Наталия Кузнецова - Дело о лесной царице

— А как она к вам попала? — спросил Артем.

— Я ездил по делам в Вологодскую область и нашел в лесу пятидневного волчонка. Перед тем там была облава на волков, он из всей стаи один остался, под кустом лежал и так жалобно пищал, как ребенок маленький. Как я с ним в самолете летел — отдельная история, когда-нибудь расскажу. А потом волчонок вырос и превратился в огромную волчицу. Ее, кстати, Даной зовут. Она добрая, преданная, хоть и избалованная, как мои дети. Для них, кстати, было таким ударом узнать, что она убита. Они меня здесь вчера навестили, а потом с матерью в лес отправились, чтобы похоронить ее, да так и не нашли. А она, значит, жива.

Ну ребята, ну спасибо. Как же мои домашние теперь обрадуются!

— Так вот почему она нас всех не изгрызла! — вскричала Катька. — А Лешка говорила, что ее все звери уважают. Значит, окажись волчица дикой, она бы ее не слушалась?

— Конечно, неизвестно, что б тогда было. Хотя я убежден, что звери чувствуют, когда люди идут к ним с добром.

— А почему говорят: «Как волка ни корми, он все в лес смотрит»? Это что, не правда? — спросил Ромка.

— Это-то как раз правда. Чтобы превратить волка в послушную собаку, людям понадобилась не одна тысяча лет. А дикий зверь перед человеком лебезить не станет, дружить с ним на равных — еще так-сяк, но первенства над собой он не потерпит. Однако самки волков и ласковее, и добрее, и приручаются легче. А поскольку наша Дана со своими собратьями никогда не встречалась, то главарем своей стаи она считает меня, а с остальными — женой и детьми — держится на равных, но всех нас любит, как и мы ее.

— Вот так и Лешкин Дик ко мне относится, — вздохнул Ромка. — Она одна для него главная.

Лесник заметно воодушевился, лицо его уже не было таким бледным, у него словно силы прибавились от радостного известия.

— У нас тоже собаки есть. Рик, немецкая овчарка, и Джеська с Солтиком, их с Даной дети. А знаете, каким необыкновенным нюхом отличаются помеси волка с собакой? До этого у них еще щенки были, так их у меня на Воронежскую таможню взяли взрывчатку искать. Я уж подумывал о том, чтобы открыть на своем хуторе собачий питомник. Вернее, волчесобачий. Когда выздоровею, может быть, так и сделаю.

— Катька наша тоже из Воронежа, — ни к селу ни к городу сказал Ромка, думая совсем о другом. О том, что ничего почти у лесника он не выяснил, разве что о волчице. Как жаль, что Вячеслав Андреевич не имеет ни малейшего представления о кладе, исчезнувшем из-под куста шиповника.

— А зачем тот человек еще и в Дану стрелял, как вы думаете? — спросила Катька.

— Думаю, из страха. Нервы у него были на пределе, а тут волк. Любой бы, наверное, выстрелил. Дана никогда на глаза людям не показывалась, я потому ее и беру с собой, что она следует за мной как невидимка. А тут, видимо, почувствовала, что мне грозит опасность, вот и выскочила из кустов себе на беду.

— Но почему все происходило именно там, на той поляне? — шепнул Артему Ромка и, порывшись в сумке, вынул из нее свой блокнот, открыл его на чистой странице, нарисовал круглую полянку, куст шиповника, пень, для ориентира — дорогу и озеро и попросил лесника:

— Если нетрудно, покажите, пожалуйста, как вы шли.

— Пожалуйста, если тебе так хочется, — ответил лесник и, взяв у него ручку левой рукой, неровной линией изобразил свой маршрут.

— Спасибо, — Ромка убрал в сумку блокнот, увидел на тумбочке рядом с кроватью мобильный телефон и под диктовку лесника внес его номер в память мобильника Артема.

Обменявшись адресами и телефонами, пожелав раненому скорейшего выздоровления, друзья заспешили назад в Медовку.

В метро была толкотня, на вокзале — тоже, и только в вагоне электрички, устроившись с друзьями на свободном сиденье, Ромка смог достать из сумки свой блокнот и еще раз взглянуть на рисунок — почему-то мысль о нем преследовала его всю дорогу.

— Версию о браконьерах мы отметаем сразу, — пробормотал он, вглядываясь в листок, и вдруг издал такой вопль, что сидящий напротив старичок уронил свою газету. — Эй, Темка, Катька, гляньте-ка, если эту линию продлить, то получается, что шел лесник прямо на тот самый куст шиповника. То есть прямо на мой клад. А из этого, знаете, что следует? Что тот, кто его вырыл, испугался, что его увидят, и потому выстрелил.

— Но если было так, как ты говоришь, то почему твой прибор уже после того запищал? Ты-то туда позже них пришел. Выходит, преступник клад обратно зарыл, что ли? — с недоумением сказал Артем.

— Ну да, наверное.

Катька удивилась не меньше Артема.

— И зачем ему это понадобилось? Почему он не убежал вместе с сокровищами?

— Кто ж его знает? Но мох-то там еле держался, просто приложен был, а как я его тронул, так сразу и отвалился, вы и сами видели. Значит, преступник клад отрыл, потом зарыл, потом снова отрыл…

— Точно. Хобби у него такое — клады отрывать и зарывать обратно, в ту же самую яму. Ты хоть думай, что говоришь, — сказала Катька и легонько постучала Ромку по виску.

— Умница нашлась! — разозлился Ромка. — Скажи тогда сама, что там могло быть?

— Если б знать, — пожала плечами девочка.

— Вот и умолкни. А еще я вот что подумал, — игнорируя Катьку, Ромка повернулся к Артему. — Что Седой — если это, конечно, был он — старый знакомый лесника, и потому он не захотел, чтобы лесник застал его за этим занятием.

— Но Вячеслав Андреевич тебе ясно сказал, что не знает никакого Седого, и имя-отчество Дмитрий Геннадиевич ему тоже ни о чем не говорит, — снова влезла Катька.

— Он мог поседеть за то время, пока они не виделись, или перекраситься, мог и имя сменить, мало ли что в жизни бывает, — не глядя на нее, подумал вслух Ромка.

— Всякое бывает, — с сомнением сказал Артем.

— Но это легко проверить! Можно заснять Седого на твой мобильник и передать леснику его снимок, — с воодушевлением воскликнул Ромка. Однако вопрос, зачем кому-то понадобилось выкапывать и зарывать клад, чтобы потом снова его выкопать, так и смущал и беспокоил его всю оставшуюся часть пути.

Когда друзья сошли с электрички, Катька прибавила шагу, а потом и вовсе припустилась бежать во весь дух, чтобы поскорее сообщить Лешке сногсшибательную новость о том, что волчица ее не дикая, а ручная, и что нашлись ее хозяева.

Ромка, отдав Артему свою сумку, заспешил на Ольховую улицу узнавать, не вернулся ли Седой из Москвы, а если вернулся, то немедленно его сфотографировать. Соскочив с платформы, он обогнал Катьку и наткнулся на каких-то людей.

— Извините, пожалуйста, я вас не заметил, — пробормотал Ромка и поднял глаза. Перед ним высились Вовчик и Руслан, рядом с ними стояла Алла.

— Особенно меня, — улыбнулся двухметровый Вовчик.