия из восьмидесяти человек под командованием ЦЕНТУРИОНА, имевшего помощника или заместителя, именовавшегося ОПТИОНОМ. Центурия подразделялась на десять отделений по восемь человек, совместно размещавшихся в казармах или, находясь в походе, в палатках. Шесть центурий составляли когорту, а десять когорт – легион, причем первая когорта имела двойную численность. Каждому легиону было придано кавалерийское подразделение из ста двадцати человек, подразделявшееся на четыре эскадрона. Конные воины преимущественно выполняли обязанности разведчиков и гонцов.

Личный состав легиона имел, в порядке понижения, следующие чины:

ЛЕГАТ. Легатом являлся знатный римлянин, обычно лет тридцати пяти. Он командовал легионом до пяти лет и зачастую рассматривал этот командный пост как возможность создать себе имя и, следовательно, как ступеньку для дальнейшей политической карьеры.

ПРЕФЕКТ ЛАГЕРЯ. Эту должность занимал поседевший в походах ветеран, до того, как правило, служивший первым центурионом легиона: для незнатного воина то была высшая точка профессиональной карьеры. Отличительными особенностями этого человека являлись огромный опыт и несомненная честность. Если легат отсутствовал или оказывался не в состоянии выполнять свои обязанности, командование легионом переходило к префекту лагеря.

Шестеро ТРИБУНОВ – являлись своего рода штабными офицерами. В большинстве случаев то были молодые, лет двадцати с небольшим, люди, впервые поступившие на военную службу, желая получить административный опыт перед заниманием младших должностей в органах гражданского управления. Особое положение занимал СТАРШИЙ ТРИБУН – как правило, то был представитель сенаторской фамилии, и эта должность предшествовала для него или командованию легионом, или политической карьере.

Костяк командного состава, обеспечивавший дисциплину и выучку легиона, составляли шестьдесят ЦЕНТУРИОНОВ, отобранные на эти должности, исходя из таких критериев, как командные качества и выдающееся личное мужество. Последнее обстоятельство приводило к тому, что потери среди центурионов превосходили таковые в любой другой категории воинов. Первенство среди них принадлежало командиру первой центурии, самому опытному и удостоенному наибольшего числа наград. Четыре ДЕКУРИОНА командовали приданными легиону кавалерийскими эскадронами и могли рассчитывать получить под начало более крупный, вспомогательный кавалерийский отряд.

Каждому центуриону помогал ОПТИОН, являвшийся его заместителем и первым кандидатом на должность командира центурии, когда она (что случалось часто) становилась вакантной.

Рядовые ЛЕГИОНЕРЫ поступали на службу на двадцать пять лет. Первоначально правом служить в легионах обладали лишь римские граждане, однако по мере расширения державы и увеличения численности армии легионерами все чаще становились представители коренного населения провинций империи, что открывало им путь к получению римского гражданства.

Воины ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ КОГОРТ формально имели более низкий статус, чем легионеры. Эти подразделения комплектовались из числа жителей провинций и обеспечивали армию кавалерией и легкой пехотой. Все воины, не имевшие римского гражданства, получали таковое по истечении двадцатипятилетнего срока службы, однако могли быть удостоены его досрочно, за выдающиеся подвиги и боевые успехи.

– Далеко еще до лагеря? – спросил грек, уже в который раз оглядываясь через плечо. – Надеюсь, мы хоть до темноты-то доберемся?

Декурион, возглавлявший маленький кавалерийский эскорт, выплюнул яблочное зернышко и ответил лишь после того, как проглотил сочную, терпкую мякоть:

– Доберемся. Не стоит переживать, почтеннейший. По моим прикидкам, осталось миль пять-шесть, всего-то-навсего.

– А побыстрее мы двигаться можем? – не отставал грек.

Он без конца озирался через плечо, и в конце концов декурион тоже не смог удержаться и оглянулся на оставшуюся за спиной дорогу. Впрочем, как и следовало ожидать, смотреть там было не на что – дорога была пуста до самой седловины между двумя лесистыми холмами, воздух над которыми мерцал от жары. Они были единственными путниками на тракте с самого полудня, когда покинули укрепленный аванпост. Декурион, возглавлявший эскорт из десяти кавалеристов, и грек с двумя своими телохранителями ехали по дороге, направляясь к многолюдному передовому лагерю командующего Плавта. Там сосредоточились три легиона и дюжина вспомогательных подразделений для нанесения последнего, решающего удара по Каратаку и его воинству, набранному из представителей тех немногих племен бриттов, которые еще продолжали вести открытую войну против Рима.

Декуриона одолевало любопытство: интересно ведь, что за дела могли связывать какого-то грека с самим командующим. Еще на заре префект тунгрианской конной когорты вызвал его к себе и приказал отобрать десять лучших воинов из его подразделения, дабы сопроводить грека к командующему. Декурион, как и подобает воину, выполнил приказ, не задавая вопросов, но сейчас искоса поглядывал на грека, снедаемый любопытством. От этого типа прямо-таки исходил дух богатства и утонченности, даром что одежду его составляли обычный легкий дорожный плащ и простая красная туника. Однако от придирчивого и неодобрительного взгляда декуриона не укрылись ни тщательно ухоженные, покрытые лаком ногти, ни запах дорогущего лимонного масла, умащавшего темные волосы и бородку. Перстней на его руках не было, но светлые полоски на загорелой коже пальцев указывали на привычку носить их, причем в немалом количестве. Слегка скривив губу, декурион мысленно причислил этого человека к тем вольноотпущенникам-грекам, которые хитростью пробрались в самую сердцевину имперской бюрократии. А тот факт, что этот чиновник находился в Британии, в зоне военных действий, причем всячески старался не привлекать к себе внимания, указывал на выполнение им некой особой миссии, возможно, связанной с доставкой командующему столь деликатных и важных сведений, что их не решились доверить обычным войсковым курьерам.