Евгений Некрасов - Последнее дело Блина

Аксакал все равно не понимал:

— Да как же не думать-то?!

— Как Султан. Он заранее прикинул, что такую опасную ручку нельзя показывать командирам. Он, конечно же, метал ее в цель, тренировался. Я не успел договорить, а у него уже соединилось: «нельзя показывать, надо метнуть». Спроси его в тот момент, что он делает, Султан ответил бы не сразу. У него как бы само получилось.

Аксакал осторожно положил ручку в чемоданчик инструктора. Он, кажется, понял, что такое «желтый свет»: это когда человек может убить, не думая. Султан может. А «мама заболела» еще вчера, и ведь это было уже второе предупреждение. Первое — «Не простудись», — переданное неизвестно когда, говорило о том, что Султан достал письмо из почтового ящика. Второе означало: «Опасность! Будь рядом с Петей!». Какой смысл вкладывали в это сообщение контрразведчики? Может быть, его передали в тот момент, когда Султан выезжал из Москвы? Вчера выезжал, а сегодня уж точно все разнюхал и готовится нанести удар. Не думая.

— Эх, сынки! — вздохнул Михал Михалыч. Он, похоже, не видел большой разницы между Петей и Аксакалом. — Когда вы только приходите в армию, стриженые, лопоухие, про многих уже ясно: этот будет порядочным человеком, а этот — негодяем. Но нет закона, чтобы людей с гнилым характером в армию не брать!

Михал Михалыч огорченно махнул рукой, встал и подхватил чемоданчик.

— Подождите, — остановил его Петя. — Куда вы пешком? Вот-вот дождь хлынет. А через час наша «Газель» поедет в Москву, и я вас подсажу к шоферу.

— Нет, я на электричке, — отказался инструктор. — Через час уже буду на полпути к Москве. Не хочу терять время — у меня вечером самолет. Похожу, погляжу, а то давно Москву не видел.

— Откуда он? — спросил Аксакал, глядя в окно на уходящего Михал Михалыча.

— Из Новосибирска. Его контрразведчики специально разыскали, привезли военным самолетом, чтобы он рассказал про Султана. Вот как за Митьку беспокоятся! А вы шатаетесь по лесам, дачу ищете.

Аксакал хотел сказать, что беспокоятся-то больше за Петю. А потом сообразил, что Петю готовят к схватке с Султаном, чтобы он лучше охранял Митьку. Выходит, все так и есть: контрразведчики за Митьку беспокоятся.

— А где он? — спросил Петя.

— В библиотеке.

— Нашел время! Сходи за ним, — приказал воспитатель-диверсант. — И быстро, а то у меня что-то душа не на месте.

Аксакал побежал за напарником. У лагерных ворот, поставив на асфальт свой тяжелый чемоданчик, Михал Михалыч разговаривал с охранником. Тот показывал в сторону железной дороги. Ясно: объясняет, как пройти на станцию по лесу, срезав путь. Инструктор стоял спиной к Аксакалу и вдруг обернулся и откозырял ему, вскинув руку к синей полотняной кепочке.

Аксакал подумал, что у Михал Михалыча тоже включен «желтый свет» и что больше никогда его не увидит, а жаль.

Митьки в библиотеке не было.

— Минуту назад ушел. Как ты его не встретил? — удивилась библиотекарша.

Аксакал вышел из «Трех ног» и уселся на тумбу, оставшуюся от четвертой сломанной колонны. День был серый; по небу тяжело, как бомбовозы, ползли пузатые тучи.

Ясно, как они не встретились. Раз Митек не попался ему по дороге, значит, шел не в отряд. А куда? К профессору, за рюкзаком, сообразил Аксакал. Он еще не начал всерьез беспокоиться за напарника, но решил заглянуть к профессору.

Коттедж Кирилла Мефодьевича был заперт. Зато на скамейке под окном Аксакал увидел бумажную упаковку аспирина. Опять они с напарником разминулись на какие-то минуты!

Не думая о плохом и не особенно торопясь, Аксакал дошел до своего корпуса. На террасе разомлевший от духоты Сладя в одиночестве двигал шашки.

— Митька не приходил? — спросил Аксакал. Сладя выиграл сам у себя дамку и довольным голосом ответил:

— Вроде нет.

Только тогда Аксакал забеспокоился. Митек был у профессора, оставил аспирин. Куда еще он мог пойти, если не к Пете?

Аксакал прошел через спальню, сунул голову в дверь Петиной комнаты и наткнулся на встревоженный взгляд воспитателя-диверсанта.

— Не нашел?

— Нет.

— Давай, что ли, рацию. Свяжемся с Валерой, — убитым голосом сказал Петя.

— Рацию мы оставили у Кирилла Мефодьевича, а его дома нет. Может, Митек пошел его искать? — предположил Аксакал.

— То ему в библиотеку надо, то за рацией, — вздохнул Петя. — Вот что, Георгий, мне уходить отсюда нельзя. Когда этот сыщик соизволит выполнить приказ и пойдет искать меня, он явится в отряд. Поэтому я лучше подожду здесь. А то станем бегать друг за другом по всему лагерю, пока Митек на Султана не нарвется. А ты дуй к Валере. Позвоните Митьке на пейджер, а потом зайди за рацией.

— Я номер пейджера не знаю, — ответил Аксакал.

— Валера знает.

— И Валера не знает. Поля Митькин пейджер подменил.

Петя обхватил голову руками и зарычал.

Аксакал тихо притворил дверь. Его самого поташнивало от страха и тревоги за Митьку, но Пете сейчас было во сто крат хуже.

Петю взяли в операцию. Ему доверили Митькину жизнь, и он был готов защищать ее даже ценой своей жизни.

А что получилось? Он запрещал Митьке уходить на поиски дачи, а контрразведчик разрешил. Он ждал условного сигнала, а сигнал опоздал на целые сутки. Наверняка Султан уже бродит где-то поблизости. И в такой момент Митек исчезает! Среди бела дня, не дойдя сотню шагов до своего телохранителя!

Сладя то ли начал новую партию, то ли перевернул доску с шашками. Теперь он проигрывал сам себе и по этой причине был собой недоволен. Аксакал спросил его, где Поля. Расстроенный Сладя ответил невразумительно:

— Они с Максом на станцию пошли. Или не на станцию. Зачем идти на станцию, когда в «Трех ногах» полно телефонов?

«Чтобы позвонить Митьке на пейджер», — ответил про себя Аксакал.

Судьба операции, а может быть, и Митькина жизнь сейчас зависели от мелкого пакостника Поли. Узнать номер его пейджера — и можно будет передать Митьке: «Бросай все, беги к Пете». Если напарник и после этого не появится, то надо поднимать все силы контрразведки, надо прочесывать лес!

Аксакал вышел из корпуса, ухитрившись два раза споткнуться на четырех ступеньках. И вдруг вспомнил, что так же, слепо нашаривая ступеньки ногой и спотыкаясь, Митек спускался с крыльца, когда выходил от профессора.

О ЧЕМ ОН ДУМАЛ?!

Натыкаясь на встречных, Аксакал брел по аллее к «Трем ногам» и пытался по минутам вспомнить, что делал и что говорил напарник.

Сначала говорили про грудную жабу. Митек сказал, что жабы в людях не заводятся, стало быть, в банке у профессора не грудная жаба, а обычная, только страшная. Он еще спросил: «А у вас в Таджикистане есть такие?», и Аксакал сказал, что нет, а Митек — что и в Подмосковье таких жаб не встречал.