Олег Грудинин - Обыкновенное мужество

На следующий день сержанта милиции комсомольца Якова Забелина вызвал к себе его непосредственный начальник старший оперуполномоченный капитан Попов.

— Вот ознакомьтесь, — капитан протянул Забелину лист бумаги. — Это анонимное письмо прислано в адрес комитета комсомола строительной школы…

Когда сержант внимательно прочитал письмо, капитан посоветовал:

— Поговорите с лейтенантом Романовым. Вы работник молодой, только что пришли в органы милиции. А он в таких делах человек опытный. О ходе дела и каждой новой детали следствия докладывать мне и лейтенанту Романову. И еще. По имеющимся у меня сведениям, в угловом доме номер четырнадцать, у пустыря, в квартире тридцать семь, проживает бывший уборщик и дворник церкви Игнатий Сидорович Филиппушкин. Он считается душевнобольным, но изоляции не подлежит. Поинтересуйтесь Филиппушкиным. Дворниками замечено, что он часто отирается на пустыре возле часовни. Вопросы есть? Нет? Ну, желаю удачи.

Так сержант Забелин получил первое в жизни самостоятельное задание. Днем он побывал в школе, познакомился с Валей Калмыковым, Ниной и Сергеем, узнал о происшествии с упавшей стопой и попросил капитана Попова выслать на место происшествия экспорта-криминалиста.

О том, что делами на пустыре занялась милиция, сержант Забелин попросил ребят никому ничего не говорить.

Затем Забелин под видом агента соцстраха посетил жильца однокомнатной квартиры Игнатия Сидоровича Филиппушкина. Посещение это, по мнению Забелина, прошло неудачно. После продолжительных звонков и приглушенного тоненького в ответ на них лая дверь ему открыл немощный старик. Трясущиеся руки, сгорбленная годами спина, подгибающиеся ноги, блуждающие, мутные глаза… Он долго не мог понять, что от него нужно молодому человеку, а когда, наконец, понял, улыбнулся детской улыбкой.

— Да вы зайдите, зайдите! — зашамкал он, шаркая перед Яшей Забелиным трухлявыми валенками с обрезанными голенищами. — Я чайком балуюсь. Милости прошу вас, сударь.

В квартире Филиппушкина почти не было обстановки. Стол, две табуретки, узкая, по-девичьи кокетливо застланная белым покрывалом кровать.

Внимание Забелина привлек лишь резной буфет. Огромный, почти до потолка, он занимал больше половины стены. «Дорогая вещь, хотя и несовременная, — подумал сержант. — Наверно, от купца старику осталась».

— Где уж мне страховаться! — сказал Филиппушкин, бесцельно суетясь по комнате. — Я и слово-то это забыл! Стар стал. Вот я сейчас бараночек к чаю…

— Спасибо, не надо, — поблагодарил Забелин. — Я только что дома чай пил. Перед началом работы.

— Понимаю. Работу… работу… и я иногда делаю, — зашамкал старик. — А иногда вот тут что-то бывает… — как бы извиняясь, он дотронулся пальцем до лба. — Не знаю что… Что-то бывает…

Старик принес из кухни заплесневелые баранки и начал болтать чепуху о единственном его жильце фокстерьере Куське.

Просидев у старика минут пятнадцать, Забелин вежливо попрощался. В его душе пробудилась жалость к одинокому, больному старику. Уходя, он все же, будто бы случайно, пошел к выходу не в ту сторону и успел заглянуть в грязную, давно не ремонтированную кухоньку. Ничего интересного он и здесь не обнаружил.

Решив до прихода начальства составить подробный план действий по полученному заданию и торопясь поэтому прийти на работу раньше положенного времени, Забелин нос к носу столкнулся со своими новыми знакомыми — Валентином, Ниной и Сергеем. Оживленно разговаривая, они шли по направлению к будущему стадиону.

— Здравствуйте! — протянула ему руку Нина. — А мы под землю. Мы идем смотреть подвалы купца Лихачева.

— Зачем? — удивился и встревожился Забелин. — Мы же вчера…

— Идемте с нами — поймете…

И Яша Забелин решил изменить свой маршрут и потратить оставшиеся до работы полтора часа на осмотр церковных подвалов.

«Может, позвонить по телефону дежурному по отделению? — мелькнула у Забелина мысль. — Всполошатся еще! Но не могу же я этих ребят одних туда отпустить?» — И этот довод показался Забелину таким веским, что Яша повеселел и бодро зашагал в ногу с ребятами.

Как потом говорил капитан Попов, это была крупная ошибка сержанта Забелина.

По дороге ребята объяснили Яше, что заставило их предпринять это путешествие.

Вчера, когда Забелин ушел, в комитет комсомола заглянул мастер производственного обучения Мягкушкин. Комсомольцы решали, как лучше определить объем земли для засыпки церковных подвалов. Зная объем, землю можно было бы уже начать возить, не дожидаясь начала других работ. Узнав, в чем дело, Мягкушкин предложил:

— Если в часовне проход засыпало, пройдите в церковные подвалы из углового дома. Там сквозные проходы есть. Я еще мальчишкой помогал эти переходы строить, известь замешивал во дворе. Купцу Лихачеву этот дом принадлежал, оптовику. Под домом в подвалах он свои склады тогда понастроил. Большие ценности в этих подвалах хранились. На многие тысячи. А перед войной империалистической купец вдруг пожара стал опасаться. Потому и договорился с церковным начальством и прорыл второй выход прямо в церковные подвалы. Да-а…

Мягкушкин задумался, а потом, очнувшись от воспоминаний, добавил:

— Разное тогда люди предполагали. Будто бы и не пожаров боялся Лихачев, а какие-то темные дела со святыми отцами обделывал. Не знаю… Глуп я еще был, не понимал многого. Вообще проходы-то там есть! Не сомневайтесь. Только, может, пообвалились частично.

После разговора с Мягкушкиным Валентин, Сережа и Нина договорились попытаться пройти в церковные подвалы из углового дома № 14.

Вход в подвалы купца Лихачева существовал только один. Он был завален строительным мусором, бочками с испорченным цементом, ящиками, рулонами толя. Освободив проход, комсомольцы вошли в первое складское помещение. Здесь было темно, грязно, сыро. Пройдя три дровяных сарая, залитых водой, с обвалившимися дощатыми стенками, они углубились в узкий подземный коридор. Под ногами противно хлюпала жидкая грязь, на уши давила глухая подземная тишина. Даже не верилось, что над головой живет шумный город.

Свет карманных фонариков, которых оказалось три — у Валентина, Сергея и Забелина, — скупо освещал путь.

— Хорошо, что я боты надела! — похвалялась Нина. — Сами-то небось в сапогах, а мне никто не догадался посоветовать!

— Не заблудиться бы нам, — не отвечая Нине, сказал идущий впереди Валентин. — Сюда, наверно, никто и не заглядывает. Дрова здесь держать неудобно — сыро и далеко очень. А склады опять сделать санинспекция не позволит.