Йенс Хольм - Тайна ночных вспышек

Фрекен Ларсен прищурилась и посмотрела на нас с недоверием. От этого взгляда у меня даже пробежал мороз по коже. Совесть моя почему-то в таких случаях всегда становилась неспокойной.

— Вас что же, сюда послали родители?

— Не-е, — буркнул Эрик. — Мы сами себя послали. Я хотел сказать…

Но она не дала ему договорить.

— У моего брата нет времени выслушивать вашу болтовню и глупости. Так что убирайтесь!

— Да, но… — начала было говорить Катя, но замолкла, как только дракон в юбке перевел свой взгляд на нее. Я поспешил Кате на помощь:

— Речь идет о преступлении.

— Что ты сказал?

— Правда, оно еще не совершилось, — добавил Эрик, явно не к месту.

— Очень опасное преступление, — подчеркнул я, чтобы прояснить ситуацию.

— Так, так, — ответила сестра полицейского. — А что это за преступление?

— Мы и сами не знаем, — пробормотал Очкарик.

— Что за чепуха! Вы хотите поговорить с моим братом о преступлении, которое еще не совершилось! И при этом сами не знаете, что это за преступление. Вы что же, решили меня подурачить?

А ведь по нашим лицам она могла бы понять, что это совсем не так. Лица не бывают такими бледными, когда кто-то собирается кого-то разыграть.

— Что здесь происходит?

На пороге дома появился Ларсен.

— Так что же здесь происходит? — повторил он хмуро.

Обращаю ваше внимание на то, что полицейские говорят именно так, когда прибывают на место происшествия. Этот вопрос они заучивают наизусть еще в полицейской школе: «Что здесь происходит?»

Он хотел было повторить свой вопрос в третий раз, когда мы все разом заговорили, спеша рассказать о случившемся.

Но фрекен Ларсен нас перебила:

— Они пришли сюда и несут всякую чепуху о преступлении, которое еще не совершено.

— Чего вы, собственно, хотите? — включился в разговор ее брат, с недоверием рассматривая нас. Наверное, он был все еще сердит на нашу компанию.

— Мы напали на след преступников, — начал я. — Они находятся в доме, что на холме у пляжа. В доме с голубыми ставнями. Вчера вечером мне удалось подслушать их разговор. Речь идет о преступлении, которое должно совершиться сегодня вечером в одиннадцать часов. Мы не знаем, что это за преступление. Может быть, оно связано с контрабандой. И мы хотим, чтобы вы пошли туда вместе с нами, господин Ларсен.

Некоторое время он стоял молча, задумчиво глядя на нас, как бы оценивая обстановку. А затем произнес: — Заходите в дом!

Войдя в комнату, Ларсен подошел к телефону и набрал номер, хорошо мне знакомый: это был номер владельца местной лавки.

— Добрый день! Это Ларсен. Скажи, Йоргенсен, ты не сдавал в аренду дом на холме у пляжа?.. Да?!. Да нет, ничего особенного… Нет, нет! Я хотел только знать, кто его арендует… Да, подожди секундочку, я только возьму бумагу и ручку, чтобы записать… Я готов!.. Нет, сначала фамилию владельца. Как его зовут?.. Ларсен?! Отличная фамилия! Директор Альфред Ларсен… Нет, его адрес мне пока не нужен. Он сейчас в отъезде, говоришь. А когда должен возвратиться? В ноябре?.. Хорошо, а кому он сдал в аренду этот дом? Да, да, я записываю: Карл Инверсен, Копенгаген, улица Нёрребро, дом номер 243… Ты говоришь, что их двое?.. Нет, это не столь важно. А какое впечатление они на тебя произвели?.. Ах, так… Нет, нет. Это просто неофициальная информация для меня, понимаешь! И об этом, пожалуйста, никому ничего не говори! Вполне вероятно, что все это абсолютная чепуха… Да, Да, большое спасибо!

Положив трубку на рычаг, полицейский посмотрел на нас и почесал затылок.

— Н-да, не знаю, — произнес он затем, — не плод ли вашей фантазии все сказанное?

— Нет! — с жаром ответил я.

— Мы так боялись, что вы нам не поверите, — сказала Катя. — Но это правда!

Тогда он попросил нас рассказать ему все с самого начала.

Когда мы кончили, он встал и заявил:

— Да, да… Надо подумать, что я могу сделать. Может быть, это все-таки какая-то чепуха. Но разобраться в этом надо!

— Это хорошо… — начал было говорить Эрик.

Я не знаю, что он хотел сказать, так как Ларсен перебил его:

— Но с этого момента не впутывайтесь более в эту историю. Не хватает еще, чтобы вы продолжали совать свой нос в чужие сады и дома. Тогда вам придется иметь дело со мной!

— Да, но… — сказал я.

— Я говорю вполне серьезно. И впредь занимайтесь только своими делами. Вы все поняли? Или мне придется поговорить с вашими родителями, чтобы они вообще не выпускали вас из дома?

— Не-е… — ответил Эрик.

— Хорошо, — подвел итог Ларсен уже более дружелюбным тоном, — тогда будем считать этот вопрос решенным. А теперь сматывайтесь!

Сказав, как положено, «До свидания!», мы направились к гавани. Внутри нас, однако, все кипело от возмущения. Какое Ларсен имеет право так с нами разговаривать? Ведь преступников-то обнаружили мы!

— А знаете что, — произнес Очкарик. — Я не думаю, что он вообще станет что-нибудь делать.

— Это Ларсен-то? Наверняка даже нет, поскольку считает, что вся эта история — пустая болтовня, — поддержала его Катя. — Как же нам быть?

— Мы должны сами заняться этой историей, — предложил Эрик. — И сегодня вечером устроить засаду около дома и быть начеку.

— Но, Эрик…

— Я слышал, что сказал Ларсен, ведь не глухой, — ответил Эрик. — Но на это можно и наплевать. Вы же ведь не хотите, чтобы те типы, совершив задуманное, беспрепятственно скрылись.

Нет, этого мы, безусловно, не желали. Тут же договорились встретиться после обеда и разработать план действий.

Большую часть послеобеденного времени мы провели в хижине. Очкарику пришла в голову чудесная мысль — использовать обе пороховые ракеты, собранные нами еще летом в его гараже, о которых мы совершенно забыли. Когда он вместе со своими родителями покидал летний домик, который они арендовали, Очкарик попросил разрешения перенести кое-какие вещи в подвал дома Эрика. В их числе были и ракеты.

Теперь мы чувствовали себя более уверенно. Как только преступники появятся, мы тут же пустим свое оружие в ход!

В половине шестого разъехались по домам на ужин. Мы с Очкариком мыли руки, когда во входную дверь постучали.

Идя к двери, тетушка крикнула мне:

— Чего же ты не открываешь, Ким?

— Да я намылил руки, тетя!

Она открыла дверь, и мы услышали ее удивленный возглас:

— Что случилось, дорогая моя? Мы с Очкариком переглянулись.

— Это Катя, — прошептал он.

Быстренько смыв мыло, мы бросились в прихожую. Там стояла тетя, прижав к себе Катю.

— Что произошло, Катя? — спросил я.

Ведь не прошло и десяти минут, как мы расстались. Тогда у нее было прекрасное настроение. Теперь же она всхлипывала.