Ульяна Орлова - Выстрел

С тех пор, как я познакомился с ним – он не оставлял меня. Не считая того случая, когда я потерялся, и ещё случая в лесу, когда нам повстречался маньяк. Но тот случай - особенный, тогда это было вынужденно. Я оставил Антона, или он меня – не знаю… Я не хотел, но он приказал бежать к насыпи. А мне, что мне оставалось делать, если в любую минуту он мог погибнуть? Только и оставалось, что бежать в город и звать того, кто сильнее… Хорошо, что в том доме оказался Синицын, и он так быстро приехал на помощь Тошке…

Тогда-то и появился у меня второй страх – потерять Антона. Я услышал выстрел, увидел его на земле и решил, что он умер. Это был край…

Хорошо, что маньяк промахнулся. Нет, это не просто хорошо, это - Слава Богу!

Антон кормил меня. Я ведь знал, что он голоден, но он врал, что - нет. И отдавал последний хлеб и сыр, которые остались тогда у нас… Я тогда ещё не понимал этого. Глупый был.

Понял когда услышал, как разговаривали об этом его родители. Что Тошка такой худой от голода. И что ещё день такого пути, и…

Но путь закончился, и мы оказались у него дома.

Я тогда дал слабинку – струсил и расплакался, когда увидел, что мама обнимает Антона, и забоялся, что меня оставят тут, в подъезде. Потому что Тошка повалился тогда в обморок, а меня в тени не было видно… Хорошо, что его мать заметила меня и позвала в квартиру.

Вы не думайте, что я плакса. Просто так получилось тогда…

И появился у меня новый дом.

Хороший. Уютный.

Дядя Боря сказал тогда, что про мою жизнь можно написать целую книгу. Да что там писать-то? Она маленькая, эта жизнь… Зачем писать маленькую книгу?

Он меня полюбил, это я понял сразу. Я думал, что кроме Антона меня сильнее любить никто не будет. Ну нет, не сильнее, это я неправильно сказал, а по-другому. Его отец, приезжая, брал меня на руки и прижимал к себе. Щекотался своими щетинистыми усами и спрашивал:

- Ну как ты, Славка?

Как я? Я ничего… Обыкновенно и очень даже. Мне было хорошо у Антона дома. И здорово было болтать с его папой, с ним можно говорить обо всём на свете, и на любой мой вопрос он отвечал! А вот Антон не всегда мог…

А его мама чем-то похожа на мою. Мне так казалось. Когда я увидел их рядом, я понял – почему. Но об этом – чуть позже.

Она не ругала Антона. И меня не ругала. Могла говорить, строго так. Могла молчать, и это было ещё строже и серьезнее, чем если бы она говорила. Могла уйти ненадолго, а вернувшись – позвать нас мириться. Поэтому для меня было очень удивительно, когда я слышал, как орёт какая-нибудь тётка на улице на маленькую девчонку, или когда в школе ребята рассказывали, что мать побьёт их ремнём! Моя мама тоже ни разу не ударила меня и не кричала…

Может это мы такие хорошие? Нет, скорее наши родители.

Вы не подумайте, что я зазнайка. Я просто счастлив оттого, что они у меня есть. И у Тошки есть.

И у Шурки – Тошкиного друга. Ой, это ещё один мой любимый друг. Он серьёзнее Антона, и умеет слушать так, что всё-всё хочется ему рассказать. А ещё он рисует здоровские рисунки карандашами и красками, и карикатуры, и комиксы, и даже самолёты на компьютере! И может даже из ничего нарисовать небо, с облаками, как настоящее! Вот бы я хотел так научиться!

Где Антон нашёл такого друга? Он говорил, что в интернате… Ну вот, было значит там что-то хорошее…

Тошка говорил мне, что это хорошее он чуть было не потерял. Он думал, что предал Шурку. А оказалось, что через неделю Шурку нашёл там отец. Дядя Валера работает в полиции, и он искал Антона, когда тот сбежал. А нашёл там своего сыночка…

Удивительно, как по-разному мы понимаем слова «потерять» и «найти»…

Случилось так, что я нашёл своих родителей. Нет, вру, не я нашёл… Но я-то знал, что они найдутся! А нашёл их – Юра. Или Денис. Я пока так и не понял, но думаю, что разберусь. Денис обещал мне рассказать, когда я приеду…

Юра спас дядю Борю. Ага, так просто, торопился на электричку, срезал путь и спас. Увидел какого-то чурбана, который напал на него и почти обокрал. Напал… Подошёл сзади и ударил по голове! Ненавижу подлость! Отчего её так много?!

Юра не ответил мне, как и не ответил толком, что сделал он с бандитом. Но привёз Тошкиного отца целого и невреди… Нет, кажется, он говорил что-то про сотрясение… Но сейчас это неважно, главное – живым. А то как мы переживали! И больше всех, наверное, переживал Антон. Он не находил себе места, пока мы звонили его отцу и дяде Валере. Да и я, пожалуй, не забуду эти страшные два часа.

Всего два часа…

Целых два часа…

После мы увидели Тошкиного папу и Юру! Ой, как я обрадовался! Это было так неожиданно, что я даже забыл, как волновался за дядю Борю! Ещё бы: я уже не надеялся, что увижусь с Юрой, а тут вот он, здрасте!

Неделя неожиданностей.

Для Юры она закончилась плохо. Нет, почти плохо… Если бы не оказалось рядом Дениса.

Стрелять в спину – тоже подлость.

Как сделать, чтобы их стало меньше? Кто мне ответит на этот вопрос? Нет рядом Антона, правда можно написать ему… А пока – пойду помучаю папу…

Ну, попозже спрошу. Вот сейчас дорасскажу – и пойду.

Не окажись рядом с ним Денис – не стало бы Юры. И не встретился бы я со своими родителями. Хотя Денис говорил, что он виноват во всём, и что не пойди они по той тропинке… Я не понял ничего из этих слов, только и смог сказать Денису:

- Пошли же. И что теперь?

Я не хотел уезжать, но кто меня послушал? А я бы – побежал к нему и ждал бы, пока он не поправится.

Хорошо, что всё хорошо закончилось. Если ещё закончилось…

Хорошо, что Денис успел… То есть Юра успел… Тьфу, они вместе. Как всегда, вместе…

Однажды я услышал, как дядя Боря сказал Тошкиной маме: «Удивительно, как порою переплетаются судьбы. Как кельтские узоры». Про узоры я ничего не понял, а про судьбы – понял. Сейчас.

Неделя началась необычно – с ссоры. Они не сказали мне ничего – но я-то не дурак, понял сразу. Когда увидел, как сторонится его Тошка, каким стал мрачным его отец… Они не общались, и это, пожалуй, тоже было впервые.

Почему они поссорились? Не знаю. Но это было необычное начало каникул. Но кто бы знал, чем это всё закончится?

И всё же у меня будто камень с души свалился, когда я увидел, что они снова разговаривают, что, как и прежде дядя Боря называет Антона ласково так: «Тошка», и как снова он раскатисто и приятно смеётся. Так, что хочется засмеяться самому.

Вам не надоели встречи? Мне – нет.

Я не знаю, какая из них снова поменяет мою судьбу.

Тошкина мама, когда я спросил её, что такое «судьба», сказала, что тропинка, по которой идёт человек… Опять тропинка.

Так вот, о встречах. В последний раз… Нет, постойте, в предпоследний. Ага, я обещаю. А уж если я что-то обещаю, то это уж – непременно. Юра, кстати, тоже бросил курить…