Кристиан Биник - Суперсыщик Освальд

Аксель кряхтя поднимается на ноги. Ну и видок! Не говоря уже о запахе… Аксель, что называется, оказался в полном дерьме.

Отец Тима спрашивает, не ушибся ли он. Тот отрицательно качает головой. Потом с ненавистью смотрит на меня.

— Какое безобразие, что некоторые владельцы собак оставляют эту гадость прямо на тротуаре! — с невинным видом заявляет отец Тима. — А чего ты, собственно, побежал, когда Освальд залаял? Я же его держал на поводке. К тому же он просто хотел с тобой поиграть.

Аксель бормочет что-то невразумительное, поворачивается и идет прочь широченными шагами. А мы продолжаем нашу прогулку. Я размышляю, мог ли Аксель действительно украсть седла. В сущности, воровство ему ни к чему, он получает от своих богатеньких родителей кучу денег на карманные расходы. Но может, он ворует просто из спортивного интереса? Говорят, такое бывает. Во всяком случае, я принимаю решение в ближайшие пару недель приглядывать за Акселем. Если повезет, я поймаю его с поличным.

— Рядом, Жаклин! — слышу я вдруг высокий женский голос.

Кто такая Жаклин? И вот я уже вижу ее, она идет мне навстречу — сногсшибательная красотка чау-чау с красными ленточками в волосах и золотой цепью на шее. Сомнений нет: это та самая дамочка, чей ароматный почерк на афишной тумбе напрочь лишил меня рассудка. Клянусь своей миской!

Я останавливаюсь как вкопанный, и Жаклин гордо шествует мимо, недосягаемая, как модель на подиуме. Она даже глазом не повела в мою сторону, а я так страстно впиваюсь в нее взглядом, что того и гляди зенки полопаются.

— Ай, молодец, хорошая девочка! — мурлычет хозяйка Жаклин, одетая в короткую красную юбку. — Вот так и иди, рядом, а не то опять возьму на поводок, золотце мое.

Мы с отцом Тима смотрим им вслед раскрыв рот. Правда, его язык не достает до земли, как мой.

На ближайшем перекрестке Жаклин и ее хозяйка исчезают за поворотом. Отец Тима переводит дух и восторженно произносит:

— Вот это люля-кебаб!.. Ты когда-нибудь видел такое, Освальд?

He-а. Баб видал, а люляки — никогда.

Жаклин… В следующие вечера во время наших прогулок с отцом Тима я держу глаза, уши и нос в состоянии непрерывной боевой готовности. Жаклин, к сожалению, больше не появляется, но я наслаждаюсь ее ароматом на некоторых фонарных столбах и деревьях. Эта милая дамочка из семейства чау-чау наверняка живет где-нибудь по соседству, и рано или поздно наши стежки-дорожки пересекутся.

Но когда? Если я не увижу ее в самое ближайшее время, я еще, чего доброго, помру от любовной тоски. Да, друзья мои, признаюсь: я потерял голову! День и ночь я вижу перед собой изящные ушки Жаклин, ее хорошенькую мордочку и мягкую шелковистую шерстку, в которую я бы с таким удовольствием зарылся носом. Ах, Жаклин! Тоска по тебе почти напрочь лишила меня моего собачьего ума.

Моему юному хозяину живется ничуть не легче. Он, правда, в последние дни еще дольше сидел перед своим компьютером, но время от времени рука его застывала на клавишах, а сам он, уставившись на стену как баран на новые ворота, чему-то глупо улыбался. Держу пари, что в эти минуты он мечтал о Маруше!

Тим теперь опять частенько берет меня на руки и ласкается ко мне, чего он не делал уже чуть ли не целый месяц.

Да, трудно представить себе этот мир без любви! Это была бы какая-то серая каменная пустыня с одним-единственным супермаркетом, в котором нет собачьего корма. (Или что-нибудь в этом роде.)

Кстати, то, чем занимается мой хозяин, сидя перед компьютером, наверняка имеет какое-то отношение к похитителю картин, которого члены Клуба сыщиков решили изловить. И зачем только я, идиот, ушел в самый важный момент, когда они разрабатывали план?

Похоже, в этом плане суперсыщику Освальду вообще не отвели никакой роли. Мы, четвероногие ищейки, и в подметки не годимся компьютерам; во всяком случае так считают члены нашего клуба. Ну, я им покажу! Я сам, один прищучу похитителя седел — без всяких интернетов, мобильных телефонов и прочей белиберды. Тем более что у меня есть важный козырь: в отличие от моих коллег я знаю, кто этот похититель, — Аксель! Неделю назад я в первый раз застукал его, когда он лапал чей-то новенький горный велосипед. А вчера вечером он опять стоял перед тем же самым великом и держал руку на седле. Заметив нас с отцом Тима, он быстренько слинял. Очень подозрительно, верно?

Сейчас Аксель опять сидит у Тима, а я слоняюсь по залитому солнцем саду и усердно поливаю гвоздики. Я теперь постоянно должен быть начеку и ни в коем случае не допустить, чтобы меня хоть на минуту оставили с Акселем наедине, иначе он повторит свой коронный номер: «Помогите! Спасите! Освальд меня кусает!» — и я действительно окажусь в приюте для бездомных собак.

Не понимаю, как Тим может дружить с такой вонючкой? Тут мне вдруг приходит в голову очередная гениальная идея. Я в ту же секунду рысью несусь к забору, перемахиваю его одним прыжком и мчусь на другую сторону улицы, к дому Акселя. Я еще ни разу не был у Акселя, потому что Тиму запретили брать меня с собой, когда он идет к нему.

Отдышавшись, я ползком прокрадываюсь в сад. Момент подходящий: родители Акселя еще на работе, сам он торчит перед компьютером Тима, их экономка как раз подстригает газон, треща газонокосилкой, и дверь на веранду открыта настежь. Проходите, гости дорогие, будьте как дома!

Да, на этой вилле живут не самые бедные люди. Светильники, ковры, гардины — все здесь из лучших магазинов. Если бы я был вором, у меня бы глаза разбежались. Стоп: я же и есть что-то вроде вора. Если экономка меня заметит, с ней точно случится истерика, она заорет, как сирена пожарной машины, а это было бы серьезным испытанием для моих чувствительных ушей. Поэтому я быстро принимаюсь за дело и ищу комнату Акселя. Я нахожу ее на втором этаже в конце коридора. Дверь закрыта. Нет проблем: открывать двери я умел, еще когда бегал в памперсах. Маленький прыжок, легкий удар лапой по ручке — и дверь открыта.

Боже, что это за чудо?.. Такой аккуратной детской комнаты я отродясь не видывал! Письменный стол выглядит так, как будто Аксель вылизывает его каждые два часа. И ничего нигде не валяется — ни комикса, ни трусов, ни недоеденного сникерса. А я думал, что такие комнаты можно увидеть только в витринах мебельных магазинов.

Куда же Аксель спрятал украденные седла? Первым делом я перерываю платяной шкаф. Я выгребаю из него все, что мне попадается в зубы. Седел, к сожалению, пока не наблюдается. Потом принимаюсь за письменный стол. Выдвижные ящики один за другим летят на пол и подвергаются основательной проверке. Безрезультатно.