Ульяна Орлова - Выстрел

Неуютно было и хотелось есть. Когда они со своей группой, наконец добрались сюда – столовая оказалась уже закрытой. Пришлось согреть желудок остатками чёрного чая и наполнить его мыслями о сытной еде. О завтраке или ужине, неважно, главное, что своим воображением можно хоть немного успокоить этот ненасытный орган.

Уже то, что они отыскали эту гостиницу – замечательно. Уже то, что выбрались из ущелья до наступления темноты – счастье. Ну, почти…

На белой стене зачем-то висели большие круглые часы. Они шли, вроде даже правильно. Ритмично так трещали, в прохладной сырости, решив, что настоящее время знают только они. Притягивали к себе мысли Бориса.

Он устало глядел на острую размеренную стрелку. Раньше его раздражало тиканье часов, а сейчас оно - успокаивало. Потому что под это тиканье Борис осознавал, что сейчас он здесь, в комнате, на тёплой мягкой постели, а не блуждает в неведомой тьме. И осознавал, что ему здесь хорошо.

Было бы совсем чудо, если бы он здесь был не один.

И если бы уснул раньше, чем наступит тоска.

Он не смог приехать попрощаться со Славкой. Хорошо, что хоть позвонил… Стыдно. Грустно. Когда он увидит мальчонку? Названного сынишку, друга его сына... Ох, как же сильно он всё-таки привязался к нему!

Вот пробить бы сейчас пространство и время и оказаться дома!

Как не хватает сейчас ему сыновей! Посадить бы их рядом, с обеих сторон, обнять крепко. Чувствовать, как они тебя любят. Размышлять над необычными Славкиными вопросами. Радоваться коротким рассказам Антона.

«Ну ладно тебе, никто у тебя их не отнимает! Они просто сейчас далеко, но ведь они – есть! И ведь скоро ты увидишься с ними! Осталась – неделька, - успокоил он себя, - а ещё ведь скоро – Новый Год!»

Они снова будут вместе, пусть и недолго.

Ольги ему особенно сейчас не хватало. И спиной, сердцем, он чувствовал, что сейчас она особенно нуждается в нём. Хорошо, что удалось поменять билеты на самолёт, и взять на три дня пораньше.

Борис отогнал усталость, сел на постели. Вынул из зарядки мобильник, набрал номер супруги. Хоть голос её послушает: нежный такой, родной, немного мальчишеский голос…

…Жаль, что его телефон украли: там столько фотографий было с мальчишками! В Олином телефоне нет фоток, только картинки какие-то.

«Ладно тебе бухтеть! Целый – и ладно». Борис вспомнил Юру, мальчишку – студента, своего спасителя. Надо же им так повстречаться!

Как он там? Неделю назад, когда Борис звонил Валере, тот сказал, что Юру выписывают. Это уже хорошо! «Ох, и натерпелся парнишка…Плохо, что я не увидел его перед отъездом…» Не пустили. Суровые врачи, вероятно, думали, что одному Юрке будет лучше, чем с друзьями, а может, они просто боялись лишний раз его трогать…

Нужно обязательно с ним увидеться! Напомнить жене, чтобы завтра сходила за билетами, а то потом не достанешь… А пока нужно позвонить ему и просто ещё раз сказать спасибо…

Борис поймал себя на том, что слушает бесконечные гудки. Почему Оля не отвечает?

«Позвоню Тошке», - решил он. «Сынка, как ты?» - думал Борис, набирая знакомый номер. Занято! Да что ж такое?! Видимо придётся ему провести вечер с самим собой и тоской по любимым…

***

Тошка понажимал кнопки, прислушался к далёким гудкам. Почти сразу отозвался в глубине мягкий бархатный голос:

- Алло, Антон? Тошка, сынок, как дела?

- Нормально, пап!... – голос будто рядом. Хотя на самом деле рядом только снег, темнота и шумная дорога. А отец совсем другой в стране… - А ты когда приезжаешь?

«Сынок! Наконец-то я до тебя дозвонился!… Как хорошо, что придумали мобильные телефоны! Слышать твой голос - уже счастье». Борис глянул на торопливую стрелку:

- Двадцать восьмого.

- Двадцать восьмого?! А мама говорила – тридцатого! – внутри у Тошки всё подпрыгнуло от радости. Ура!

- Я переделал билеты… - ответил Борис. Жёлтая лампочка моргнула и разгорелась чуть ярче.

Антон смотрел, как красиво сочетается жёлтый фонарь с синей чернотой неба. Вьются вокруг него быстрые снежинки…

- Тошка, - спросил отец, нарушив короткую тишину, - что ты хочешь себе на Новый Год?

- Что? – переспросил Антон и постучал ботинками по бордюру, отряхивая белую пыль. Снова поднял глаза. Холодные мухи посыпались на нос, на ресницы, быстро превращаясь в холодные капельки.

- Чего тебе подарить? – спросил отец.

Ой… Да он не знает даже! Не думал как-то над этим… Точнее думал, но это отец вряд ли сможет подарить ему…

- Пап, да ничего не надо! Главное, что ты приедешь!

Это да. И всё же…

- И всё же? – спросил Борис. В выборе подарков он был полный профан… Уж лучше спросить и подарить человеку то, что он хочет.

- Пап… Я хочу, чтобы ты был с нами, - выдохнул Тошка. Интересно, а если сказать о своей мечте, она сбудется?.. Всё же папе сказать…

В тишине назойливо стучала секундная стрелка…

В шуме глазастых машин мелькали быстрые снежинки.

В трубке стояла тишина. Концы невидимого глазу провода сжимали в руках двое разделённых сотнями километров, но очень близких человек.

- Тошка, - хрипло кашлянул отец, - я говорил с нашим руководителем. Он сказал, что через год можно будет брать тебя в экспедиции. Нужно делать загранпаспорт и визу…

- Только через год? – Тошка, наконец, накинул капюшон. Ой, он же весь мокрый!

- Антон… Пока только так.

Как же совсем рядом звучит такой далёкий папин голос!

- Я скоро приеду, - утешил его Борис и вдруг понял, насколько же он соскучился! Ощутил всеми чувствами, как не хватает ему отзывчивого, порою колючего, временами тревожного, иногда озорного, и всегда - такого родного и нужного ему сына. - Сынок…

- Да! – встряхнулся Антон, - пап, мы тебя ждём! Очень.

- Это хорошо! - отозвался Борис, - Антон, а что там Славка? Они купили билеты?

- Да! Вчера он звонил мне, сказал, что купили. Тридцать первого приедут.

Славка решил Новый год встречать с братом. И с родителями. Со всеми.

«Отлично!…» - подумали отец и сын.

- Хорошо! – обрадовался Борис. И увидел, как на секунду застыла строгая стрела. И большая и маленькая вместе с ней… А у сына сейчас уже десять!

- Тошка, ты дома сейчас? - Борис прислушался в шорохам в трубке.

- Нет. То есть почти уже. Я вышел денег положить на телефон…

- Так давай иди домой! Поздно уже, - заволновался Борис.

А у них ещё только начинается вечер… Всё же удивительная вещь – время…

Получается, что Тошка уже немного в будущем? Или это он, Борис, ещё в прошлом? Или…

- Ага! Пап, да рядом же магазин! – Тошка медленно пошёл вдоль ограды, ладонью стряхивая с неё мокрый снег. Зажал в руке крепкий прохладный шарик. Покачал его, подержал, пока колючая прохлада не стала обжигать пальцы и - бросил его в чёрную пасть урны. Урна отозвалась возмущённым гулом. Тошка слепил ещё шарик. - Пап, а у тебя-то как дела?