Валерий Гусев - Клад

— Я в милицию завтра все-таки съезжу, — сказал дядя Коля.

— А что милиция? — возразил папа. — Охрану они нам не дадут, с поличным их не возьмут… Самим отбиваться надо. Раз уж начали.

— Завтра отвезу вас на станцию, — опять сказал дядя Коля.

— Щас! — завопил Алешка. — А поросенок? А сено? А клад?

— Я за детей боюсь, — сказал дядя Коля родителям, будто самих детей здесь и не было.

— Это такие дети, — вздохнула и покачала головой мама. — Ты их еще не знаешь. Я сама их боюсь. Они и клад найдут, и бандитов повяжут. И нас всех с ума сведут.

— Коля, — спросил папа, — а если бы нам грозила опасность, ты бы нас бросил?

Дядя Коля промолчал. А что тут ответишь? Если ты нормальный мужик. По правде, мне тоже стало страшновато, но когда я подумал, как дядя Коля останется один, мне еще страшнее стало. За него.

— Они теперь не скоро придут, — успокоил нас всех Алешка. — Пока у Пузана попа не заживет. И пока он штаны новые не купит.

С тем мы и пошли спать. Теперь мы все ночевали в бане. Папа с мамой на одной кровати, дядя Коля на другой, а нас с Алешкой загнали на чердак, на сено.

Ночь была очень беспокойная. По-моему, никто из взрослых так и не заснул. Я все время слышал, как дядя Коля и папа выходили в сад, возвращались обратно и неразборчиво шептались с мамой.

Один раз мне все-таки удалось толком подслушать, как дядя Коля сказал:

— И нож куда-то пропал…

— Какой нож? — спросила мама.

— А этого, пузатого. Он в сарай воткнулся. Но я его так и не нашел.

— Наверное, ребята взяли, — сказал папа. — Утром заберешь.

— Щас! — сказала мама. — Заберешь у них. — И она очень похоже передразнила нас: «Нож? Мы? Никогда! Ни разу! В школе… Во дворе…»

И тут они вспомнили о конспирации и опять неразборчиво зашептались до самого утра.

Только Алешка безмятежно спал всю ночь. И сжимал под подушкой кулак. С трофейным ножом.

С этого дня мы стали жить как в осажденном замке. Поглядывали по сторонам, вздрагивали от неожиданных звуков — нам все время казалось, что кто-то недобрый и коварный незаметно следит за нами, чтобы застать врасплох. Прежде чем выйти за ворота, мы высовывали голову и вертели ею во все стороны. Мы настороженно обходили опасные места, где могла бы нас ждать засада. Оборачивались каждые сорок секунд. А Лешка, как в боевиках, открывал двери только ногой и сразу отскакивал в сторону. И один раз чуть дядю Колю не пришиб — он как раз стоял за дверью. Но все обошлось. Правда, у дяди Коли в этот момент было в руках полное лукошко с яйцами. Но мама извинилась и быстренько вымыла пол, и стены, и потолок, и окно, а остальные два яйца мы зажарили.

— Ты права, — сказал дядя Коля маме. — Не бандитов нам надо бояться.

А потом стали происходить странные вещи. Загадочные. Как-то мама с папой собирались в магазин. По обычной программе: мама полчаса выбирала юбку, будто не в магазин шла, а на презентацию, а папа изо всех сил причесывался перед зеркалом. И Лешка, конечно, сказал:

— Пап, а у тебя лысина меньше стала.

Папа погладил Алешку по голове и чуть не заплакал. Но мама отодвинула его от зеркала и стала внимательно изучать в нем свое лицо как чужую страну. Чтобы покрасить глаза и ресницы. Потом раскрыла сумочку с помадой, порылась в ней…

— Так, — сказала она ледяным голосом. — А где папины сигареты? — И посмотрела на нас своим любимым взглядом — «насквозь вижу».

Папа пожал плечами:

— Я тебе их отдал.

— Я их в косметичку положила.

— Я не курю, — сказал я.

— Я тоже, — сказал Алешка. — Ни разу. В школе… Во дворе… А уж на сеновале… Не то что… — и он вовремя прикусил язык. Тем не менее сигареты исчезли.

В тот же день, когда дядя Коля вернулся с молокозавода и сгружал с телеги пустые фляги, с пруда донеслись звонкие вопли — Алешка звал его на помощь.

Мы, конечно, побежали все — испуганные и вооруженные кто чем, а мама прямо с веником.

Но ничего особо страшного не произошло: Алешка ловил на удочку карасей и уронил в воду мамину «итальянскую соломку», которую он почему-то послушно надел в тот день от солнца. Шляпа уже довольно далеко отплыла от берега. Она как красивый кораблик покачивалась под самым концом той ветки, по которой мы выбирались из воды. Папа уже хотел ступить на нее, но Алешка схватил его за руку:

— Нет, пусть дядя Коля достанет, он лучше умеет. А то ты еще упадешь.

Дядя Коля гордо посмотрел на папу, лихо заломил свою ковбойскую шляпу и пошел выручать чужую.

Мне показалось, что как только он шагнул по ветке, она тихонько скрипнула. И еще. И еще. С каждым шагом она трещала все сильнее. Но гордый доверием дядя Коля ничего не замечал: он смело шел и только чуть-чуть придерживался за верхнюю ветку.

Оставался всего один шаг до шляпы… И тут нижняя ветка ужасно треснула и обломилась. И дядя Коля повис над прудом. Но верхняя ветка была намного тоньше и быстро опускалась под его весом. Наконец дяди Колины сапоги коснулись воды, и он понял, что делать все равно больше нечего. И разжал руки…

Когда он вынырнул, Алешка был уже за сараем и кричал оттуда:

— Это не я, не я! Это рэкетиры!

Конечно, рэкетиры, подумал я, то-то ты утром в сарае шарил, ножовку искал.

Дядя Коля выбрался на берег по другой ветке, сперва проверив ее на крепость, и, выливая воду из сапог, сказал:

— Опытной рукой сделано. Видите, подпилено-то снизу. Чтоб незаметно было. И чтоб не сразу переломилась. Но зачем?..

В развалины нам в эти дни выбраться не удалось. И слава Богу. Мне эти раскопки уже порядком надоели. Ни в какой клад я не верил. Ходил с Алешкой только ради его безопасности, да он и сам начал сомневаться. И сказал мне по секрету:

— Ничего мы там не найдем со своей лопатой. Там экскаватор нужен. Дядя Коля говорил, у него друг есть с экскаватором. В Можайске. Давай попросим.

— Придумал! У него и на Дальнем Востоке друзья есть. Подрывники. Давай уж всех соберем.

— Ну тогда давай с тобой к этому сумасшедшему учителю сходим. Может, он что-нибудь знает. А мы у него выпытаем осторожненько. Пойдем, а?

И того не легче! Но этот хоть поближе. И я согласился, ведь если Лешка упрется, его не сдвинешь. А одного его отпускать нельзя.

Но нас и двоих не отпустят.

И мы придумали хитрость. Я выберусь задами и буду ждать Лешку возле школы, а он уйдет с фермы обычным путем. И вот Лешка подошел к воротам.

— Ты куда? — сразу же бдительно спросил папа.

— Пописать.

— Вон туда, — папа махнул в сторону туалета.

— Занято, — отрезал Лешка.

— Кем? — не поверил папа.

— Пчелами, — Лешка знал, что папа боится пчел и мышей больше, чем маму. И ни за что не пойдет проверять.

— Ладно, иди. Но быстро.

— Как получится, — буркнул Алешка и скользнул за ворота.