Миклош Ронасеги - Сорванцы

— Ну и что? Не в этом дело. Скажем, если он физиком станет, это не имеет никакого значения. Главное, закон Архимеда знать: тело, погруженное в жидкость, выталкивается кверху с силой, равной весу вытесненной им жидкости.

И тут снова между мальчиками начались разногласия. Перебивая друг друга, они принялись смеяться над школьными учителями. Дагес, толстяк историк, с какой силой будет выталкиваться? А тетя Этуш? Ха-ха! Школьная королева красоты! Нет, замер тут должен быть совершенно точным, все следует учесть, даже вес купальника. Кстати, она сегодня приснилась Берци, очень красивая женщина!

Терчи внезапно остановилась:

— Может, перестанете?!

— Хорошо, хорошо! А что случилось?

— Ничего, просто мне скучно слушать ваши бредни. Мы уже подходим, я знаю этот дом. И парня с его дурацкой собакой!

— Отлично!

Берци радостно гугукнул, смешно подражая малышу, но успеха у приятелей эта его шутка не имела.

Мальчик поднял на Берци взгляд своих больших глаз, некоторое время с тревогой смотрел на него, а потом быстро сунул палец в рот и усердно принялся сосать его.

И вот ребята оказались перед подъездом нужного дома. Над входом два унылых атланта держали балкон, справа виднелась вывеска скорняка с белколисой и курицей у нее в зубах.

Мы уже посмотрели. Здесь живет семья Хайду. На втором этаже в третьей квартире.

У друзей перехватило дыхание: еще несколько минут, и им придется расстаться с Крохой. Терчи опустилась на корточки и стала целовать румяное личико малыша.

— Милый мой, дорогой Кроха, вот мы тебя и доставили домой. Тебе у нас понравилось? А дома будет еще лучше! Там папа, а потом и мама придет.

Малыш засмеялся и крепко шлепнул Терчи по щеке. У девочки едва искры из глаз не посыпались, но зато теперь у нее была уважительная причина для слез.

— Привет, малышка, дорогой ты наш Кроха! Мальчики тоже присели перед ребенком.

— Целуем тебя, Кроха. Будь хорошим.

— Целую, малыш. Ну, дай и мне хорошенько… Ой, я сейчас тоже заплачу.

Берци легонько щелкнул малыша по носу и показал рукой на дом:

— Ну, маленький профессор, узнаешь свой дом? А? Этого зверя на вывеске признаешь? Здесь твои родители живут.

Но малыш не выказывал ни малейшего интереса к дому. Смешно подмигнув, он вдруг схватил Берци за ухо.

— Ой-ей-ей! Ах ты негодник! Ты что делаешь?!

— Не вопи, это он прощается с тобой.

Но у Берци было свое мнение о подобном прощании. К тому же малыш не выдержал испытания. Что это за ребенок, если он не узнает собственный дом?!

— Говорят, даже лошадь дорогу домой находит.

— Ребенок не лошадь. Глупости болтаешь. Ждешь, чтобы он ринулся в подъезд? Малышу это не под силу.

— А я мог. Когда в сад уходил, мама мне на шею вешала ключ от дома, и я всегда сам возвращался и квартиру находил! — заявил Карчи.

Напрасно старался он побороть себя, ему было очень грустно.

— Привет, Кроха! Будь здоров и слушайся маму с папой! Ты не проголодался?

Терчи недовольно вытаращила глаза:

— Как он может быть голодным, если только что слопал целую пачку печенья!

Второй этаж, квартира номер три. Квартира Хайдуне.

Мальчики тяжело дышали. С них градом катился пот. Они вдвоем тащили коляску и все-таки сильно устали, пока подняли ребенка наверх. Кроха, разумеется, наслаждался тем, что двое друзей несут его по лестнице да при этом еще и укачивают, — словом, ему явно по душе пришелся подобный «лифт».

С лестницы они вышли на балкон. Сверху очень красиво смотрелось большое ветвистое дерево, растущее посреди двора.

— Терчи, глянь-ка, на дереве гнездо.

— Где?

— Вон справа. Там кто-то шевелится. Карчи, видишь? Наверняка птенцы.

— Для начала нам этого «птенца» надо доставить домой.

Карчи был очень мрачен, и это бросалось в глаза: расставание — дело тяжкое, так что не надо его растягивать.

Ребята отыскали нужную квартиру. Ошибка исключалась: на двери была прикреплена табличка с фамилией хозяев.

— А дверь-то не заперта.

Обшарпанная входная дверь была приоткрыта.

— Давайте войдем!

— Да ты что?! Нельзя же просто так влезать в чужую квартиру! Надо позвонить.

— Звони.

— Лучше ты.

— Ладно, давай я.

Никому не хотелось нажимать на кнопку звонка. Некоторое время ребята подталкивали друг друга, потом решились и все трое нажали на кнопку звонка. Он задребезжал так громко, что друзья от неожиданности вздрогнули.

Кроха вытащил палец изо рта и подозрительно заморгал.

Однако на звонок никто не откликнулся, и приятели в недоумении уставились друг на друга: дверь-то приоткрыта. Друзей охватила тревога. Дело плохо, если дверь в квартиру не заперта, а внутри никого нет или никто не отзывается. Ребята затаили дыхание, сердца у них сильно бились.

— Вдруг отец Крохи услышал ужасную новость и выскочил из квартиры, а дверь забыл закрыть? — прошептала Терчи.

Это звучало вполне правдоподобно: несчастный случай — дело тяжелое. Жену сбила машина, и муж в ужасе помчался в больницу, забыв запереть квартиру.

— А услышь он, что и ребенок пропал?!

Ребята замолчали, не зная, что же им делать.

— Может, он сознание потерял?

— И лежит там, за дверью.

— А вдруг его убили?

— Ерунда! С чего это его должны убить?

— Просто так. В детективах за приоткрытой дверью всегда труп валяется.

Берци еще раз нажал на кнопку и звонил довольно долго, в надежде, что услышат соседи. Но в коридор никто не вышел.

— Давайте войдем.

— Что же, нам ребенка в пустой квартире оставить и уйти?

Берци ничего не ответил, он решил действовать — в конце концов, он вождь сорванцов.

Дверь тихо заскрипела, и Берци осторожно просунул голову — его глазам открылось зрелище грязной, неубранной прихожей.

Он тяжело вздохнул и вошел, хотя все его существо противилось этому, а ноги отказывались слушаться. Все здесь не нравилось мальчику. Квартира была грязной, неубранной, воздух затхлый. Через раскрытую дверь виднелись неприбранные постели и распахнутый шкаф.

Берци оглянулся: Карчи и Терчи тоже осторожно просунули головы в прихожую.

— Эй! — вдруг послышался голос из кухни. — Заходи!

Берци от ужаса начал икать.

— Эй, ты!

— Извините!

— Я тебе говорю, тебе!

Берци был ни жив ни мертв от страха. С трудом нащупал он ручку кухонной двери. Ему подумалось, что обладатель такого громкого голоса обязательно должен быть великаном-громилой, способным стереть в порошок свою жертву.

Но на кухне оказался лишь малорослый человек, небритый, весьма болезненного вида.

— Кто-то звонил, звонил. Кто звонил? — прохрипел он.

— Это я, — с трудом выдавил мальчик.

— Дурачишься, да? Беспокоишь больного человека! Нажимаешь кнопку, а потом прячешься?

— Я такими делами не занимаюсь.