Ота Гофман - Побег

«В моем распоряжении целая ночь и завтрашний день до обеда. Утром буду далеко отсюда. Надо решаться, хоть это и нечестно. Пока спит».

Он хотел уйти, но так и не ушел.

Повторял сам себе:

— Возьму его с собой. Оставишь его здесь — помрет со страху. — И все-таки понимал: когда-нибудь придется от него отделаться. Он еще не знал когда. Об этом не хотелось думать. И пытался найти доводы ЗА:

— Вдвоем даже лучше. Ищут ведь только одного. Без него у меня было бы гораздо меньше шансов проскочить.

Он прекрасно понимал, что это не так.

Потому что тут еще замешан сарай.

Рукав от рубахи.

Миллион всяческих осложнений.

Упущу время. Надо дать ему «выспаться. Надо сообразить насчет еды. Но по-прежнему лежал на кровати в полнейшей тьме и всматривался в себя. Где-то, под отложениями времени, КОГДА ОН ЕЩЕ НЕ БЫЛ ФАНГИЕЙ, в самой глубине ему удалось разглядеть маленького гордого мальчонку, отдаленно напоминающего Сашу.

«Это здорово, что ты есть, — прошептал Рудла и обрадовался, давно уж он не встречался с самим собой и только потому сумел убедить себя, что принадлежит к породе волков, пожирающих во время бегства маленьких больных волчат. К породе рыб, питающихся рыбами. У того мальчонки, что еще жил в нем, не было ни острых зубов, ни трусливых повадок. — Раз ты есть, я еще из всего выберусь».

Мгновенье казалось, что еще ночь. Часы на руке показывали одиннадцать. Фангия поднес их к уху: тикают. Значит, уже одиннадцать утра. Внизу рокотал мотоцикл, на лестнице — шаги, постель рядом пуста. Невольно связал эти обстоятельства воедино.

«Влип. Окончательно».

До чего глупо.

Мог удрать ДЕСЯТЬ РАЗ.

Еще не знал, что предпринять. Стал спускаться по лестнице, дьявольски осторожно; когда ступенька скрипнула — остановился. Через щель в ставне увидел мопед. Значит, не милиция. И уже довольно далеко. Кажется, парень с девушкой. Девичья юбка развевалась по ветру. Комната внизу была пуста. Фангия прошел в пристройку. Перелез через дрова к дощатой будочке. Неуверенно прошептал:

— Саша?

— Я не могу, — послышалось из будки.

— Вылазь!

— Тут нет бумаги.

Нашел портфель. Сунул ему:

— Вырви из тетрадки.

— Нельзя.

Так бы и убил этого мальчишку! Но все же взял себя в руки. Под бревнами нашел кусок старой газеты. Пожелтевшие заголовки: КОРОЛЕВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В ФРГ. ЛЬГОТЫ ПЕНСИОНЕРАМ.

— Живо!

Наконец дверца скрипнула.

— Ты что, спал там?

— У меня живот болит.

Портфель в руке. Сам похож на Чарли Чаплина после морской болезни. В шаровары могло бы влезть двое таких.

— Рудла…

Глаза мокрые. Горестно трет рукавом нос. Шаровары спадают.

— Я думал, вы от меня сбежите. — Посапыванье носом. — А быстрее никак не могу…

У большого не было настроения болтать.

— Где твое пальто?

— Не знаю.

Обшарили большую комнату.

— Было где-то здесь, — шептал мальчик, залезая под стол, отставляя стулья. — Рудла…

Фангия сказал:

— Оно у чертовой бабушки… — Отодвинул кресло возле камина. Как раз теперь у нас уйма свободного времени… — Нашел пальтишко около лестницы. — Живо!

Собрал свои вещи. Револьвер-зажигалку. Увидел мундштук в форме женской фигурки. Заколебался. Хотел было сунуть в карман и его, но встретил взгляд мальчика. И оставил мундштук на столе.

Они карабкались по склону. Сруб удалялся. На миг Фангия застыл, когда сорвавшийся из-под его ног камень скатился на дорогу. Но кругом было тихо. Низкого. Даже лесорубы ушли. Только где-то за холмом тренькала гитара. Куски сосновой коры пахли смолой. Они совали их в рот и жевали. Острый запах эфирного масла исчезал в обильной слюне. Оставалось студенистое вещество. Оно прилипало к нёбу, но ощущение голода проходило. И усталость тоже. Казалось, они могут идти так без конца.

До самого моря.

— Мы забыли там крючки, — вспомнил Саша.

— Где?

— В срубе. Для рыб, — он шел впереди, играя сам с собой в море, в корабль… — Дома у меня удочка и катушка, но я еще ни разу ничего не поймал. Хочется поймать хоть одну рыбу.

— А что потом?

— Ничего, — Саша подумал и засмеялся. — Разве что еще одну, побольше.

— А потом третью, еще больше?

— Наверно.

Фангия замедлил шаг. Перед ним на дороге была стрелка, выложенная из камешков. Стрелка указывала вверх, в том направлении, куда они шли. Он не знал точно, но подозревал, что это дело рук идущего впереди мальчонки. На всякий случай разгреб камешки ногой.

Догнал Сашу и сказал:

— Пожалуй, рыбе не понравится, что ты ее выловил. Того и гляди утащит тебя в море, — Фангия свернул с тропы. С того момента, как обнаружил стрелку, он старался не упускать Сашу из виду.

Лес с каждым часом менялся. К дачным домикам подъезжали машины. Была суббота, и этот лес становился опасным. Стоило кому-нибудь войти в покинутый ими сруб и увидеть пятна застывшего воска на ступеньках лестницы, потом следы к роднику. Развороченные постели…

Поднялись на вершину холма.

Неожиданно взгляду открылось множество домиков, прилепившихся внизу к скале. Они тянулись вверх из долины над рекой. Запах сжигаемых на кострах листьев. На площадке мальчишки и взрослые играли в футбол. В небе не меньше десятка бумажных змеев. Вдоль дамбы ехал поезд.

Они глядели вслед поезду, пока тот не скрылся в туннеле.

— У меня есть три кроны, — сказал мальчик. — Если хотите…

Но большой не слыхал. Он смотрел на мир, который ему не принадлежал. Девушки у волейбольной сетки. Возле костра бренчит гитара. У НЕГО ЖИЛЕТ ЗМЕИНОЙ КОЖИ…

— Иди вперед!

Снова за ними сомкнулись ветви леса.

Снова они карабкались по склону.

— У нас будут горы всякой жратвы, — сказал Фангия. — Я припрятал в одном местечке деньги. Вот доберемся туда…

Трава была высокая, по пояс, с острыми стеблями.

Они тонули в траве.

— А скоро?

— Не знаю. Но уже представляю, где мы.

Вышли на опушку. Фангия нагнулся и снова подвязал бечевкой сандалию, у которой отлетела застежка. Собрал горсть грибов, росших на пне. Вроде бы похожи на трутники. Кругом их полно.

— Опята, — брякнул он наобум. — Их едят сырыми и жареными. Но жареные вкуснее.

Нанизал грибы на палочку.

— Уж во всяком случае лучше заплесневелого печенья, — сказал он Саше, разжигая маленький костер. — И не доводи ты меня своим шмыганьем. Есть у тебя платок?

— Мокрый, — ответил мальчик. — Он ел сырые грибы и потягивал носом. Замерзшие руки держал над огнем. — Наши наверняка дрожат за меня…