Роберт Стайн - Клуб любителей ужасов

Глаза у Пита вылезли из орбит.

— Довольно забавно, — промямлил он. Пит никогда не приходил в восторг от шуток брата: слишком уж часто он становился их объектом.

Положив обе руки на горло, он скорчил гримасу.

— Меня повесили! Меня повесили! — завопил он.

Руди засмеялся. Он всегда чувствовал превосходство над маленьким братом.

— Каждый, кто делает шаг с лестницы в темный подвал, задевает куклу, — ликующе предрекал Руди, — и покрывается мурашками от страха. Это их развлечет. Точно тебе говорю.

— А мне можно будет посмотреть? — Пит с надеждой взглянул на брата.

— Конечно, — милостиво разрешил Руди. — Ты можешь спрятаться в чулане. Эффект будет грандиозный!

— Потрясающе! — Пит снова уставился на свисавшую с трубы веревку.

— Но смотри, маме и папе — ни слова, — предупредил Руди.

— Будь спокоен. — И Пит взбежал вверх по лестнице, оставив Руди наедине с его планами.

Тот открыл чулан и достал оттуда куклу. Она была так похожа на человека, что, казалось, вот-вот заговорит.

— Привет, парень. — Руди потряс деревянную руку манекена. — Как поживаешь? Тебе понравилось в чулане? Даю голову на отсечение, там слишком темно.

Манекен не отвечал. Он пялился на Руди стеклянными глазами и улыбался нарисованным ртом.

Руди был удовлетворен.

— За невоспитанность я приговариваю тебя к казни через повешение.

Манекен не возражал. Он просто сидел, растянув рот в неизменной ухмылке, такой нелепый в своем куцем клетчатом пиджачке и черном галстуке.

Руди посадил куклу на диван.

— Ваша честь! — обратился он к воображаемому судье. — Подсудимый не возражает.

Руди залез на складной стул, поймал свободно свисающий конец веревки и принялся завязывать петлю. Руди был скаутом и значок свой носил не зря. Тренировки по вязанию петель и морских узлов пошли ему на пользу. Готовая петля угрожающе свесилась с трубы в ожидании жертвы. Руди в который раз похвалил себя за оригинальную идею.

Он взял куклу и поднес ее к петле, затем попытался продеть в нее деревянную голову манекена. Она не пролезала. Руди чертыхнулся — петля получилась слишком маленькой.

Он посадил куклу на диван и, опять взобравшись на стул, очень осторожно расширил петлю. Теперь в самый раз.

Под влиянием какого-то импульса Руди накинул петлю на свою собственную голову. Веревка кольцом обвилась вокруг шеи.

— Смотри, — позвал он куклу, — совсем не страшно.

Манекен скалил рот в улыбке и взирал на Руди с молчаливым одобрением.

Балансируя на качающемся стуле, Руди начал стаскивать петлю с шеи.

— Ой…

Он оступился и неожиданно затянул узел. Петля сдавила горло.

— Эй, ты…

Запаниковав, Руди чуть не потерял равновесие.

— Черт…

Петля стала еще уже. Веревка больно врезалась в кожу.

— Пит! — ошеломленно прошептал Руди. — Пит! Ты слышишь меня?

ТИШИНА.

— Пит!..

Единственным звуком был скрип трубы над головой.

— Помогите! Кто-нибудь! Я задыхаюсь!

Он изо всех сил пытался сорвать веревку с шеи, лягаясь и брыкаясь. Кукла продолжала улыбаться своей отвратительной ликующей улыбкой.

Руди почувствовал, что теряет опору, стул выскальзывает из-под ног…

— А-а-а-ааа!

Это был его последний в жизни крик. Падая на пол, он еще делал слабые попытки ослабить узел, пока темнота не поглотила его.

— Превосходно! — воскликнула Талия.

Сефф просто расцвел от комплимента.

— Ты написал замечательный триллер, — продолжала Талия. — Самый удачный из всех.

Сефф радостно улыбнулся, польщенный ее реакцией.

— Я не такой талантливый писатель, как ты, Талия. Но я очень стараюсь.

Талия невольно покосилась на ужасную маску, лежащую на кофейном столике.

— Рассказ мне понравился, но это ничего не значит, — проговорила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу читать на собрании клуба рассказ, в котором использовано имя Руди. Ты понимаешь — после того, что случилось с Шендел…

— Но, Талия…

— Разве мы не можем поменять имя? Написать Рик вместо Руди, или любое другое?

— Почему? — Сефф удивленно передернул плечами.

— Почему?! — Талия была ошеломлена. — Потому что все сразу же вспомнят Шендел. Они и так подозревают меня в убийстве.

Сефф задумчиво улыбнулся.

— Именно поэтому мы и должны употребить имя Руди. Завтра ты прочтешь рассказ, и ребята лишний раз убедятся в твоей невиновности.

Талия не понимала его логики. Сеффу не откажешь в уме и проницательности, но порой мозги у него работают в странном направлении.

— Как? — настаивала она. — Как рассказ о том, что Руди случайно повесился, раскроет тайну убийства Шендел?

— Очень просто. Раз ты снова придумала новую историю с реальным персонажем, значит, тебе нечего скрывать. Ты не чувствуешь за собой никакой вины. Ничего не изменилось.

Талия задумалась. Сефф был не так уж неправ.

— Есть только одно «но», — объявила она.

Сефф поднял брови.

— И какое?

— Рассказ не понравится Руди. Он решит, и вполне справедливо, что я хочу над ним поиздеваться.

Сефф замотал головой.

— Ошибаешься. У Руди есть чувство юмора. И кроме того, если изменить имя, рассказ будет испорчен. Не секрет, что он вешает веревку и делает из нее петлю каждый раз, когда клуб собирается у него дома. Он примет рассказ за своеобразный протест.

Талия не знала, на что решиться. Ей хотелось прочитать рассказ. Но конец этой истории такой отвратительный. Руди раскачивается в петле, изо всех сил хватаясь за веревку и судорожно пытаясь вдохнуть последний глоток воздуха. А манекен в углу улыбается. «Читать мне рассказ или не читать? — спрашивала себя девушка. — Я должна решить это сегодня».

На следующий день после уроков Талия стояла в холле гимназии, задумчиво разглядывая содержимое своего шкафчика. Она собиралась что-то забрать домой, но не могла вспомнить, что.

Она почувствовала чью-то руку на плече — и подскочила от неожиданности. Руди отдернул руку.

— Ой, извини. — Он был заметно удивлен ее реакцией. — Я не хотел тебя пугать. Я подошел поздороваться.

Талии стало неловко за свой испуг, она смущенно заулыбалась.

— Все о'кей, Руди. На меня столько всего свалилось в последнее время, что теперь я шарахаюсь от собственной тени.

Руди сочувственно кивнул.

«Какой он милый», — подумала девушка, краснея при воспоминании об их поцелуе. Никто из них ни разу не упомянул об этом маленьком происшествии. Ведь они просто друзья. Пусть все так и остается.

— Я хотел удостовериться, — сказал Руди, — что ты придешь сегодня вечером ко мне на собрание клуба. Без тебя будет совсем не то.

— Конечно, я приду. Разве я пропустила хоть одну встречу? — Она понизила голос. — Тебе нужна какая-нибудь помощь? Что-нибудь принести или сделать? Ты собираешься создать этакий адский антураж?