Валерий Гусев - Клад

— Да не надо у нас ничего проверять. Газовые краны тугие, из духовки не пахнет, все в порядке, — а сам в это время читал, что он пишет в блокноте: «Твой телефон, имя». И он сказал тоже громко:

— Вот здесь и здесь заполни. Я «заполнил», сказал: «Спасибо, до свидания» — и закрыл дверь.

— Кто это был? — подозрительно спросил Белобрысый и снова выглянул в окно.

— Газовщики, — небрежно ответил я. — Хотели плиту проверять, а я их не впустил.

— Молодец, парень, толково. Ты мне так понравился, что я еще немного у тебя посижу. — Он сунул пистолет в карман. — Может быть, потребуется твоя помощь.

«Как же, — подумал я, — разбежался!» И еще я подумал: только бы не пришел сейчас Алешка. Или папа с мамой. Я-то уж как-нибудь выкручусь, а за них страшно. Что же делать? Парень он здоровый и с пистолетом. Мне с ним не справиться. А если наши придут?.. Трахнуть бы его чем-нибудь по башке. Я осторожно осмотрелся: как назло, после папиной чистки в квартире не осталось ни одного травмоопасного предмета. Кроме табуретки. Правда, он на ней сидит. А что? Выдерну из-под него, он свалится, а я его по башке. Выдерни попробуй — вон как расселся. Как дома. Вдруг зазвонил телефон, и я схватил трубку.

— Не смей! — сказал Белобрысый. И я, молодец, понял, что надо подыграть ему. Будто я верю, что он из милиции. И я сказал обидчиво:

— Вы же сами сказали, что вам будут звонить…

— Я сам. — И он взял трубку.

И даже мне был слышен в ней звонкий мальчишеский голос:

— Диму позовите!

— Кто его спрашивает?

— Сережа! Вы разве не узнали меня? — Белобрысый недоверчиво протянул мне трубку. Я изо всех сил прижал ее к уху и заорал: «Привет, Серега!» В трубке раздался уже совсем другой голос — тихий, уверенный, спокойный и очень мужской:

— Дима?

— Да.

— Ты меня понимаешь?

— Да. Но я сейчас не могу. Мы в той комнате полы лаком покрыли, а велосипед на балконе.

— Он угрожает тебе?

— Не очень. Но запах сильный. И все равно туда не пройдешь. Подожди до завтра.

Белобрысый слушал мои ответы и, ни о чем не догадываясь, одобрительно кивал.

— Не волнуйся. Ты молодец, — продолжал голос в трубке. — Контролируй ситуацию с телефоном. Понял?

— Конечно, — соврал я. — Мы их на дачу увезем.

— Мне нужно передать тебе одну вещь. Она маленькая. Через пятнадцать минут зайди в туалет, открой дверцу стояка — эта вещь будет там. Понимаешь?

— Понимаю, но не очень. Меня родители не отпустят. За тройки.

— Незаметно раздавишь ее, бросишь на пол, но только незаметно, и через две-три минуты уходи. Но обязательно не позже. Все понял?

— Ага! Будь здоров.

— Не бойся — мы рядом и в обиду тебя не дадим. — Я повесил трубку. Сейчас надо было вести себя как можно естественнее.

Спокойно и доверительно.

— Это дружок мой Серега звонил — на великах зовет кататься. Ну, я наврал ему, что велосипед с балкона достать не могу.

— Правильно, — сказал Белобрысый и заглянул в глазок. — Вообще врать нехорошо, но иногда надо. Ты — молодец. Вырастешь, мы тебя в МУР возьмем. Нам толковые ребята нужны.

Я сделал вид, что прямо-таки растаял.

— Хотите чаю? — Это я спросил почти с восторгом, будто предлагал ему тысячу кусков.

— А водки у тебя, случаем, нет? Папаша не употребляет?

— У него язва, он не пьет.

— Жалко, — сказал он.

Я не стал спрашивать, что ему жалко — что водки нет или что у папы язва? И так ясно. Но за язык меня кто-то тянул. И я спросил:

— А какой у вас пистолет? «Макаров»?

— Нет, — ответил он. — ТТ. Не люблю табельное оружие. К этому привык.

— Можно посмотреть? — Чего проще, думал я, ты только выпусти пистолет из руки, и я тебя тут же поставлю мордой к стенке.

— В другой раз, — ответил он. — На Петровке.

— Жалко, — сказал я. — Нельзя так нельзя. Ничего не поделаешь, я понимаю.

Я взял чайник, налил в него воду и поставил на конфорку. И пошел в туалет.

Белобрысый не сказал ни слова. Я тихонько запер за собой дверь и открыл дверцу стояка: прямо передо мной висела на ниточке какая-то ампулка — то ли из тонкого стекла, то ли из пластмассы. Я отцепил ее и дернул ниточку. Она тут же исчезла в дырке за стояком. Я сунул ампулку в карман, закрыл шкаф и шумно спустил воду.

— Порядок? — подмигнул Белобрысый.

— Порядок, — сказал я.

Теперь надо действовать. Мне опять стало страшно. Но тут я подумал, что вот-вот придет Алешка, и решился. Я еще не знал, что Алешка пришел давно, что оперативники перехватили его еще у подъезда и он сейчас сидит в машине и рассказывает благодарным слушателям свой очередной страшный сон про голубую собаку с крыльями и карманом на брюхе, как у кенгуру, в котором лежит мясорубка. А маму тоже поймала у лифта какая-то незнакомая женщина и рассказывает ей, какие она достала голубые тени для век…

Я приподнял крышку чайника и этой же рукой раздавил ампулу и уронил ее за плиту. Она до сих пор еще лежит там. До генеральной уборки. И стал считать про себя секунды… Когда досчитал до ста пятидесяти, сказал:

— Сейчас принесу печенье, — и пошел в коридор. У меня вдруг сильно закружилась голова, и захотелось спать. И я уже забыл, что мне надо делать, остановился у входной двери и задумался. И прислонился к стене. И пополз вниз…

И тут в кухне что-то шумно упало, прокатился грохот выстрела. Входная дверь распахнулась. Двое мужчин рванулись на кухню, двое других подхватили меня и вывели на площадку, и кто-то в белом сунул мне под нос мокрую ватку. Я чихнул, и все кругом прояснилось. Женщина в белом тревожно ощупала меня всего и спросила:

— Семью семь?

— Сорок семь, — сказал я.

— Молодец. — Она кивнула и снова сунула мне под нос ватку с нашатырем. — Посиди немного.

Я сел на ступеньку, и меня тут же загородили чьи-то ноги в сапогах. Это был, наверное, наш участковый. В голове у меня было еще немного туманно, но я с интересом ждал, что будет дальше.

Но ничего особенного не произошло. Из нашей квартиры вынесли носилки. На них сладко спал, подложив ладони под щеку, мой белобрысый друг и «коллега» по уголовному розыску. Когда его проносили мимо меня, я едва удержался, чтобы не щелкнуть его по носу. Думаю, присутствующие не осудили бы меня за это.

Тут открылся лифт, и вышли из него мама и Алешка. Мама схватилась за сердце и сказала:

— Что случилось?

— Ничего особенного, — спокойно ответил участковый. — Не волнуйтесь. Ваши ребята задержали опасного вооруженного преступника.

— Прелесть какая, — вздохнула мама, села рядом со мной на ступеньку и положила голову мне на плечо. Алешка тоже сел с ней рядом. Так нас и застал папа.

Сесть ему было некуда — все места заняты, поэтому он посмотрел на нас, пригорюнившихся, ничего не сказал и пошел домой. А мы за ним.

Не успел я еще рассказать родителям в самых красочных подробностях о наших приключениях, как позвонил седой полковник и спросил: