Буало-Нарсежак - Тайна человека с кинжалом

— А потом? — спросил он.

— Потом, — отозвался Руайер, — я взял ручку и написал заглавными буквами одно слово «НЕТ». Я постучал, люк чуть-чуть приоткрылся, записка исчезла. Я приготовился к самому худшему. Но ничего не происходило; враг выжидал. Впрочем, возможно, не «враг», а «враги»: сколько их, я пока не выяснил… Я снова попытался встать и на цыпочках подойти к окну, но тут же услышал окрик: «Вернитесь немедленно на диван!» Я снова послушался. Это становилось невыносимым; ведь даже в тюрьме узникам разрешают ходить! И там нет ощущения, что за тобой все время наблюдают… Я был просто прикован к этому дивану — ив конце концов потерял терпение и снова сильно постучал в крышку люка. Появилась другая записка, в которой была та же фраза: «Я хочу деньги и картину». Как в прошлый раз, только еще более крупными буквами, я ответил: «НЕТ». Прошло время обеда. Меня мучила жажда и я был голоден, но люк больше не открывался. Видно, он решил уморить меня голодом… Что я мог сделать? Конечно, можно было бы броситься к окну, чтобы заставить противника появиться и показать свое лицо; но у меня не хватило бы сил выдержать эту схватку. Я стар, слаб, смерть не пугает меня после всего, что я пережил, но я ненавижу жестокость! С другой стороны, продолжая упорствовать, я обрекал себя на ужасный конец. Этот человек спешит, мой милый Франсуа. Он знает, что время работает против него.

— Я как раз это и хотел вам сказать! — вскричал Без Козыря. — Наверняка нас уже ищут!

— Тише! Он может подслушивать,

— Я уверен, папа заявил в полицию. Она прочешет весь район.

— Если бы вы лучше знали эти края, вы бы так не говорили. Во время войны здесь прятались партизаны, и немцы так и не смогли их найти. Здесь много укромных мест, и леса очень густые. Конечно, со временем полицейские доберутся до мельницы, но будет уже поздно… Если позволите, я закончу свой рассказ. Так вот, я обдумал, что могу предпринять, и пришел к выводу, что надо начать торговаться. И до вечера я играл с люком в своеобразную игру. «Миллион и картину». — «Нет. Картину и сто тысяч франков». — «Восемьсот тысяч франков и картину». — «Нет. Картина теперь стоит дороже. Сто пятьдесят тысяч франков». — «Последнее слово: семьсот тысяч». По мере того как шла эта торговля, у меня появилась надежда, что с противником можно будет сговориться. Кроме того, признаюсь вам, дала себя знать моя прошлая профессия. Ведь всю свою жизнь я слегка хитрил, покупая и продавая предметы искусства… Я почти забыл, что, торгуясь с негодяем, ставлю на карту свою жизнь. Мой последний ответ был: «Картина и двести тысяч». Новая записка: «Картина и шестьсот тысяч». Я ответил: «Нет». Молчание длилось почти час, а потом поступила записка с угрозой: «Живым вы отсюда не выйдете». Я ответил: «Мне это безразлично». Наступила критическая минута. В переговорах всегда бывает такой момент, когда надо стоять насмерть. И я стал ждать…

— А потом?

— Наступила ночь. Вдруг люк открылся, и появился Человек с кинжалом. В руке у него был фонарь — вот этот самый, который сейчас перед вами. Я подумал, что настал мой последний час… Мой враг поставил фонарь на табуретку; видели бы вы, как фантастически он выглядел в лучах света, отражаемых потолком! Он сделал все, чтобы ошеломить меня. «Поговорим, сказал он. — Похоже, вы не понимаете, что вы полностью в моей власти». Говорил он по-прежнему с ужасным итальянским акцентом, который при других обстоятельствах вызвал бы смех, но в данной ситуации, наоборот, придавал его словам угрожающее звучание. Я старался держаться изо всех сил. Я сказал ему: «Полагаю все же, что двухсот тысяч вполне достаточно». Сначала он разозлился, даже выругался, но потом внезапно изменил тон. «Господин Руайер, — сказал он, — вы забываете, что в прошлый раз вместе со своим приятелем обманули меня. А ведь я не какой-нибудь авантюрист; я — Человек с кинжалом!» Я пожал плечами. Он подошел ко мне и положил на стол пачку сигарет — видимо, это был своеобразный шаг к примирению. Затем он заговорил снова: «Я Человек с кинжалом. Настоящий. Я прошу у вас не выкуп, а цену моей свободы. Вот почему я повторяю: картина и шестьсот тысяч франков». Я ответил: «Нет», — и в этот момент мы услышали шум за окном.

— Это упала лестница, — вздохнул Без Козыря.

— Он кинулся к окну. В этот момент он оказался ко мне спиной, и, если бы мне было лет на двадцать меньше, я попытался бы убежать. Но в моем возрасте соображаешь медленно. А может быть, это просто способ оправдать покорность судьбе… В общем, я упустил свой шанс. А продолжение вы уже знаете.

У Без Козыря в глазах стояли слезы.

— Это моя вина, — прошептал он. — Это из-за меня вы оказались здесь. Если бы я не заменил содержимое чемодана…

— Вы же думали, что поступаете правильно, — мягко ответил хозяин Ла Шенэ. — Я не сержусь на вас, Франсуа. К тому же вы ведь тоже здесь. И это решающий фактор.

— Что значит — решающий фактор?

— Теперь я готов принять условия Человека с кинжалом. Я больше не имею права выбирать.

— Из-за меня? Никогда! Руайер обнял Франсуа за плечи.

— Вы гордый мальчик, это похвально, — сказал он. — Но не забывайте, что с каждым часом риск для нас возрастает. Вы ведь понимаете, что убежать нам не удастся, помощь придет не скоро, а он ждать не станет. Для него вопрос стоит так: деньги или жизнь.

— Люди не могут быть такими злыми!

— Могут, Франсуа. Я тоже так думал, когда мне было столько же лет, как вам сейчас. Но жизненный опыт научил меня, что на свете есть много людей с кинжалами. Поэтому я должен вести себя так, чтобы этот человек не причинил вам зла.

— Шестьсот тысяч франков и картина! — вздохнул Без Козыря.

Руайер грустно улыбнулся.

— Бог с ними. По крайней мере я еще на что-то пригожусь…

— Вы прощаете меня?

— Дорогой Франсуа, вы мне нравитесь. Конечно, я вас прощаю. Не будем больше терять времени…

Руайер подошел к люку и несколько раз стукнул кулаком.

— Я согласен! — крикнул он. — Картина и деньги!

Приглушенный голос их тюремщика ответил:

— Я хочу поговорить с синьором Робьоном

— С тобой! — удивился Руайер.

Это дружеское обращение на «ты» потрясло Без Козыря. Он склонился над люком.

— Вы трус! Вы бесчестный человек! Мой отец арестует вас!..

— Если вы будете продолжать, — отозвался голос, — я потребую больше.

Без Козыря сердито стукнул ногой в люк, и удар болью отозвался в забинтованной голове. Руайер делал ему знаки, полные отчаяния.

— Что вы от меня хотите? — пересилив себя, спросил Без Козыря. — Откуда вы знаете, кто я? Человек за дверью засмеялся.

— Я знаю все. Я знаю, например, что вы маленький глупый гордец. Вы станете моим посредником, это послужит вам уроком. Вы меня слушаете?