Дмитрий Щеглов - Липкий киллер

Черт же дернул меня вчера согласиться сопровождать Настю к ее деду с бабкой! Старики у нее живут в двадцати километрах от нашего городка, в деревеньке с достаточно редким названием Верблюдовка. Если бы я знал, что кроме меня она в свою свиту пригласит еще и Данилу, точно отказался бы. Получая приглашение, я мысленно льстил себе, что в нашей компании, состоящей их трех человек — меня, Данилы и ее величества, она выделила меня, поставив впереди Данилы. Идиот. Вы бы только посмотрели, как я с вечера готовился к этой поездке. Мои дед с бабкой отпустили меня на денечек, как только узнали, что я буду сопровождать их любимицу. Особенно бабка долго наставляла меня:

— Ты когда будешь сходить с автобуса, обязательно подай ей руку, чтобы было девочке на что опереться.

Дед, конечно, не согласился с бабушкой:

— Чем руку ей подавать, ты лучше ее рюкзак себе на плечи взвали, вот это будет по-мужски.

— За стол когда посадят, — бабушка гнула свою линию, — локти на стол не ставь и хлеб отламывай по маленькому кусочку.

В пику бабушке дед гудел в другое ухо:

— Ешь все, что подадут, не привередничай, не стесняйся, проси добавки.

Пока каждый из них учил меня «моветону», я как обезьяна вертелся перед зеркалом, наводя никому не нужный лоск. Даже сбегал в парикмахерскую, постригся, сделал модную прическу «кок». Затем первый раз за все лето не второпях, а долго чистил зубы.

— Песочком продрай, чтобы блестели, — поддел дед.

А бабушка заступилась:

— Эмаль сотрешь, хватит, успокойся, и так хорош. Видишь, Настя тебя с собой берет, а не Данилу. Хочет похвастаться тобою перед деревенскими, вот, мол, какой у нее друг, москвич. Так что ты там не ударь в грязь лицом, покажи себя с лучшей стороны, — подвела итог моим сборам бабушка.

Дед снова перебил бабку:

— Воды им натаскаешь, если надо, в огороде поработаешь, в общем, веди себя как мужик, а не как городской завитый баран с кольцом в носу.

С Настей мы договорились утром встретиться у ворот дома и уже оттуда идти на автобусную остановку. На дорожку я решил побрызгать себя одеколоном. Мне всегда нравился запах «Шипра», которым дед неизменно после бритья увлажнял себе лицо. Чтобы запах быстро не выветрился, я опрокинул на себя полфлакона и даже на всякий случай немного вылил в кроссовки. Мало ли, разуваться ведь придется. Ровно в полвосьмого, сияющий как новый медный пятак, я стоял у ее калитки. Вот теперь, когда мои дед и бабка со своими наставлениями далеко, можно и сознаться, о чем я думал и мечтал. Чихать я хотел на этикет и правила хорошего тона. Я хотел проявить себя в другом. Спасти ее от какой-нибудь опасности, которая в моем воображении обязательно должна была ее подстерегать. Например, трое хулиганов в Верблюдовке пристанут к ней, а я их одной рукой расшвыряю. Или нет, еще лучше… Но додумать, как спасаю Красную шапочку от Серого волка, я не успел. С другого конца улицы мне навстречу двигался мой закадычный дружок Данила. Я первый раз его видел в таком одеянии, ну и прикид у него. По летней жаре он вырядился в черный костюм. Волосы на голове у него были прилизаны и уложены ровным рядком. Чем он их намаслил, растительным маслом, что ль? Целлофановый пакет оттягивал левую руку. Правую Данила протянул мне для пожатия. На его лице, по-моему, была такая же растерянность, как и на моем.

— Ты куда так вырядился? — спросил я его, отворачивая нос. Мои полфлакона «Шипра» Данила забил тройным одеколоном. Вылил он его на себя, наверное, раза в два больше, весь флакон. Теперь на нас не сядет ни одна блоха.

— А ты сделал модную прическу? — не отвечая на вопрос, Данила скользнул взглядом по мне.

Гордый, я нагнул голову.

— Смотри, — сказал я и, скользнув жалеючи взглядом по приятелю, вздохнул.

Что сделаешь, мода в российскую глубинку тяжело доходит. Вон сам как вырядился в дорогу, как старый дед на праздник, только пары медалей и орденов не хватает на груди.

— Нравится? — спросил я его. — Сто рублей отдал. Самая модная прическа сейчас — «кок». По прейскуранту самая дорогая. Правда, здорово?

На лоб свисал куцый пучок волос, кочкой торчащий впереди. Остальная голова была наголо выстрижена. Вчера парикмахерша замучилась со мной, выравнивая эту кочку. Достал я ее, указывая, как подровнять, то справа, то слева. Теперь на голове торчали только уши и впереди скошенным валком пшеницы — чубчик. Данила как-то сочувственно улыбнулся. Не оценил.

Про одежду я уже и не говорю. Одет я был по самой последней московской рэп-моде. На мне были джинсы-трубы. Так обычно называются прямые штаны с очень широкими штанинами, у меня они были в диаметре сорок пять сантиметров. Вообще-то носятся эти штаны сильно приспущенными, а особый шик, если из-под них видна резинка трусов. Соответственно, и майка на мне была длинная, ниже колен. Она была размеров на шесть больше настоящего размера. Больше всего мне нравилось, как модно у меня по земле волочились штаны. Сегодня я собирался кое на кого произвести фурор, неизгладимое впечатление.

— Кул? — на английском языке повторил я вопрос. «Кул» значит «здорово, классно».

— Не-е-е, отстой какой-то, — скептический взгляд моего приятеля говорил обратное. Данила не успел расшифровать свое резюме, когда хлопнула входная дверь и на крыльце дома в сопровождении матери показалась Настя. Она была одета по-спортивному. Кроссовки, джинсы и рубашка. Если бы не длинная коса, заколотая на затылке, никто бы не догадался, что мы не компания из трех мальчишек.

— Пришли? — вместо приветствия спросила она.

Ну что за охота задавать глупые вопросы, видит же, что пришли. Настина мама, Анна Николаевна, поздоровалась с нами.

— Здравствуйте мальчики. Вот, передаю ее на ваше попечение, чтобы привезли ее обратно живой и невредимой. Ну да здесь до Верблюдовки недалеко, всего двадцать километров. Я думаю, денечек погостите, медку на пасеке поедите, познакомитесь с Настиными дедом и бабушкой и можете возвращаться. Родные отпустили?

Мы с Данилой скорее кивнули головами.

— Угу.

Мне показалось, что Анна Николаевна будет сейчас для нас повторять те наставления, что давала с вечера дочке. Так и есть.

— Приедете, держитесь вместе. Не хотела ее одну отпускать, там с автобусной остановки идти до деревни километра два лесом и полями. Страшно, девочка все-таки. Настя хотела, чтобы один из вас с ней ехал, а я настояла, чтобы оба, так мне спокойнее.

Мы с Данилой одновременно посмотрели друг на друга. Кого же, интересно, первого пригласили в почетный эскорт? С кем Настя хотела ехать? И кто теперь у кого будет путаться под ногами? Нет, это Данилу дали нам в нагрузку, решил я. А меня предупредили заранее, вон я успел сбегать в парикмахерскую и сделал какую модную прическу. Молодая парикмахерша только оказалась несовременной.