Максим Лучинин - Гибель богов

Не глядя на Спайдера, Гришка играл мячом.

– Ты что ли химика задавил? – спокойно и вяло спросил он Спайдера и тут же со всей силы швырнул мяч об стенку. До нее было далеко, но мяч долетел, тяжелым выстрелом из пушки бахнулся о стену и запрыгал обратно. На Спайдера Гришка не смотрел. Спайдер молчал. Мячик снова лег в руки. Гришка подбросил его вверх и попытался отбить головой, но мяч был тяжелый, было больно.

– Ты что? – сказал Спайдер. – Что тебя подбросило?

Гришка закрутился на месте, пытаясь обыграть невидимого противника. Сделав пару финтов, он бросил мяч по кольцу. Кольцо тоже было далеко, и мяч даже не долетел до щитка. Гришка побежал за ним. Возвращаясь, он бросил легкий взгляд на Спайдера. Тот пристально наблюдал за ним. Их взгляды пересеклись, но Гришка был равнодушен и снова принялся отбивать мяч.

– Ты что, Гриш? – промолвил Спайдер. – Ладно тебе, не грузись, всё уже закончилось. Дома скоро будем.

Гришка взял мяч обеими руками и, вращая его у груди, подошел к Спайдеру. На Спайдера он не смотрел, он изучал мяч – ощупывал его, ощущая подушечками пальцев резину пупырышков и изогнутые полосы. Потом поднял взгляд на Спайдера и посмотрел прямо ему в глаза.

– Как это вчера получилось, рассказывай, – сказал он, продолжая вращать в руках мяч.

Спайдер несколько испуганно следил за ним, словно опасаясь, что Гришка вдруг швырнет мяч в него. Он забыл про сигарету, – от нее поднималась тоненькая зыбкая струйка дыма. Гришка внезапно дунул на нее – и она разбилась. Спайдер сильно вздрогнул.

– Ты что, ушибся? – бросил он. – Что за хрень ты спрашиваешь?

Также невозмутимо Гришка отошел от него. Постукивая мячом подошел к кольцу.

– Я вот подумал, – словно ни к кому не обращаясь, начал говорить Гришка – просто бросал слова в пустой зал: – Я подумал, а что ты на Тоху набросился? – Гришка бросил мяч и тот чмокнул прямо в сетку кольца. –Ерунда какая-то… – Гришка подхватил выпавший мяч и снова отошел на линию штрафных. – «Тоха, беги!» Зачем? Куда? Почему? Куда ему бежать? Какой смысл? Это же бред! А если он все-таки поведется и побежит? Что тогда? Но это значит, что он виновен! Хотя нет, даже не значит, что виновен. Просто ментам так легче: убежал – значит всё, подписался. А смысл? Нам-то что до этого? Мне, Децлу, Черной, Белой, Лизке, Соньке? Какой нам прок от вины Тохи?

Гришка помолчал. Спайдер за его спиной тоже молчал.

– И когда мы уходили, – продолжил Гришка, – ты так спешил уйти! – Он снова бросил мяч и снова попал прямо в центр кольца. – Дана закричала, а ты звал меня: «Пойдем!» А ты не мог не слышать, как она крикнула! Ты слышал. И ты ведь даже не заглянул в лаборантскую, ты с краю там стоял и даже не посмотрел! Все рвались туда: что там?! – а ты хотел побыстрей уйти. Ведь ты думал, что всё уже закончилось, что сейчас разойдемся по домам – и всё! И пусть другие потом расхлебывают эту кашу. Ведь главное – что тебя уже поблизости там не будет, и никто не сможет даже случайно привязать тебя к этому делу. И ты весь день цеплялся за виноватых – сначала Децл, потом Аура… Ведь это ты сдал Ауру. Даже Децл ничего не рассказал завучу, – а ты вдруг раз! и сдал! Черная выступила – а ты тут как тут! И вроде как нормально всё, ну что там, какие тайны… А ведь сначала ты добился, чтобы про Ауру скрыли. Конечно! Чем больше непонятного – тем дольше ты в безопасности. Кто лаборантскую разгромил? Фиг знает! Да тут еще труп! Совсем ничего не понятно! Но только представилась возможность подставить Ауру – ты сразу ее сдал. А потом и Тоху также точно сдал. Любой, главное – не ты! – Гришка кинул мяч в третий раз – и опять мяч лег ровнехонько в сетку.

– И в самом начале, – продолжил Гришка. – Дана говорит: идемте в химию! А вы с Аурой будто уговорившись: «Куда-а-а?!» Я про Ауру-то ничего не подумал, ясно, что после вчерашнего ей туда не хочется, но мысль такая мелькнула: а ты-то чего затормозил? Что там, в химии? Ну подумаешь, только вчера сидели, ты же не Белая, чтобы стонать из-за этого…

Гришка забросил последний мяч и уже не поднял его. Развернувшись, он подошел к Спайдеру. Тот докуривал сигарету. Кривая усмешка кривила его рот. Смакуя, Спайдер тянул к себе оранжевое кольцо огонька.

– Ну и на хрена ты мне всё это рассказал? – спросил он Гришку.

– Ты убил? – прямо спросил Гришка.

– Да пошел ты! – Спайдер отшвырнул окурок. Он хотел было спрыгнуть с козла, но Гришка подошел совсем близко.

– Ты убил? – повторил Гришка.

– Отвали! – Спайдер сильно толкнул его, но Гришка устоял.

– Что ты хочешь? – спросил Гришка. Он стоял к Спайдеру чуть не вплотную, но говорил громко. – Что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы допросили Лизу и узнали, что ты вчера здесь был? Ты хочешь, чтобы узнали, что ты делал рефераты для химика? Ты хочешь, чтобы Лизу спросили: а не выходил ли вчера Артем из компьютерного класса?..

– Да она вообще ничего не видела, – заорал Спайдер, – она в чате висела!..

– … Ты хочешь, чтобы спросили Деда, – продолжал Гришка, – не видел ли он, как ты ходил туда-сюда из класса? Ты хочешь, чтобы опросили всю школу, не видел ли кто тебя вчера? Ты так хочешь?! Или может ты хочешь, чтобы виновным признали Тоху, а?!

– Что ты хочешь от меня? – испуганно заорал Спайдер. – Ты-то что от меня хочешь?!

Гришка смотрел не мигая прямо в глаза Спайдера. В голове у него стучал молот. Он шагнул еще ближе, почти касаясь друга.

– Ты убил? – спросил он. – Темка, скажи! Скажи! Здесь никого нет! Здесь только ты и я! Скажи! Скажи!!

– Да!! – заорал вдруг Спайдер. – Да! Я! Кретин! Я!!

Он оттолкнул Гришку и спрыгнул с козла. Слезы обожгли Гришкины глаза. Скривившись, он судорожно попытался стереть их. Но они вдруг потекли еще сильней, и Гришка, наклонившись к козлу, спрятал лицо, уткнувшись в локоть. Но сразу же он почувствовал, что плакать нельзя, что это потом можно, а сейчас нельзя. Он швыркнул соплями и распрямился. Утерев лицо ладонями, обернулся к Спайдеру.

– Зачем ты это сделал? – спросил он еще дрожащим голосом.

Спайдер растерянно и испуганно смотрел на него.

– Зачем? – уже тверже повторил Гришка.

– Да не виноват я! – крикнул Спайдер. – Он сам! Фиг ли мне оставалось делать? Что? Что ты предлагаешь? Садиться в тюрьму, что ли? Да? Да?!

– Если не виноват, то не посадят.

– Ага! Размечтался! Как же! Да мне вообще эти проблемы не нужны! Понимаешь? Мне на фиг все эти проблемы не нужны! Что мне делать с этим? Я не собираюсь в тюрьму садиться, ты понял? Понял?!

– Да. Не ори. Что вчера произошло?

– Блин, да это Аура во всем виновата! Из-за нее все и случилось! Вообще все из-за нее страдают! Какого черта она вчера поперлась к химику, а? Ну на хрена это было надо! И я, как дурак, сунулся! Дерьмо! Сижу в инете, дай, думаю, забегу и спрошу, большие ли делать рефераты, думаю, договорюсь, чтоб поменьше, чтоб не возиться долго. Прибегаю – а там разгром! Химик весь уматерился, стекло с пола собирает. Мне бы уйти! А я, как дурак, спрашиваю: что случилось? Он Ауру материт, злой как собака, орет мне: тебе чего надо? Я очумел от всего этого, стормозил, ну и говорю: насчет рефератов. А он и отвечает: засунь, говорит, свои рефераты в задницу. Хватит, говорит, навозился с вами! Получишь, говорит, свой трояк и утрись. Такая сволочь! Скотина! У меня аж в глазах помутилось! Как же так, говорю, ведь договорились же! И у меня половина уже сделана! А он: пошел на фиг, говорит. Как же так, думаю, как же так? Ведь это значит всё, конец, это значит, всё обломилось у меня! Всё пропало! Я понять ничего не могу. Так и говорю ему: договорились же! А он снова: пошел на фиг, как договорились, так и раздоговорились! Также нельзя поступать, говорю! Он подходит ко мне и шепчет: а вот как вы со мной, так и я с вами… У меня крыша едет. Нет, говорю, ничего не отменилось! Я сделаю, что обещал! А он отвечает: неси, говорит, свои бумажки, мне в туалете пригодятся. Сука ты, говорю, сволочь. Он как взбесится! Подлетает ко мне и еще тряпкой своей поганой сырой размахивает. Такой урод! Я не знаю, что он сделать хотел, я толкнул его в грудь, он назад полетел, на стекло наступил, испугался, оглянулся – и как-то боком упал, и прямо башкой об угол, даже хрустнуло… – Спайдер судорожно сглотнул. – Ну и помер он. Прямо тут и помер, почти сразу. Прямо на глазах у меня. Я всё стою, смотрю, не знаю, что делать. Он лежит, и всё…