Мариэтта Чудакова - Дела и ужасы Жени Осинкиной

Но даже если их сейчас предупредить — к чему Дима, конечно, склонялся, — все равно он помнил, что оба водителя были без оружия. Удачным приемом рукопашного боя далеко не всегда опередишь выстрел. В любом случае надо было как можно скорее там, на месте, создать вокруг Жени еще более плотное кольцо защиты. Может быть, даже несколько колец — прежде чем удастся поднять для обеспечения ее безопасности, так сказать, регулярные силы правопорядка.

Дима узнал — все от того же Фурсика, — что Том Мэрфи задержался в Омске. Сейчас это было очень кстати. Потому что там адвокат Артем Сретенский — главная их опора — под рукой.

Дима знал, что только что в Омске взяли настоящего убийцу Анжелики. Из телеобзора новостей о девочке, оказавшейся под арестом, он понял, что это скорей всего заказчица убийства — ему было кое-что известно о ней от Фурсика. Теперь он думал и о том, что Олегу Сумарокову замаячила свобода. То есть — приближается то, ради чего Женя и пустилась в свой далекий и, как оказалось, крайне опасный путь… Он решил Тому звонить — потому что писать буквами, что Женю хотят убить, у него как-то не получалось.

В тот самый час, когда Дима собирался подымать Тома Мэрфи по боевой тревоге, тот сидел очень далеко от Москвы в уютном кресле под торшером в доме родителей своего друга детства Петра Волховецкого — сами родители уехали отдыхать в Турцию. Сидел и с наслаждением читал «Приключения Гекльберри Финна». Правду сказать, читал не в первый раз и даже не во второй. Но почти с тем же интересом. Такая уж это книга.

В тот момент Том как раз читал про то, как его тезка Том Сойер объясняет Геку, что беглый негр Джим, запертый в сарае, обязательно должен вести дневник — на своей рубашке. «Какой еще дневник? Джим и писать-то не умеет!» Но для Тома это как раз неважно: пусть ставит какие-нибудь значки. А перо они ему сделают из оловянной ложки. «Да что ты, Том! Можно выдернуть перо у гуся — и лучше, и гораздо скорей». Но Том Сойер знает, что узникам так положено. «Гусиным пером они и писать ни за что не станут, хотя бы оно и оказалось под рукой. Это не принято.

— Ну ладно, а из чего же мы ему сделаем чернила?

— Многие делают из ржавчины со слезами; только это кто попроще и женщины, а знаменитости пишут своей кровью. И Джим тоже может. А когда ему понадобится известить весь мир, что он заключен, послать самое простое таинственное сообщение, так он может нацарапать его вилкой на жестяной тарелке и выбросить в окно. Железная Маска всегда так делал, и это тоже очень хороший способ».

Про томившегося в XVII веке в Бастилии таинственного французского узника, лицо которого постоянно было скрыто железной маской, Том — мы имеем здесь в виду уже не Тома Сойера, а Тома Мэрфи, — конечно, знал.

Том полистал книгу и нашел одно из многих своих любимых мест. Он его знал практически наизусть, но перечитал все равно с удовольствием — в этом и есть тайна хорошей книги!

Там некая миссис определяет, правду ли говорит ей Гек, что жил в деревне.

«— А ну-ка, скажи мне: если корова лежит, то как она поднимается с земли — передом или задом? Отвечай живей, не раздумывай: передом или задом?

— Задом.

— Так. А лошадь?

— Лошадь передом.

— С какой стороны дерево обрастает мхом?

— С северной стороны».

Тому Мэрфи приятно было, что он знает ответы на все эти вопросы. Хоть и жил он в детстве не в деревне, а в городе Вязьме, но до деревень там было рукой подать.

А дальше эта миссис легко разоблачает Гека, переодевшегося девочкой: «Ты держишь нитку неподвижно и насаживаешь на нее иголку, а надо иголку держать неподвижно и совать в нее нитку. Женщины всегда так и делают, а мужчины — всегда наоборот. А когда швыряешь палкой в крысу или еще в кого-нибудь, встань на цыпочки и занеси руку над головой, да постарайся, чтобы это у тебя вышло как можно нескладней, и промахнись этак шагов на пять, на шесть. Бросай, вытянув руку во всю длину, будто она у тебя на шарнире, как бросают все девочки, а не кистью и локтем, выставив левое плечо вперед, как мальчишки…»

Ну, это, конечно, про девочек XIX века сказано. Некоторые наши девчонки, думал Том, могут швырнуть палку или камень почище мальчишек. А вот насчет вдевания нитки — вряд ли что изменилось. Надо бы понаблюдать над собой и другими.

Благостное его настроение было вполне объяснимо.

Та цель, которая погнала Тома Мэрфи в каникулы вслед за Женей из Москвы в Сибирь, практически достигнута. Убийцы, за которых сидел в одиночестве и, несомненно, в глубоком отчаянии Олег Сумароков в тюремной камере далекой Потьмы, взяты под арест. Причем в захвате Харона Том участвовал сам, чем втайне гордился. А про то, как Скин бесстрашно кинулся на здорового Мобуту и помог его задержать, Тому в ярких красках рассказал Слава-байкер. То есть — старые и новые члены Братства оказались на высоте. И теперь от них больше ничего не зависело. Дело было за юстицией. Точнее, оно во многом зависело от действий адвоката Артема Сретенского.

Том в общем-то мог бы отправиться в Москву. Но ему хотелось дождаться Жени — она не позже чем через два-три дня должна была вернуться в Омск с Федей Репиным. Хотелось убедиться в том, что освобождение Олега — близко. А также в том, что делу Харона и Хозяина придан должный размах, и его уже не остановить. Как останавливаются в России дела о заведомых преступлениях, Том, увы, не раз слышал.

А затем — двинуть с Женей в Москву на машине. Форсировать на «Волге» Урал — это круто! Отцу наверняка понравится.

Теперь вы поняли, почему Том Мэрфи сидел расслабившись, как человек, выполнивший свой долг, и веселился, читая про Гека Финна, огорченного, среди прочего, поведением своего добропорядочного друга Тома. Герой книги и он же ее рассказчик Гек недоумевал — как же это Том Сойер, мальчик из хорошей семьи, джентльмен, помогает побегу негра? В середине XIX века такое поведение добропорядочным не казалось — темнокожие были рабами, а беглых рабов надо ловить и наказывать.

Том смаковал страницы про далекую эпоху жизни Америки и даже подумывал — а не позвонить ли отцу в Калифорнию? И похвастаться своими подвигами и даже ожидаемой, как уверял Артем Сретенский, наградой? До Калифорнии-то отсюда ближе, пожалуй, чем от Москвы, и звонок, думал Том, наверно, будет дешевле. Ну, отец, конечно, тут же перезвонит сам, но и его деньги тратить зря не хотелось. Поскольку во время своих недолгих поездок в Америку Том очень хорошо увидел, что там неплохие деньги никому за так не платят. А все работают за эти деньги на полную катушку.

В эти-то приятные минуты, как в жизни и бывает, заиграл свою тревожную музыку его мобильник. И голос его московского знакомого Димы сообщил Тому зловещие новости, докатившиеся до Москвы как раз с американского континента…