Фиона Келли - Специалист по темным делишкам

— Наверное, ты права, — согласилась Холли, — она действительно подслушивала. Зачем спрашивать, что подать к чаю, если все равно в доме нет ничего, кроме рыбных палочек.

— А вдруг она хотела узнать, как именно их приготовить, — перебирала возможные варианты Миранда. — Запечь, сварить или поджарить.

— Не смеши, — махнул рукой Пит. — Рыбные палочки никто не варит.

— Но рыбу-то ведь варят! — не хотела признать свою неправоту Миранда.

— Да, но…

— Когда вы перестанете цепляться друг к другу, — перебила друзей Холли. — Поговорим о деле. Бетани, ты сказала, что мы можем тебе помочь. Давай подумаем, как именно.

— Пойдем в мою комнату, — предложила девочка. — Там разговаривать лучше, чем здесь. — Она нагнулась, достала из-под стола конверт с деньгами и снова сунула его за пазуху.

Бетани повела гостей наверх. Стена, к которой примыкала лестница, была увешана театральными афишами и запечатленными фотографом кадрами из фильмов. Холли вдруг пришло в голову, что до роли Джона Рейвена Морис Харти сыграл много других ролей, наверное, в десятках картин и спектаклей.

Миранде, видимо, пришло на ум что-то похожее, потому что она вдруг спросила:

— Интересно, как чувствует себя дочь такого знаменитого отца?

— Не знаю, — пожала плечами Бетани. — Вот мы и пришли.

Бетани привела их в большую комнату, расположенную под самой крышей, со стенами, выкрашенными в ярко-желтый цвет. В комнате царил беспорядок, которого нельзя избежать в месте, где живет ребенок семи лет. Куда ни глянь, всюду валялись игрушки, книжки, куклы и разбросанная одежда.

— Как понять твое «не знаю»? — продолжала допытываться Миранда.

Бетани улыбнулась.

— Мне не с чем сравнивать. У меня ведь не было другого, не знаменитого папы. Поэтому моя жизнь мне кажется самой обыкновенной.

— А «Спайгласс» вы смотрите вместе? — спросила Холли.

— Никогда! Папа не может видеть себя на экране!

— Это понятно, — со знанием дела сказал Пит. — Все время кажется, что можно было бы сыграть лучше.

— Не знаю. Но он говорит, что на экране он выглядит намного толще, чем в жизни, и это его угнетает.

Холли подошла к окну, которое выходило в сад. На фоне яркого голубого неба особенно четко выделялся остроконечный шпиль церкви.

— Ты хотела рассказать нам еще кое-что, — напомнила она Бетани.

— Не знаю, связано ли это с шантажом, но с папиным состоянием это точно связано. — Бетани тоже подошла к окну и встала рядом с Холли. — Ночью, когда папа сидел за письменным столом и смотрел на барабанщика как бы в отключке, я проснулась от какого-то непривычного звука. Лежа в постели, я поняла, что звук раздается из сада. Я подошла к этому окну и увидела, что папа копает землю лопатой. Это было вон там, в дальнем конце сада.

— Ты посмотрела на часы? — спросил Пит.

— В том-то и дело. Было три часа ночи. Когда я наутро спросила его об этом, он сказал, что ему не спалось и он решил повозиться в саду, чтобы скоротать время.

— В три часа ночи повозиться в саду… — недоверчиво усмехнулась Холли. — Странновато.

— Поэтому я и думаю, что папа болен. Но он и слышать не хочет про врача. А тем временем на студии могут узнать про его припадки, и тогда папе грозят неприятности.

— Не понимаю, почему это так страшно? — искренне удивился Пит.

— Потому что через пару недель у папы кончается контракт. Захотят ли богатые люди рисковать своими деньгами, когда узнают, что у него бывают нервные срывы.

— Но если все так серьезно, не лучше ли поговорить с мамой? — спросила Холли.

— У мамы сейчас идут натурные съемки в сотнях миль отсюда — в Америке, где-то в районе Скалистых гор. Она не может бросить работу только из-за того, что мне кажется, что папа болен. Тем более что сам он так не считает.

Миранда пожала плечами.

— Скажи, чем мы можем тебе помочь?

— Не знаю, — грустно вздохнула девочка, — но я так рада, что познакомилась с вами. Ведь мне даже поделиться не с кем. А за папу я действительно очень боюсь. И, если его шантажируют, я готова сделать все, лишь бы он не страдал.

Сейчас Холли была уже уверена, что они поступили правильно, вмешавшись в дело с конвертом. Если Бетани не ошибалась и ее отец действительно болен, то какая же низость вымогать у него деньги. Ее переполняла решимость помочь Морису Харти, чем только возможно.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, — обняла она Бетани за плечи и посмотрела на Пита и Миранду. — Мы всегда находим выход, правда?

Снизу до ребят долетел звук хлопнувшей двери.

— Это папа, — воскликнула Бетани. — Пожалуйста, пока ничего не говорите ему. Иначе он не позволит нам помочь ему.

— Будем молчать как рыбы, — пообещала Миранда. — Можешь нам доверять.

— Я это поняла. Пойдемте, я вас познакомлю.

Пока спускались вниз, Миранда держалась позади всех. Она не представляла, как поведет себя Морис Харти, когда увидит ее в своем доме.

— Па! — Бетани с радостным визгом бросилась на шею к отцу прямо с последних ступенек лестницы.

— У-у-уфф! — выдохнул тот, поймав дочь и крепко обняв ее. — Как поживает моя хозяюшка?

— Прекрасно! — Бетани вся сияла, держа отца за руку. — Я хочу познакомить тебя с моими друзьями. Они без ума от сериала «Спайгласс» и жутко хотят с тобой познакомиться.

— Очень приятно, — сказал Морис Харти и протянул Холли руку.

— И мне, — задыхающимся от волнения голосом проговорила Холли. В голове мелькали обрывки мыслей… она пожимает руку самому Джону Рейвену. — То есть я хочу сказать, спасибо… э-э… вы наш… — Голос у нее совсем пропал, и она едва пролепетала: — Меня зовут Холли.

— А вас? — обратился Морис к Питу.

— Питер Хамильтон. Счастлив познакомиться с вами, — выдавил из себя Пит. — Все фильмы с вашим участием записаны у меня на видео. И я постоянно посещаю ваш сайт в Интернете, поэтому всегда курсе ваших последних работ. У меня даже есть картотека…

— Меня зовут Миранда, — удалось наконец вставить слово девочке. Если не остановить Пита, он может говорить о своей картотеке до скончания века.

Брови Мориса Харти сошлись на переносице, когда он пожимал руку Миранде. Было очевидно, что он узнал ее: Миранда не относилась к категории людей, которых в суете можно забыть.

— Я рад, что познакомился с вами, — он вдруг улыбнулся… — По крайней мере, я могу извиниться за свой поступок вчера в парке.

— Ничего страшного.

— Ну, как же… Я бесконечно виноват, — искренне произнес Морис Харти, не выпуская руку Миранды. — Единственным оправданием для меня была смертельная головная боль. — Продолжая улыбаться, он повернулся к дочке: — Подумать только, вы оказались друзьями! Это просто удивительно!

— Они могут остаться у нас на чай? — поинтересовалась у отца Бетани.