Максим Лучинин - Гибель богов

– Ты это милиции расскажи! – Каштан испуганно отошел еще дальше за стол.

– Я сейчас тебя удавлю, соплю, – взметнулся Тоха, – жаль раньше этого не сделал. – Он рванулся к Каштану. Каштан завизжал.

– На место! – заорала Дана, вскочив. – Сел на место!

Тоха в нерешительности замер. Дана подошла к нему близко-близко и тихо, отчетливо сказала: – Сядь на место.

После долгой паузы грузный Тоха развернулся и обреченно плюхнулся назад. Дана сжала голову у висков ладонями.

– Так, – проговорила она, прикрыв глаза. – Так… Что же делать?

– Что делать? – раздался вдруг голос Олега Евгеньича. – Извините, Дана Борисовна, но я больше не намерен ждать. – Завуч поднялся.

– Нет, стойте! – отчаянно крикнула Дана. – Так нельзя!

– Не нельзя, а нужно! – веско заметил Олег Евгеньич.

– Это же дети! Неужели вы не понимаете!

– И что, что дети? – удивился завуч. – Сейчас вообще такие дети пошли – им палец в рот не клади! Откусят! Да мало откусят! Еще и прибьют!

– Что вы говорите! – поразилась Дана.

– Пример, как говорится, налицо! – Сделал жест Олег Евгеньич в сторону лаборантской. – Сколько можно тут сидеть? Что тут выяснять? Мне уже всё ясно! Да!... – Он поправил пиджак и распрямился. – Мы всё заботимся о детях, всё возимся с ними, воспитываем, но, боюсь, мы иногда слишком забываемся в этой нашей доброте. Иногда стоит взглянуть на вещи и трезвым взглядом! Да! Если доброта превращается в потакание слабостям и своевольничанию, то нужно отказаться от такой доброты. И может быть стоит навести мир мечом, а не ублажанием. Вы посмотрите, сколько мы всего для этих детей делаем: открыли компьютерный класс, дали доступ в интернет, делаем ремонт в школе, закупаем инвентарь для занятий спортом. Мне кажется, многое из этого уже воспринимается ими как должное, и относятся они к этому соответственно. И вместо того, чтобы уважать собственность, которую им дали попользоваться для собственного развития, они крушат всё, что попадается у них на пути. – Он опять указал на дверь в лаборантскую. – И пора уже осадить некоторых, – продолжил Олег Евгеньич. – Пусть милиция разберется… Ведь это же просто невероятно! Убийство в школе! Убийство!! Это же… Господи! – Он вдруг словно опомнился. – Что я стою? Надо бежать!

Он быстро зашагал из кабинета.

– Стойте! – крикнула Дана и рванулась за ним. Не медля ни секунды Каштан стартовал за ней – метеором обежал учительский стол и промелькнул вдоль стенки. Дверь с силой захлопнулась.

В кабинете стало тихо и как-то пусто.

Гришке стало душно. Он поднялся и открыл еще одно окно. Но холодный воздух не принес облегчения.

– Что сейчас будет? – спросила Лиза. Ее вопрос повис в воздухе.

– Какой же я дурак, что связался с тобой! – зло бросил Тоха Ауре. – Так и знал, что будут проблемы!

– Какой же ты гадкий! – с отвращением сказала Сонька.

Гришка посмотрел на Ауру, но та никак не отреагировала на Тохины слова.

– Нет, а что все-таки сейчас будет? – снова спросила Лиза.

– Что-что! – сказал Спайдер. – Приедут менты и заметут Тоху, вот что!

– Ты что! – испугался Тоха.

– А что? – Спайдер в недоумении поднял брови. – Сам слышал, Каштан тебя спалил.

– Что спалил! Что спалил! – заругался Тоха. – Да кто ему поверит! Еще посмотрим!

– Ни фига! – жестко сказал Спайдер. – Как раз ему-то и поверят. Тут все против тебя. Прикинь: девчонка просит заступиться за себя, а ты? Неужели ты смог ей отказать? То есть, оказалось, что смог… Но ведь в это никто не поверит! Поверят как раз Каштану, что ты поднялся к химику. Ну и понятно, чем у вас этот разговор закончился… Да и габариты у тебя соответствующие для такого дела…

– Ты что же, уже сдал меня? – Прищурился Тоха.

– Я тебя предупреждаю, как дело будет! – весомо ответил Спайдер. – Если ты, дурак, сам не понимаешь. А так и будет, что на тебя всё это дело и повесят!

– Но Тоха же не убивал! – крикнула Сонька.

– А ты видела? – зло бросил Спайдер.

Гришка поразился, как изменилось его поведение.

– Ты что, Спайдер, ты что делаешь? – с угрозой проговорил Тоха.

– Да я-то как раз ничего не делаю! – всё так же зло продолжал Спайдер. – А тебе, дураку, вообще бежать надо, пока тебя в тюрягу не упрятали. Сам же знаешь, никто разбираться не будет!

– Ты с ума сошел, Спайдер! – воскликнула Сонька. – Куда он должен бежать! И зачем!

– Да вы и вправду дети тут! – удивился Спайдер. – Только поймите, что всё! Детство кончилось!

А Гришка завороженно и пристально всё это время смотрел, как дрожат у Спайдера руки. Спайдер судорожно сжимал и разжимал их, но они всё равно тряслись. Гришка в страхе и испуге вгляделся в лицо Спайдера. И в мозгу у Гришки вдруг что-то передвинулось. Его прошибла испарина. Руки онемели и утратили способность подниматься. Нахлынувшая остужающая волна лишила сил, но вдруг высветила в голове четкую и ясную картинку. Гришка заморгал. И уже не оставалось времени, надо было что-то делать прямо сейчас, не медля ни секунды, а сил не было совсем. И Гришка просто наклонился вперед, чтобы как-то сместиться, сдвинуть обессиленное тело.

– Да ладно… – хрипло начал он, запнулся, прокашлялся. – Ладно вам орать, – продолжил он. – Что вы дергаетесь. Сейчас всё равно милиция приедет. Лучше родителям позвоните, чтоб они в курсе были. Тём, – бросил он Спайдеру. – Пойдем, покурим что ли пока…

Не оглядываясь, он с трудом, но спокойно поднялся и пошел к выходу из класса. Тело и руки дрожали, в ушах было больно от ожидания: что там сзади, как они реагируют? И самое главное: пойдет с ним Спайдер или нет?..

– Ой, точно! – воскликнула Лиза. – Мамочки! Надо же родителям всё рассказать! Пусть они заберут меня отсюда!

– Точно! – засуетилась и Черная.

– Мам! – уже кричала Белая. – Мам, тут такое!..

Гришка вышел и не спеша дошел до спортзала. Только тут он оглянулся – и облегченно вздохнул: Спайдер шел за ним.

Солнце уже добралось сюда: поджаривало дощатый пол, разлеталось полосами по стенам. Гришка поднял баскетбольный мяч и стал бить им об пол: бах! бах! Спайдер опять запрыгнул на козла и закурил.

– Блин, ну и замес! – сказал он. – Просто офигеть!

Гришка видел, что он уже успокоился, лишь только огонек сигареты чуть плясал в воздухе. Стуча мячиком об пол, Гришка пытался сконцентрироваться. Он чувствовал себя сейчас будто на самом главном финальном матче, когда нужно быть на пике формы, когда нужно быть максимально собранным и готовым сражаться, чтобы не упасть в грязь лицом перед всеми теми, кто смотрит на тебя сейчас из зала, особенно перед друзьями и близкими. Но именно все эти «нужно» и сбивали с настроя. Они пугали, от них сосало под ложечкой и противно подташнивало. Они заставляли ошибаться именно тогда, когда ошибаться было нельзя.