Иоанна Хмелевская - Особые заслуги

С трудом оторвав взгляд от собаки, брат с сестрой недоуменно переглянулись, но не успели и слова сказать, как пес бросился в противоположную сторону и сделал точно такую же стойку на неведомого дикого зверя, но уже не возвращался, поджав хвост, а нетерпеливо оглядывался на хозяев, подбегал к ним, опять возвращался и снова застывал в стойке, всем своим видом приглашая немедленно последовать за ним. Поскольку дети стояли неподвижно, собака вернулась к ним, села у ног Яночки и коротко пролаяла два раза.

— Все понятно, — произнес наконец жутко взволнованный Павлик. — В той стороне — носорог, и Хабр не решается напасть на него, а с этой — более доступная дичь.

Не менее взволнованная Яночка нерешительно отозвалась:

— Вот уж не знаю, дичь ли… То есть, я хотела сказать: не уверена, что она такая уж доступная.

Скорее всего, он и сам не знает, что это такое наверное, что-то очень сложное.

— Возможно. И он хочет, чтобы мы пошли с ним и сами посмотрели. Я бы пошел.

— Я тоже, но пока мы не можем. Не знаешь на чем они остановились? В этот момент родители вышли из домика.

— Дети, вы останетесь здесь и подождете нас, — нервно произнесла мама. — А мы с отцом отправимся на поиски нормального человеческого жилья. Вещи остаются, пока не распаковывайте чемоданов…

Не дав маме договорить, Павлик невоспитанно перебил ее, обратившись к отцу:

— Папа, тут водятся какие-нибудь опасные звери?

Еще не остывший от только что выдержанной баталии пан Хабрович раздраженно отозвался:

— Вы что, боитесь каких-то зверей? Тут вам не джунгли Амазонки, нет здесь опасных зверей.

— А какие есть?

— Лисы, косули и зайцы. И не морочь мне голову, мы скоро вернемся.

— Выходит, непонятно, что же он такое учуял, — печально констатировал Павлик, наблюдая за тем, как отец с матерью садятся в машину. — Так что будем делать?

А Яночка уже поднялась со ступенек, приняв решение.

— Пойдем и посмотрим, что там такое сложное. Пока они вернутся…

— Так папа же сказал — «скоро вернемся»!

— И что из того? Раз поехали вместе, времени у нас навалом, полкосы обследуем. Будто не знаешь — раз поехали с мамой, ни одного дома не пропустят. Это прозвучало убедительно, и Павлик больше не возражал. Заперев дверь домика на ключ, он вынул ключ и спрятал его в карман. А Хабр уже устремился на запад, раньше мальчика поняв, что они отправляются в экспедицию. Дети бегом бросились следом.

Вокруг не было ни одной живой души. Видимо, проглянувшее впервые после бесконечных дождей солнце выманило людей на пляж. По соседству с кемпингом не было никаких построек, дома поселка располагались на значительном расстоянии от него. А в лесу никто не прохаживался по чаще, даже тропинки не были протоптаны. Правда, поначалу где-то высоко на склоне мелькали отдельные человеческие фигуры, но и они вскоре исчезли за деревьями.

Хабр вел детей к цели напрямик, не смущаясь неровностями сложнопересеченной местности, Яночке и Павлику стоило немалого труда продираться сквозь густые заросли, то и дело приходилось карабкаться вверх по склону или опять, оступаясь и падая, спускаться вниз. Какая все-таки жалость, что никто не удосужился проложить здесь тропинки!

— Нарочно они, что ли, накопали здесь эти ямы? — ворчала Яночка тяжело дыша. — Который раз уже попадаю в них! Не понимаю, мы ведь идем вдоль, а они нарыты тоже вдоль, А неровности обычно бывают поперек!

Споткнувшись о пень, Павлик уперся в него обеими руками, чтобы сохранить равновесие, и обернулся к сестре.

— Разве ты еще не поняла? — удивился он. — Ведь это же окопы. В них находились немцы. Под конец войны их тут миллионы скопились, и все рыли себе окопы. И огневые позиции для техники. Мы это проходили.

— Кошмар! Когда же они воевали, если все рыли да рыли? А стреляли когда?

— Вот потому и проиграли войну…

— И Хабр тоже хорош, мог бы выбрать дорогу поровнее.

— А он наверняка знает, что у нас мало времени.

Хабр вел как по линейке, перепрыгивая через ямы и пни, и только нетерпеливо оглядывался на детей, словно подгоняя. И когда он наконец оглянулся последний раз, остановился и замер в своей классической стойке, дети были совершенно без сил. Они тоже остановились, тяжело дыша… Выдержав стойку, сколько, по его мнению, положено, Хабр пробежал несколько метров дальше и очень довольный собой сел, всем своим видом показывая, что привел хозяев куда требовалось.

Вокруг царили тишина и спокойствие. Склонившееся уже низко над горизонтом солнце просвечивало сквозь ветви деревьев, ветра, по-видимому, не было совсем. Не меньше минуты стояли дети молча и неподвижно, чутко прислушиваясь. Тишина, и никого вокруг.

— Ну! — шепотом проговорил Павлик. — И что бы это могло быть?

Яночка тоже шепотом ответила:

— Наверное, оно вон там, за теми кустами. Думаю, пока ничего опасного для нас, видишь же, сидит спокойно. Надо пойти и посмотреть.

Павлик внимательно взглянул на собаку. Нет, Хабр не был спокоен, вон как напряженно прислушивается и принюхивается, то и дело опуская нос к земле. Похоже, здесь что-то и в самом деле было необычно и это что-то следовало увидеть. И мальчик двинулся первым, осторожно раздвигая перед собой гибкие ветки какого-то кустарника. Яночка пошла за братом. Хабр вертелся рядом, всем своим видом показывая, что у него еще не сложилось определенное мнение о сделанном им же Открытии, но кажется ему, что-то там не в порядке… Идти было недалеко. Сделав всего несколько шагов, Павлик осторожно выглянул из-за кустов и оцепенел, будучи не в состоянии шевельнуть ни рукой ни ногой. Лишь сердце отчаянно забилось в груди. Для придания себе храбрости мальчик попытался было присвистнуть, но и из этой попытки ничего не получилось.

Встревоженная Яночка поспешила выпутаться из цепких объятий гибких ветвей и, ухватив брата за руку, тоже выглянула из кустов. И тоже оцепенела.

Оба они наверняка обратились бы в позорное паническое бегство, но ноги отказались повиноваться. Брат и сестра словно окаменели и как загипнотизированные не сводили немигающего взгляда с оказавшейся у них под ногами раскопанной могилы, развалившегося гроба и валявшихся повсюду белых костей. Несомненно человеческих. На переднем плане скалил зубы череп…

— Так вот о чем он хотел нам сказать, — каким-то хриплым голосом прошептал Павлик, немного придя в себя. Ноги пока не действовали, но голос прорезался, и мальчик смог даже моргнуть, отводя глаза от страшного зрелища.

— Это что же… те самые немцы? — вся дрожа, с трудом прошептала Яночка.

Брат не сразу ответил. Какое-то время он все еще молча смотрел на разоренную могилу. Потом взял себя в руки и, проглотив комок в горле, отозвался: