Эмили Родда - Дело о говорящем попугае

Ришель вскрикнула.

На крик примчался Цим. Взглянув на пакет, он пришел к тому же выводу, что и мы. Цим, мягко говоря, всегда немного паникует. Но только не на этот раз.

— Все вон, — скомандовал он. — Через черный ход. Скажите всем. Я вызову полицию.

Ему не пришлось повторять дважды. Быстрее выскочить из этой комнаты было невозможно. Через две минуты мы стояли в переулке вместе с мисс Мосс, Ксенией и всеми сотрудниками редакции.

— Пошли, нужно рассказать соседям, — мрачно сказал Элмо. — Давайте выбираться отсюда и освобождать улицу. Если это бомба, то она может взорваться в любую минуту.

Мы разбежались в разные стороны. Кое-кто из сотрудников редакции начал стучать в двери черных ходов, чтобы предупредить людей. Другие стали собирать пустые картонные коробки. Кто-то побежал вниз по переулку, кто-то вверх, чтобы выйти на улицу с разных сторон квартала.

Я был вместе с Элмо, Томом, Лиз и Стивеном Спаерсом, репортером. Тяжело дыша, мы добежали до угла и оглядели улицу: пакет все еще лежал на ступеньках у дверей редакции.

На светофоре зажегся красный свет. Отлично! Стивен Спаерс и Том перебежали дорогу.

Стивен направился по переулку предупредить владельцев магазинов. Том встал на углу, останавливая пешеходов. Элмо делал то же самое на другой стороне улицы. Лиз и я вышли на перекресток и перегородили его картонками. Затем, раскинув руки, перекрыли путь машинам.

Зажегся зеленый свет. Водители засигналили. Мы замахали руками. Все были рассержены и кричали на нас.

Я молился, чтобы побыстрее прибыла полиция. Один парень в красном «Фаль-коне» выглядел страшно агрессивно. Его лицо стало таким же красным, как и машина. Он так бешено жал на газ, будто собирался меня задавить.

Тому и Элмо тоже пришлось несладко.

— Уйдите с дороги, молодой человек, — пронзительно вопила на Тома какая-то старуха. — Я не верю во всю эту ерунду с бомбами. Знаю я ваши школярские проделки. Вам должно быть стыдно. Идите домой и займитесь лучше уроками.

— Успокойтесь, мадам. — Том вежливо посторонился. — Прошу вас, проходите мимо бомбы, только оставьте мне телефон вашего ближайшего родственника. Если вас разорвет, я буду знать, куда позвонить.

Старуха посмотрела на него и заявила, поджав губы:

— Я, пожалуй, пойду домой.

Я оглянулся посмотреть, что делается на другом конце квартала. Мисс Мосс, Ксения, Санни и Ришель отлично справлялись. Никто не пытался прорваться. И никто не спорил. Это понятно. С мисс Мосс никогда не спорят.

В переулке показался Цим. Отлично, подумал я. Он вызвал полицию. Скоро все кончится.

Вдруг я увидел малыша лет четырех.

У него были кудрявые черные волосы, большие темные глаза. С огромным леденцом в руках он вышел из магазина через две двери от «Пера» и внимательно оглядывал пустынную улицу. Его, вероятно, не заметили, когда просили освободить магазин.

Малыш заметил пакет и направился прямо к нему.

— Эй! — заорал я во весь голос.

Элмо обернулся ко мне, потом увидел малыша.

— Эй! — завопил он. — Нет! Назад!

Малыш обернулся и молча уставился на него. Потом он показал на пакет и продолжил свой путь. Ему, наверное, запретили разговаривать с незнакомцами. Жаль, что ему не запретили трогать бомбы.

Элмо не колебался. Он бросился за ребенком так быстро, как никогда не бегал на моей памяти. Лиз закричала. Я увидел, как с другого конца квартала Цим и мисс Мосс ринулись вперед, открыв в крике рты.

Ребенок потянулся за пакетом. Дальше все происходило, как в замедленном кино. Я застыл на месте.

Элмо сгреб ребенка в охапку и оттащил в сторону. Они почти упали на дорогу. Малыш хохотал во все горло. Он, очевидно, думал, что с ним играют.

Наступила мертвая тишина, были слышны лишь завывания полицейских сирен. Даже машины перестали сигналить. Элмо встал и зашагал к нам, крепко держа в руках брыкающегося малыша. Один шаг, второй…

— Как вас зовут? — взвизгнул резкий, приглушенный голос. — Как вас зовут?

Элмо остановился полумертвый. Он уставился на пакет, не веря своим ушам.

— Тут темно, — взвизгнул тот же голос. — Чашечку чая? Кри-кля!

Пакет начал перекатываться с боку на бок, звук становился все громче и четче:

— Я тронулся, — сказал мужчина на тротуаре. — Бомба читает стихи.

— Это не бомба, — возразил Том. — Это Перси.

Пакет завертелся быстрее. Раздался звук разрываемой бумаги. А потом на глазах у собирающейся толпы показался кончик клюва, затем появилась лысая голова, которая кивала нам, высунувшись из коробки.

— Я Перси. Как вас зовут? Кри-кля!

Все просто попадали от смеха: Лиз, Том, малыш, приехавшие полицейские, подошедшие поглазеть прохожие. Даже Цим и мисс Мосс смеялись, как сумасшедшие. Обстановка разрядилась.

Но мне было не до смеха. Элмо, похоже, тоже. Он попытался улыбнуться, но был так бледен, что веснушки на его носу и щеках казались точками, нарисованными коричневым фломастером. Неудивительно. Парень считал, что рисковал жизнью. А это вышибает из колеи. Даже если он ходил на цыпочках вокруг коробки, в которой вместо бомбы был попугай.

А я чувствовал себя полным дураком, перекрыв движение без всякой на то причины. Схватив коробку с Перси, я мгновенно скрылся в редакции «Пера». Я предполагал, что парню в красном «Фальконе» найдется что мне сказать. А мне не хотелось его слушать.

Попугай выкатил на меня черные глазки, вытянул тощую шею через дырку в коробке и закивал лысой головой:

— Я Перси. Как вас зовут?

— Заткнись, Перси, — пробормотал я, прислушиваясь к нарастающему реву машин снаружи.

— Заткнись, Перси, — согласился попугай.

Через окно я увидел, как Цим отдает черноволосого курчавого малыша двум десятилетним девочкам. Обе были очень красные. Наверное, они работали няньками и, оставив ребенка в том магазине, сами отправились посмотреть какие-нибудь тряпки. Счастье, что с мальчиком ничего не случилось. Представляю, каково им было. Присматривать за маленькими детьми не так-то просто.

Сильным ударом клюва Перси разодрал коробку и выбрался наружу. Затем он запрыгнул мне на плечо.

На нем был маленький джемпер желтого цвета с лиловыми и серыми вставками. Почти лысая голова, маленькие обрубленные крылья и ничего, что можно назвать хвостом. Выглядел он ужасно нелепо.

Лиз, Цим и остальные толпой ввалились в редакцию. Цим обнимал Элмо за плечи. Том и Санни все еще смеялись. При виде меня с Перси они засмеялись еще больше.

Попугай растопырил свои бесперые крылья и хрипло закричал:

— Дураки глупые!

Он встал сначала на одну ногу, затем на другую.