Р. Стайн - Няня

Однако ни к кому, кроме Уилла, я не относилась серьезно. С ним мне просто пришлось стать серьезной — из-за меня он бросил девушку!

Так здорово чувствовать себя взрослой! Очень лестно — ведь я знала, что в школе все только и обсуждают наши отношения.

Итак, я довольно часто о нем думала. Наверное, его предки приехали сюда вместе с первыми охотниками. Лицо у него — типично висконсинское, круглое, с широким лбом, совсем не похожее на лицо подростка из средней школы. Открытое и приятное. Когда он улыбается, его синие глаза щурятся, а на правой щеке появляется ямочка.

У Уилла густые светлые волосы до плеч — к вящему неудовольствию его матери, которая ворчит, что они слишком длинные и неряшливые. Я знаю, что он проводит много времени, укладывая их и так, и эдак, пытаясь добиться, чтобы они казались лохматыми. Уилл смутился бы, если б понял, что кто-то знает, как он печется о своей внешности.

Уилл одним из первых среди парней нашей школы проколол ухо и надел маленькую серебряную сережку. Сначала его все дразнили, учителя были в шоке, но постепенно все больше и больше парней стали следовать этой моде.

И вот теперь я смотрю, как он разбирает почту, заливаю кипятком растворимый кофе, от чашек поднимается пар и греет мое замерзшее лицо. Мне становится немного лучше.

— Думаешь, твоя машина заведется? — спрашиваю я.

Синие глаза отрываются от почты.

— Машина? А что?

— Мы могли бы сегодня пойти на «Бестолочь».

«Бестолочь»? Этот тупой калифорнийский фильм для детей?

— Синди говорит, что фильм классный и вовсе не тупой. Я и от других слышала, что он хороший. Я подумала, может…

Я понимаю, что он меня не слушает. Сидит, уставившись на серый конверт.

— Не может быть, — шепчет он.

Уилл разрывает конверт и вытаскивает письмо. Его глаза сузились, и он вцепился в волосы так, что они встали дыбом. Наконец Уилл испускает победоносный крик.

— Уилл, в чем дело?

— Этого не может быть! Просто не может быть! — Он прыгает, держа письмо над головой.

— Уилл?

Он подбегает ко мне и обнимает крепко-крепко. Уилл раскраснелся от возбуждения, когда он обнял меня, я слышу, как под толстовкой бьется его сердце. Мне никогда не забыть тот момент.

Сердце, бьющееся совсем рядом. Я чувствую, как бьется сердце другого человека. Сердце Уилла. Такое хрупкое!

Смогу ли я когда-нибудь забыть, что я почувствовала в тот момент? Особенно теперь, когда его не стало. Эти чуть слышные удары сердца — единственное, что у меня осталось от Уилла.

— Получилось! — кричит он, размахивая письмом у меня перед носом. — Получилось, Элли! Досрочное поступление в Принстон!

— Ура! — кричу я, обнимаю его и целую. — Ура!

И только тут до меня доходит, что я останусь в Мадисоне и буду поступать в университет, а Уилл уедет в Принстон. Это ведь в Нью-Джерси? Так далеко отсюда…

Что я об этом думаю? Должно быть, Уилл прочитал все по моим глазам… Он подходит ко мне и крепко обнимает, руки у него сильные и мускулистые, ведь он — нападающий в баскетбольной команде и постоянно тренируется.

— Мы будем часто видеться, — обещает Уилл. — Нет ничего страшного, правда? Будем ездить друг к другу в гости. Каникул полно, ты же знаешь. Зимние каникулы, весенние каникулы…

— Да, конечно, — бормочу я. Мне нравится, как он меня обнимает, как успокаивает. Но я же думала… думала… думала… Нельзя ведь приказать себе перестать думать! Всякие мысли все равно лезут в голову.

И что я при этом чувствую?

— Я буду приезжать на все выходные и праздники, — клянется Уилл. — Все будет здорово. Ни ты, ни я не станем встречаться с кем-то еще.

Вот как!

Что я об этом думаю? Мы с Уиллом встречаемся чуть больше трех месяцев. Готова ли я связать себя таким обещанием?

Да, он мне нравится. Даже очень! Нравится его уверенная походка, его улыбка, манера откидывать назад голову и выступать прямо, как борзая миссис Хэверс, которая живет в нашем квартале. Нравится, что он обнимает меня, будто я ему принадлежу. Нравятся его волосы, мягкие, как у младенца.

— Что для нас четыре года? — шепчет он, прижимая губы прямо к моему уху. — Элли, потом мы будем вместе навсегда…

Мы будем вместе? Навсегда?

Мы поднимаемся в его комнату, и Уилл закрывает дверь. Он целует и обнимает меня, ему хочется заняться любовью. Хочется скрепить договор печатью.

Презервативы он прячет все в том же бельевом ящике, рядом с герметичной баночкой, где хранится марихуана. Мы уже несколько раз занимались сексом, но Уилл говорит, что этот раз — особенный. Это — клятва, залог нашей любви.

Он так счастлив, так доволен. Разве я тоже не должна радоваться? Разве меня не должны переполнять эмоции? Вместо этого я думаю о том, что случится, если его мама придет с работы пораньше. А если вернется сестра? Разве нам не стоит задернуть шторы?

А что, если я встречу и полюблю другого парня? Вот о чем я думаю, хотя должна думать об Уилле. Именно о нем я должна думать, стягивая джинсы. Я снимаю колготки, а со свитерами возиться некогда!

Нет времени! Он спешит отпраздновать, скрепить печатью нашу клятву.

Я залезаю на односпальную кровать под плакатом Майкла Джордана и ловлю себя на том, что должна снова подумать о Уилле. Он ведь так счастлив! Досрочное поступление в Принстон! И мы останемся вместе! Да, навсегда вместе! Почему это меня так удивляет? Разве меня сейчас не должны переполнять чувства?

Мы занимаемся любовью.

Я позволяю ему… Не сопротивляюсь…

Сильными властными руками он сажает меня сверху. Я начинаю двигаться, и наши стоны сливаются в едином ритме, глаза закрыты.

Я двигаюсь… Слышу свой стон… Двигаюсь сверху… Он такой влажный…

Разве я могу думать в такой момент? И все же я оборачиваюсь на дверь. Я думаю об ужине. Я должна прийти домой пораньше и помочь маме.

Я думаю о Лаки. Как же я забыла купить ему корм?

Я думаю о парне по имени Гарри, который предложил мне помочь с политическим докладом.

Ох да… да… Да!!!

Я слышу собственный стон и чувствую себя виноватой. Боюсь, если он уедет, я не дождусь его…

Ох да… да… Да!!!

Мне так стыдно, ведь он мне нравится. Уилл держит меня за голову, держит крепко, будто поймал меня.

Уилл?

Уилл, где ты?

Если бы я тоже удержала его…

Когда мы приехали в Саутхэмптон, тучи разошлись, и солнце ярко сияло в небе. Я глубоко вздохнула и вышла из автобуса вслед за Терезой. Казалось, я уже чувствую запах океана!

Тереза тут же достала пачку «Парламент лайт» и закурила.

— От такого свежего воздуха можно сойти с ума, — пошутила она.

Тереза докурила сигарету, и мы вошли в здание автовокзала. В этом невысоком длинном здании, кажется, располагался автовокзал, спортзал и ресторан одновременно. Тереза оформила прокат машины, и мы покатили в Саутхэмптон, маленький уютный городок, будто бы сплошь застроенный домиками из красного и белого кирпича и магазинчиками по обеим сторонам утопающей в зелени главной улицы.