Валерий Роньшин - Кошмары станции «Мартышкино»

Все на минутку представили и содрогнулись.

Обломно, — сказал Тимыч.

Отстойно, — сказал Димыч.

Отвратно, — сказала Любка.

Так точно! — козырнул Кипятков.

Да чего им на поверхность-то выходить?! — пожал плечами майор Гвоздь. — «Блинам» и под землей неплохо живется.

А зачем, в таком случае, им нас об опасности предупреждать?! — запальчиво вопрошал профессор.

Чтоб мы не погибли, — ответил майор.

Нелогично получается, — пустился в рассуждения Федякин. — Если они питаются отрицательными эмоциями умерших людей, то им, наоборот, чем больше трупов — тем лучше. А уж если все человечество погибнет, они могут устроить пир на весь мир.

— Значит, это будет какая-то другая форма гибели, не выгодная разумной плесени, — убежденно произнес Гвоздь.

А какая?

Отличный вопросик, — хмыкнул майор. — Только у меня нет на него ответа. Но как бы там ни было, я верю «блинам». Интуиция мне подсказывает: они не врут.

— Ну хорошо, Петр Трофимыч, — Федякин начал потихоньку заражаться непоколебимой уверенностью Гвоздя. — А как избежать грозящей человечеству опасности — «блины» не объяснили?

Нет, не объяснили. Они лишь сообщили, откуда появится теноновое пространство.

И откуда же?

— Из Черного зеркала. Оно принадлежало древнекитайскому магу Сунь Фую, жившему в одиннадцатом веке. Это зеркало ему подарил сам Дьявол, когда Сунь Фуй гостил в Аду.

— Ну-у, пошла-а мистика, — поморщился Федякин. — Нет, я сторонник чистой науки.

В Любке Крутой сразу же проснулась белая ведьма:

— А чем это вам не нравится мистика?! — накинулась она на профессора. — Если хотите знать, мистика является продолжением науки. Она как раз там и начинается, где наука заканчивается.

Федякин шутливо поднял руки вверх.

— Сдаюсь, сдаюсь на милость прекрасной дамы… Ну и что нам теперь делать? Изобрести машину времени и отправиться в одиннадцатый век за Черным зеркалом?

Оно гораздо ближе находится, — сказал Гвоздь. — На улице братьев Заливайкиных.

Там же моя бабушка живет! — воскликнула Любка Крутая.

Правильно, Любаша. «Блины» мне доложили, что Черное зеркало стоит у твоей бабушки в прихожей.

Ну да! — тотчас вспомнила Крутая. — Бабуля в прошлом году летала в Китай, на международный съезд белых ведьм. И в Пекине, на барахолке, купила старинное зеркало.

Тимыч тоже вспомнил:

Я из этого зеркала духа вызывал, когда меня глючило. А сейчас, значит, из него реально теноновое пространство полезет.

Ой, мамочка, — пискнула Любка, на секундочку забыв, что она Крутая. — Неужели мы все погибнем? Я так обожаю жизнь. Так классно дышать воздухом, пусть и загазованным.

И воду тоже классно пить, пусть и загрязненную, — подхватил Димыч.

И каждое утро классно просыпаться, даже если в школу надо идти! — добавил Тимыч и заключил: — Да и вообще жить классно!

Так точно! — козырнул Кипятков и обратился к Гвоздю: — Товарищ майор, а не пора ли нам дать решительный отпор теноновому пространству?

Рано, Жора, рано. «Блины» сообщили, что оно полезет из Черного зеркала где-то часиков в семь. А сейчас у нас… — майор кинул взгляд на часы, — только пятый час.

Профессор Федякин взглянул на свои часы.

Петр Трофимыч, у вас часы врут! Уже полшестого!

Как — полшестого?! Не может быть!

Смотрите сами, — сунул профессор майору под нос циферблат.

Остальные тоже поглядели на свои «будильники». Да, полшестого.

— Вот в рот пароход! — забористо выругался Гвоздь. — Если мы не пошевелимся, от человечества останутся рожки да ножки!

— Бежим!

И все помчались как угорелые.

В шесть они вылетели со станции «Площадь Александра Невского», а в полседьмого влетели в квартиру Любкиной бабушки.

До вторжения тенонового пространства оставалось полчаса.

— Мы погибли, — обреченно сказал Федякин. — И весь мир тоже погиб. За полчаса придумать что-либо крайне сложно.

— А ничего не надо придумывать, Федор Петрович, — ответил Гвоздь. — Чем проще подход — тем меньше сложностей. — С этими словами бравый майор ударом ноги разбил зеркало. Осколки так и посыпались.

Окончен бал, погасли свечи, — молодцевато подкрутил Гвоздь правый ус.

Ура-а! — ликовали все.

И лишь профессору Федякину, как истинному ученому, было чуточку грустно.

— Теперь мы никогда не узнаем, что же такое теноновое пространство, — вздыхал он.

— Есть вещи, про которые лучше не знать, — заметил майор Гвоздь, подкрутив левый ус.

…А на следующий день наших героев принял директор питерского ФСБ. Звали его — Анна Львовна. Да, да, генерал Жеребец оказался женщиной. Под два метра ростом и с громоподобным голосом.

Успех налицо, — сказала Анна Львовна. — Вчера мир был спасен. Но сегодня ему уже грозит новая опасность. По достоверным данным, полученным из потусторонних источников, нечистая сила что-то замышляет в районе Курильских островов. Разберись, Петя.

Разберемся, товарищ генерал! — козырнул майор Гвоздь. — Верно, Жора?

Так точно, товарищ майор! — козырнул капитан Кипятков.

Далее Анна Львовна объявила майору Гвоздю и капитану Кипяткову благодарность за спасение человечества. А Любку, Тимыча и Димыча генеральша просто от души поблагодарила за проявленную бдительность и гражданскую смелость.

Когда официальная часть встречи была завершена, генерал Жеребец предложила:

А хотите, я вам анекдотик расскажу?

Конечно, хотим! — закричали ребята.

Между прочим, — сказала Анна Львовна, — слушать смешные анекдоты полезно для здоровья. Потому что минута смеха…

Знаем, знаем! — перебили генерала мальчишки. — Минута смеха заменяет стакан сметаны и сто граммов мяса.

Не только. Минута смеха продлевает жизнь на один год. — И, выдав эту полезную информацию, Анна Львовна рассказала анекдот. Ну о-о-чень смешной.

Все так и грохнули:

Ха-ха-ха, — заливались Тимыч, Димыч и капитан Кипятков.

Хи-хи-хи, — вторила им Любка Крутая.

Хе-хе-хе, — посмеивался в зеленые усы майор Гвоздь.

Хо-хо-хо, — басовито хохотала генерал Жеребец над собственным анекдотом.

Короче, они так долго и заразительно смеялись, что продлили себе жизнь лет на двести, если не больше.

И вот наступило лето.

Майор Гвоздь и капитан Кипятков отправились на Курилы в очередной раз спасать человечество.

Профессор Федякин и Соня Мармеладова отправились в ЗАГС.

Любка Крутая отправилась в Штаты на международный конкурс «Русалочка Вселенной», где ей, как «Мисс Неве», предстояло бороться с «Мисс Миссисипи», «Мисс Хуанхэ», «Мисс Сеной» и другими миссами. Но Любка не сомневалась в своей победе — она же Крутая.

Димыч отправился на деревню к дедушке, Константину Макарычу. [8] О Константине Макарыче читайте в рассказе А. П. Чехова «Ванька». (Прим. авт.)