Роберт Стайн - Потерявшие память

«Разгадывай, разгадывай эту загадку скорее, Джейкоб! — приказываю я себе. Поневоле разгадаешь, — думаю. — Если папа не признается им ни в чём, — они посадят нас в котёл, и тогда мы все узнаем, что в нём!»

— Так где же оружие? — слышу я голос Дермара. — Признавайся, если хочешь уйти отсюда живым!

— В чём? В чём признаваться? — бормочет отец. Он задыхается. — Я даже не знаю, о чём идёт речь!

Дермар тяжело вздыхает.

— Дело твоё. У тебя было время подумать. Пеняй на себя.

Верёвки приходят в движение, и мы медленно сползаем вниз.

Всё ниже, к жерлу котла.

Арлин видит это и начинает плакать.

— Остановите! Остановите же! — кричит папа.

Я слышу скрежет механизма, приводящего в движение наш пыточный аппарат.

Над самыми краями котла я хватаю папу за руку. И вдруг…

Я вижу, что котёл до краёв наполнен шевелящимися жуками — «ворчунами». Их там миллионы и миллионы! Поверхность этого страшного месива движется, колышется, издаёт какие-то булькающие звуки, словно в котле что-то кипит.

Мои болтающиеся руки уже погружаются во тьму котла. И я ощущаю, как жуки облепляют мои пальцы и кисти, раздражая кожу колючей шерстью.

— О, как мне больно… — хнычет Арлин.

Я вижу, что жуки уже заползают ей на плечи.

И тут я вспоминаю про спасительный свист, который парализует «ворчунов».

Но рот мой высох. Не могу сложить губы трубочкой, чтобы свистнуть. Мне не хватает дыхания.

Волосатые «пузыри», эти чудовищные твари, впиваются в мои руки. Ползут вверх, похрюкивая и ворча.

Мы утонем. Нас утопят в этой живой каше из ползающих, хрюкающих, ворчащих, кусающих и колющих нас своей шерстью тварей.

Вот уже моя голова достигает котла… Мы опускаемся всё ниже и ниже.

Какой-то «пузырь» колет меня в язык: ведь я открыл рот, пытаясь выдавить из себя пронзительный свист.

Бесполезно.

И вдруг… Да, именно вдруг! Ворчанье и сопенье жуков складывается в монотонно повторяющиеся звуки. Я слышу явственно их речь!

Или я уже потерял рассудок? А может, я читаю их мысли?

Всё не имеет значения! Я угадываю в шорохе миллионов волосатых тел:

— Мы… не… мы… не… погубим… вас… мы… не… погубим… вас…

Именно эти слова молнией вспыхивают в моём измученном мозгу.

Да, я сплю. Я сплю, и во сне ко мне приходит надежда на спасение.

Неужели здесь такое возможно? Мыслящие насекомые?

Между тем я ухожу всем телом в котёл. В бурлящую, движущуюся массу толстых жуков.

Ни папу, ни Арлин я уже не вижу. Голова погружается в живую омерзительную кашу.

— Мы… не… погубим… вас…

— Мы… не… погубим… вас…

— Притворяйтесь… Притворяйтесь…

— Пусть… Дермар… поверит вам…

Нет, это не звуки. Это спасительное озарение. Слова звучат только в мозгу.

Довериться ли мне этому чуду? Действительно ли они протягивают мне руку помощи? Или я брежу?

— Папа, — пытаюсь я произнести.

Слышит ли всё это и он?

Но с моих губ не срывается ни звука. Ведь я тону. Я тону в жирном бурлящем волосатом море.

Но что это снова?

— Пусть… Дермар… поверит… вам…

«Поздно… слишком поздно…» — почему-то приходит мне в голову.

И вот новое ощущение. Верёвки соскальзывают с ног. Ноги освобождаются. И я понимаю, что действительно поздно.

И погружаюсь в колючее, движущееся, жирное месиво.

Меня обволакивает тепло. Но это омерзительное тепло. И полная тьма. Темнее самой беззвёздной и безлунной ночи.

Хочу открыть рот, чтобы глотнуть хоть немного воздуха, но в рот сразу же набиваются жуки.

В ушах звенит от их ворча и хрюканья.

Грудь разрывается. Вздохнуть! Как вздохнуть?

И вдруг откуда-то из тьмы, словно из-под толстой подушки, раздаётся голос папы:

— Ладно! Чёрт с тобой! Твоя взяла! Ты получишь от меня оружие!

— Папа, — слабым голосом шепчу я, — у тебя и правда есть оружие?

— Конечно, нет, — слышу я. — Но надо выкручиваться.

Какое-то движение. Котёл начинает крениться и переворачиваться.

А я скольжу, кувыркаюсь вместе с массой жуков. Крен всё больше. Какая-то сила опрокидывает котёл вверх дном с шевелящимися «пузырями» и тремя несчастными пришельцами с Земли!

Моя голова освобождается, я чувствую, что могу сделать вдох! Наконец-то! Глоток прохладного воздуха.

Дышать не могу. Только пыхчу, как запыхавшаяся собака. Но вот ровное дыхание постепенно возвращается ко мне.

Мы падаем из котла на пол. Я больно ушибся. Но это уже неважно!

Мы втроём лежим на ковре из жуков. Всей пятернёй я выгребаю их из волос, снимаю с бровей.

Снова пытаюсь посвистеть — напрасно! Рот высох, губы не слушаются.

Я наблюдаю невольно за Арлин: она тщательно вытряхивает ворчунов из волос, снимает с одежды. Пальчиком очищает уши.

Потом с омерзением выплёвывает толстого, колючего жука.

Мы выгребаем их из-под одежды. С характерным «шлёп!» она падают на пол.

Поворачиваюсь к папе.

— Что ты задумал? — шепчу я ему. — Это правда насчёт оружия? У тебя что-то есть, какое-то оружие?

Папа сидит усталый. Он гадливо стряхивает с себя мохнатых «пузырей».

— Ничего не знаю ни о каком оружии, — шепчет он мне в ответ.

Мы разговариваем под шорох высыпающихся из котла жуков. Котёл опрокинут набок. Шелестя и шурша, из него вытекает река волосатых пузырей. Они выразительно хрюкают и сопят.

В это время перед нами вырастает фигура Дермара. Справа и слева от него, как ангелы-хранители, вытянулись охранники.

Он требовательно протягивает к папе руку:

— Ну же, давайте ваше оружие! Немедленно!

Мы с Арлин замираем.

Нам даже в голову не приходит, где папа может взять хоть что-то, напоминающее оружие.

Но в эту минуту ворчуны атакуют Дермара, нападают и на охранников.

Дермар по-поросячьи взвизгивает.

А жуки проявляют необычайную живость. В мгновение ока они облепляют три внушительные мужские фигуры. Дермар и его спутники извиваются в тщетной попытке освободиться от них. Они сгибаются под липким слоем насекомых, вертятся, бьют себя по телу, выгребают жуков из-под одежды.

Через несколько минут я вижу, что Дермар пошатывается. Уже едва стоит на ногах.

Он и охранники делают отчаянную попытку убежать. Пошатываясь, они кое-как добредают до двери. Судорожно рвут на себя ручку. Захлопывают дверь за собой.

Мы все трое разинули рты. Дышим по-прежнему с трудом. От этого зрелища мороз пробегает по коже.

И вдруг Арлин словно бы приходит в себя:

— Кажется, мы спаслись…

Папа неуверенно добавляет:

— А не пора ли нам выбираться отсюда?

Голос его дрожит.

— А куда? — спрашиваю я.

Словно в ответ мне, вокруг начинается гудение и шорох. Миллионы ворчунов взмывают вверх, словно гребень волны, ударившейся о берег.

По-моему, жуки собираются снова атаковать нас. Они сопят, ворчат, шелестят. Не перекрывают ли они нам путь? Не обречены ли мы остаться возле этого котла навсегда?