Сесил Дей-Льюис - Происшествие в Оттербери

— Тот, кто разбил стекло, должен немедленно выйти.

Мёртвая тишина. Я и сам не знал, кто это сделал. Как ни стыдно в этом сознаться, но про себя я порадовался, что окно разбил не я.

Директор повторил приказание. Ник медленно направился к двери, но Тэд схватил его за руку и оттащил назад.

— Если тот, кто разбил окно, не признается, я отменю каникулы, — сказал директор твёрдо, не повышая голоса.

Ник опять приподнялся, и на этот раз Тэд не удержал его. Опустив голову, он медленно шёл по двору, как уходит с поля вратарь, пропустивший решающий гол. Ребята вышли из укрытий и столпились за спиной у Ника.

— Так это ты разбил окно?

— Да, сэр, — сказал Ник.

Директор хотел было напустить на себя грозный вид и произнести назидательную речь, но, посмотрев на Ника повнимательнее, очевидно, раздумал.

— Как это случилось?

— Я ударил по мячу и случайно попал в окно, сэр.

— Гм… Охотно верю, что ты это сделал не нарочно. Однако за последнее время школа сильно пострадала от драк и поломок. — Директор сурово посмотрел на нас. — Что же, Уэйтс, тебе придётся заплатить за новое стекло.

Бедный Ник совсем скис, и вид у него был как у подбитого щенка.

— Но, сэр, у меня нет денег, — сказал он.

— Поэтому стоило хорошенько подумать, прежде чем бить стёкла, — ответил директор. — Даю тебе неделю срока. Пусть твои родители, вернее, опекуны внесут эту сумму из денег, которые дают тебе на мелкие расходы. А теперь — все на занятия.

По странному совпадению следующий урок был как раз в том классе, где Ник разбил окно. Это был урок арифметики. Учителя звали мистер Робертсон.

— Ну и ну, как же всё это произошло? — спросил он, входя в класс.

— Уэйтс разбил окно футбольным мячом, — выскочил Прун. — И директор приказал ему возместить убытки. Это влетит в копеечку, не правда ли, сэр?

— Что же, Прун, если ты так сочувствуешь Уэйтсу, возьми-ка веник и совок и собери осколки, — сказал мистер Робертсон.

Здорово он осадил этого противного Пруна. Будет знать, как радоваться чужому горю!

— А ты, Мазуэлл, — продолжал учитель, — вооружись линейкой и сними мерку с окна. Постарайся не порезаться. А то, чего доброго, истечёшь кровью здесь, в классе, дело может дойти до парламента, и мне придётся отвечать на массу неприятных вопросов. Итак, что у тебя получилось?

— Шесть футов [1] Фут — английская мера длины, равная примерно 30 см. на три с половиной, сэр.

— Прекрасно. А теперь откройте тетради и решите такую задачу. Если квадратный фут стекла стоит четыре шиллинга шесть пенсов, сколько придётся заплатить за стекло для оконной рамы размером шесть на три с половиной фута?

Задача была совсем лёгкая. Мы её сразу решили и подняли руки, все, кроме Ника, который сидел неподвижно, как каменное изваяние, уставившись в одну точку.

— Какой у тебя ответ? — спросил меня мистер Робертсон.

— Четыре фунта четырнадцать шиллингов шесть пенсов.

— Правильно. Прун, я просил тебя собрать осколки, а не крошить их своими неуклюжими ножищами.

— Сэр, может быть, вы одолжите Уэйтсу денег, ведь у него в кармане дырка, — сказал Чарли Мазуэлл, имея в виду финансовые затруднения Ника.

— Надеюсь всё же, что не такая большая, как в окне, — отшутился мистер Робертсон.

Мы засмеялись из вежливости, но, по правде сказать, нам было совсем не смешно.

Следующий урок был английский. Его преподавал Рикки. Английский — мой любимый предмет, и этот урок был просто отдыхом для меня. По этому предмету я в числе лучших, вместе с Тэдом и Топпи. Кстати, я заметил, что весь урок Тэд и Топпи зловеще переглядывались, и я подумал, что после занятий бой придётся продолжить. Рикки читал нам отрывок из «Трёх мушкетёров». Книга не плохая, только немного старомодная. С особым выражением Рикки прочитал девиз мушкетёров: «Все за одного, один за всех!» Когда Рикки читает, заслушаешься! Непонятно, почему его до сих пор не пригласили на радио вместо дикторов, у которых рот точно ватой набит!

Мне пришло в голову, что девиз мушкетёров вполне подошёл бы нашему классу, и я словно в воду глядел: через 24 часа отряды Тэда и Топпи подписали мирный договор и… но я забегаю вперёд.

После уроков мы с Тэдом пошли домой вместе. Я живу с родителями на Эбби Клоуз, а Тэд у старшей сестры — на Вест-стрит — главной торговой улице Оттербери, рядом с Эбби Клоуз. У его сестры книжный магазин. Чтобы попасть домой из школы, мы должны пройти мимо Места происшествия. Ну так вот, когда мы подошли к Месту происшествия, я увидел, что ворота скиннеровского двора распахнулись. Мы с Тэдом прижались к стене, думая, что сейчас появится Скиннер. Вдруг он узнал, что мы устроили у него во дворе засаду. В это время кто-то высунулся из ворот, украдкой осмотрел улицу и только потом вышел. Это был Джонни Шарп. Заметив нас, Шарп оскалил гнилые зубы, пытаясь изобразить улыбку.

— Как поживает твоя сестричка Роза? — спросил он Тэда.

— Хорошо, — ответил Тэд. — А разве ты с ней знаком?

— Конечно, — ответил Джонни Шарп, лихо сдвинув шляпу на затылок. — Конечно. С вашего разрешения, я умею читать и иногда захожу в магазин купить книгу. Разве нельзя? А твоя сестра очень мила, ничего не скажешь!

Тэд покраснел и собрался было идти дальше, но Шарп протянул руку и взял Тэда за верхнюю пуговицу куртки.

— Послушай! — сказал он. — Куда тебе торопиться? Домашнее задание от тебя не сбежит!

Стоит Шарпу открыть рот — сразу становится ясно, что он не из Оттербери. И дело не только в американском акценте. Все в Оттербери знают, что в нашей школе говорят не «домашнее задание», а «уроки».

— Сестра у тебя — первый сорт! Слишком хороша для школьного учителя. Что ты на это скажешь?

— Она не учительница.

— Брось прикидываться. — Джонни Шарп махнул рукой. — Я говорю о вашем мистере Ричардсе, он вроде бы к ней сватается.

— Не твоё дело, — отрезал Тэд.

— Правильно, не моё. Это — твоё дело! Ты как единственный мужчина в доме должен вмешаться. Тебе ведь будет не очень приятно, если этот мистер Ричардс поселится у вас, будет стоять у тебя над душой, проверять, как ты выполнил домашнее задание, давать тебе двойную нагрузку.

Тэд был сбит с толку. Наверно, раньше такие мысли никогда ему в голову не приходили. Но он сказал решительно:

— Рикки, то есть мистер Ричардс, — приличный человек.

Джонни Шарп опять махнул рукой:

— Да ты не горячись. Разве я сказал что-нибудь плохое о нём? Мне просто кажется, что хлебнёшь ты горя, если в вашем доме всё время будет торчать учитель с учебниками и розгами. Кроме того, у него нет ни пенни за душой. У учителей никогда не бывает денег. Гроши, которые им платят, — это не деньги в моём представлении.

Он щёлкнул пальцами, как фокусник, и извлёк из кармана огромную лачку денег. Ударив ею Тэда по носу, спросил: