Владимир Казаков - Голубые капитаны

— Пусть ищет, — быстро сказал председатель боцману.

— Пусть ищет! — заорал боцман в микрофон и, поняв, что не так выразился, смачно сплюнул за борт. — Ищи кругом! Травлю шланг до кончика. Поворачивайся живее, недотепа!

Людей обуяло нетерпение. Они вдруг загомонили, забегали вокруг боцмана, подавая ему советы, в большинстве несуразные. Все забыли, что если на дне и найдут кого, то уже мертвого, все почему-то считали, что сейчас, как никогда, дороги секунды, что надо очень спешить, что действия водолаза преступно медленны. Даже Батурин, давно презревший людскую суету, поторопил:

— Отец, спусти-ка еще одного, четыре глаза лучше.

— Не предусмотрено. Системы на двух нет, паря. Что, твои молодцы утопли?

— Наши, отец.

— Это верно, наши. Разыщем.

Не нашли. Перемещали катер по спирали от буя, прочеса ли дно метров на триста вокруг — не нашли. Тогда с одной из лодок по зову на катер поднялся рыбак, увидевший вертолет в небе первым. Вокруг него сгрудились плотно. Здесь были и инспектора Воеводин с Гладиковым, и политотдельские работники, и инженеры управления.

— Расскажите все сначала и подробно. Как можно подробнее, — попросил рыбака председатель комиссии.

— Та хлопотала робя с сетками. Я тютюн набивал, — он показал черную прокуренную носогрейку, как вещественное доказательство, — запалил. Курнул. Лег на ухо — стук чаплинный какой-то. Чап-чап-чап-чап! Завроде лягуш за лягушем плюхаются в тину. Слухаю. С моря вроде. Ан нет — сверху чап идет. Ярило высоко! — рыбак ревматически согнутым пальцем показал, где стояло солнце. — Вон оттудова чап. Высмотрел — вертолет. Гула-то мотора не слыхать, а слыхать как по небу бьет. Такое нам знамо, не раз в поселенье махалки прилетали. Которые с реактивным движком. Гляжу, чапает к нашей артели. Тут вся робя башки подняла. Цигарить начали. Он долгонько летел. Крупно стало видать. Почти над нами вниз пошел. Потом лег на лопатки, закрыжился и нырнул. Вода бомбой хлобыстнула. Мы туда…

— Никто не выпрыгнул?

— Не. Мы далеко его видели.

— А может быть, раньше?

— А чо же он летел?

— Вы видели хоть раз парашют?

— Сам прыгал в армии!

— Не обязательно парашют, точки какие-нибудь падали?

— Не. Робя подтвердят.

Рыбак не успевал поворачиваться от одного к другому, а вопросы все сыпались: «Как летел?», «Какой был звук, пожалуйста, поточнее?», «Прямо летел или рыскал по курсу, по высоте?», «Каким было небо? Я про погоду спрашиваю», «В воздухе никаких частей не отпадало?»

Вспотевшего рыбака отпустили. Посовещались. Решили, что экипаж не воспользовался парашютами.

— Павел Горюнов мог и не надевать парашюта. Он пассажир, — сказал Гладиков.

— Не поддерживаю, Эдвард Милентьевич. Руссов всегда строго соблюдал правила полета, — возразил Батурин.

Гладиков отмахнулся:

— Знаю, как вы их соблюдаете! Но, пожалуй, действительно Руссов был самым дисциплинированным и осторожным из всех ваших пилотов. Поэтому предполагаю, что пассажир все-таки был без парашюта, а пилот не мог его оставить и боролся с машиной до последнего!

— Примем как одну из рабочих версий. Если в кабине найдем парашют в сумке, — сказал председатель и внимательно, подняв предупреждающе палец, прислушался. Вроде бы шел по воде плицовый пароход. Но это вода, отражая звук, усиливала хлопки несущего винта вертолета-крана Ми-10.

Вертолет просвистел над катером и, будто раскорячившись широким шасси-платформой, пошел на ближайший остров.

— Всем в лодки! К вертолету.

Подъемные работы прошли довольно быстро. Небесный кран подплыл на воздушной подушке к катеру и завис над красным шаром. Струя от винта погнала кочковатые волны по кругу. На толстом стальном тросе опустили мощные зацепы, похожие на гигантские изогнутые губы гвоздодеров. Они вошли в воду без всплесков. Водолаз навел их, и по его команде они опустились на смятый фюзеляж и замкнули пасть. Трос натянулся, завибрировал. Вибрация была такой мелкой, что трос вроде бы растаял в воздухе, стал похож на тонкий нечеткий вертикальный мазок серой акварелью. Ми-10 легко поднимался вверх, не чувствуя тяжести. Из воды вынырнули обломанные лопасти хвостового винта, длинная балка, а потом и сплющенное яйцо кабины. Из нее ручьями стекала вода с серым песком, падали мокрые водоросли, склеенные тиной.

Ми-10, слегка опустив нос, потащил своего маленького изувеченного собрата к острову…

А водолаз и приплывшие к нему на помощь аквалангисты продолжали обыскивать дно.

Когда аварийный вертолет вынули из зацепов и Ми-10, отлетев в сторону, сел, все бросились к останкам машины 36180, Белый номер ярко выделялся на мокрой, согнутой в дугу хвостовой балке.

Прежде всего внимательно осмотрели то, что было совсем недавно кабиной. И поняли: в момент Приводнения людей в кабине не было. Падай они вместе с вертолетом, их непременно в миг удара зажали бы свернувшиеся в клубок дюралевые переплеты, шпангоуты, стрингеры. Не было и парашютов.

Еще никто не произнес ни слова, а Горюнов уже подбежал к сидевшему неподалеку Ми-10 и, воспользовавшись его рацией, передал в ОСА приказ: искать экипаж.

— Правильно, — сказал председатель. — Они, наверное, выпрыгнули. Но где? Почему?.. Товарищи, приступим к планомерному осмотру. Каждый из вас знает свои обязанности. Любые основные догадки и выводы немедленно сообщить мне. Временный штаб — на платформе Ми-10. Приступайте!

Осмотр начали инженеры и авиатехники, а командиры собрались посовещаться.

— Трудно объяснимый, небывалый в нашей практике случай, — задумчиво начал говорить председатель, когда все расселись на платформе. — Будем считать, что вертолет покинут экипажем. Пусть так. Почему? — вопрос второй. А вот где? Когда?.. Если в момент прекращения связи, то они выпрыгнули между стойбищем «Маточное» и своей базой. Допустим! Но тогда вертолет так много километров прошел неуправляемый. Что вы думаете по этому поводу, Михаил Михайлович?

Горюнов не слышал вопроса. Он смотрел в море. Председатель в раздумье опустил голову.

— Я считаю, что они покинули вертолет не далее чем в трехстах километрах отсюда, — прервал молчание Гладиков. — Нам известно, что Руссов заправил в Городе машину полностью. Это ясно еще и потому, что она долетела сюда.

— Да, — поддержал Гладикова Воеводин, — если учесть время полета, двигатели наверняка высосали полностью горючее из основного и дополнительного баков. Баки пусты… а при ударе не взорвались. Керосин.

— Правильно, Иван Иванович! Керосин не взрывается! Но вы сказали: из дополнительного! А кто переключил систему питания на запасной бак? Это мог сделать только пилот! Где? Не далее чем за триста километров отсюда.

— Значит, Эдвард Милентьевич, вы считаете…