Эмили Родда - Дело о похищении телезвезды

— Боюсь, что нет, милочка, — сочувственно отозвалась старушка.

— Жаль… А подружку мою случайно не видели? — спросила я, скрещивая за спиной пальцы: вдруг повезет? — Она помогала мне искать котенка, а теперь я и ее потеряла.

— Слышала чьи-то шаги пару минут назад. Кто-то прошел вдоль забора. Наверно, твоя подружка. Должно быть, она направилась в парк, он отсюда совсем недалеко, через дорогу. Надеюсь, твой котенок не забрел туда, деточка.

— Пойду посмотрю. — Я вежливо улыбнулась. — Огромное вам спасибо.

Хорошо, конечно, знать, куда идти, но, честно говоря, я ощутила разочарование при мысли, что придется снова возвращаться в парк. К чему тогда вся эта беготня? Гораздо проще было пройти по Крейгенд-роуд, чем блуждать по глухим окраинным улочкам и сходить с ума от страха.

Однако, как это ни странно, я не жалела об этом. Пройди я в парк по главной улице, я так бы и не узнала, что способна преодолеть страх. Вряд ли это великое открытие произведет на Ника Контеллиса большое впечатление. Он хотел только одного: чтобы я выследила Хайди. Обо мне он совсем не беспокоился. Ну и пусть: мне самой приятно убедиться, что я не такая уж трусиха. Я выросла в собственных глазах. Даже очень.

Выйдя из переулка, я оказалась на Парк-роуд! От досады я чуть не застонала. Преследуя Хайди, я слишком сосредоточилась на своих ощущениях и так разнервничалась, что совсем перестала ориентироваться. И потом, в переулке было очень темно. Я и понятия не имела, где нахожусь.

Солнце уже почти закатилось за горизонт. Небо затянули грозовые облака, подсвеченные снизу багровым сиянием, под деревьями сгустились пугающие черные тени.

Но прежнего страха я не испытывала и вновь обрела способность здраво рассуждать. Я не такая дура, чтобы забыть об осторожности. Одно дело — красться за Хайди по городским улицам при свете дня, и совсем другое — продолжать погоню в темном парке. Одна я туда не пойду. Ни за что.

Ладно, перебегу через дорогу, осмотрюсь и решу, что делать дальше.

На опушке леса высилось раскидистое фиговое дерево. Под ним стоял обшарпанный белый фургон. В машинах я не разбираюсь, но эта показалась мне знакомой. Может, она принадлежит кому-то из киношников и я видела ее на съемках? Нет, вряд ли, уж очень она непрезентабельная.

Из любопытства я подошла поближе. Может, удастся определить, чей это фургон? Задние дверцы были открыты. Я подкралась к ним и заглянула внутрь.

И тут кто-то схватил меня за плечо.

От неожиданности я вздрогнула так, что чуть не упала. Уверена, что и Санни Чан испугалась бы до смерти, если бы на нее напали в темном безлюдном парке. Вполне естественная реакция, можете мне поверить.

Я круто повернулась и наткнулась на пару блестящих черных глаз. Уже разинув рот, чтобы позвать на помощь, я сообразила, что они мне знакомы. Ник Контеллис!

Я закрыла рот и ухватилась за дверцу фургона, чтобы не упасть. Ник приложил к губам палец и неловко потрепал меня по плечу. Вид у него был виноватый.

— Прости, Ришель, я не хотел тебя напугать, — прошептал он. — Просто хотел предупредить, что я здесь.

— Мог бы найти более удачный способ, — буркнула я, все еще дрожа от пережитого ужаса. Потом взяла себя в руки. — А почему ты говоришь шепотом? — удивилась я. — Как ты вообще здесь очутился? Ты же должен был следить за журналистами.

— Я и следил, — кивнул Ник. — Они в парке. Ты не узнала их фургон?

Ну конечно! Теперь я вспомнила, где видела его раньше.

— А где они сейчас? — Я вытянула шею, но дверцы фургона мешали мне оглядеться.

— Под фиговым деревом, беседуют с Хайди. Наша троица, видимо, договорилась о тайной встрече. Парни сели в машину и поехали в парк по Крейгенд-роуд, а девица пробралась сюда по переулкам, чтобы убедиться, что за ней не следят. Может, попробуем подкрасться и послушать, о чем они говорят?

— Почему бы и нет? — Я пожала плечами, словно у меня были стальные нервы. — Мы слишком далеко зашли, чтобы отступать.

В компании Ника я чувствовала себя увереннее. А узнав о тайном свидании, преисполнилась решимости во что бы то ни стало докопаться до истины.

Мы обогнули фургон и осторожно выглянули из-за кабины. Журналисты стояли, прислонившись к стволу дерева, а Хайди расхаживала перед ними и что-то говорила. Слов было не разобрать — уж слишком тихо она бормотала. Зато я уловила ответ.

— Отличный материал, — произнес парень с фотоаппаратом. Другой что-то добавил. Несколько слов я расслышала:

— …расскажешь свою историю всему свету.

Потом фотограф обронил какую-то фразу насчет «нашей конторы».

Ага, понятно. Вот, значит, в чем дело. Я так и думала.

Послышались глухие раскаты грома, начал накрапывать дождь. Я перестала прислушиваться и забеспокоилась о своей прическе. Обычно я стараюсь не попадать под дождь: от воды мои волосы начинают завиваться.

Пора домой, решила я и потянула Ника да рукав. В эту минуту фотограф оторвался от дерева и направился к фургону.

К нам!

Не раздумывая ни секунды, я попятилась ж притаилась между открытыми задними дверцами. Ник рванулся за мной. Мы прижались друг к другу и напрягли слух. Фотограф уселся в кабину. Сердце у меня колотилось как сумасшедшее. Не дай Бог, нас обнаружат… Тогда наше дело плохо. — Он нас не заметил, — облегченно выдохнул Ник. — Посмотрю, что делает другой. — Ник выглянул из-за дверцы. Цепляясь за его куртку, я последовала за ним. О Боже, нет! Второй журналист и Хайди вышли из-под дерева и двинулись в нашу сторону. Через секунду они нас увидят!

Я лихорадочно огляделась. Безлюдный парк, пустая улица… Нигде ни души. Если мы бросимся бежать, мужчины нас точно заметят, пустятся вдогонку и скорее всего поймают. Меня-то уж наверняка. Где же спрятаться?

В фургоне! Я заглянула внутрь. Там ничего не было, кроме ящика с инструментами, запасного колеса и скомканного старого брезента.

Я толкнула Ника в бок и указала на кузов. Потом поспешно забралась внутрь и забилась в угол, натянув на себя брезент. Ник последовал за мной.

— Ну ты меня и удивила, Ришель, — хмыкнул он. — Я думал, ты предпочтешь попасть в лапы к этим типам, только бы не запачкать одежду.

Типичное замечание Ника Контеллиса. Вечно он стремится показать, что не теряет самообладания даже в самых критических ситуациях. (Особенно в критических ситуациях.) Выглянув из-под брезента, я подоткнула его со всех сторон и пихнула Ника в спину.

— Ногу убери, — прошипела я. — Разлегся тут.

Ник завозился под чехлом и поправил тяжелую жесткую ткань. И как раз вовремя: в кузов кто-то влез! Мы замерли, затаив дыхание.

Дверцы захлопнулись. Взревел мотор. Ник сжал мою руку. Слава Богу, пронеслось у меня в голове. Пока, кажется, пронесло.