Р. Стайн - Вторжение Человекосжималок. Часть первая

Может быть, это какая-то навороченная солонка, подумал я.

У меня и в мыслях не было красть эту штуку. Завтра же верну ее мистеру Флешману, решил я. Положил ее на тумбочку и забрался в постель.

Не скоро я смог уснуть. Все думал о школе. И не мог выбросить из головы все, что видел в доме мистера Флешмана. Потрясающие киноафиши… искусственный призрак… радиоуправляемый монстр…

А потом, когда я лежал в полусне, пришли голоса.

Дребезжащие голоса; казалось, они доносятся издалека. Чудные, тоненькие голоса, как у жевунов из «Волшебника страны Оз». И все как один что-то быстро-быстро тараторили.

Может, мне это снится? Или кто-то болтает на заднем дворе?

Я вслушивался в них, пытаясь понять, что они говорят. Но голоса заглушались шипением и свистом, словно передаваемые далекой радиостанцией.

Треск помех то становился тише, то нарастал. Бормотание голосов сливалось в подобие музыки.

Что они говорят? Неужели они разговаривают со мной?

Может, кто-то так оригинально пытается меня разбудить? Или это все — часть моего сна? Какой раздражающий сон! Как бы мне хотелось знать, что они говорят!

Всю ночь я ворочался и метался по кровати. Поворачивал голову то так, то эдак. Но голоса все равно звучали у меня в ушах. Дребезжащие, почти металлические голоса, то пропадающие, то снова прорывающиеся сквозь гул статических помех.

Я зарывался головой в подушку. Я натягивал подушку на голову и прижимал ее к ушам.

Но голоса не смолкали. И тараторили так быстро, так возбужденно…

Они не смолкали, пока меня не разбудил голос мамы.

— Джек! Джек! — окликнула она из-за двери. — Пора вставать! Школа!

Я сел, точно подброшенный пружиной. Сна не было ни в одном глазу.

Я поднялся на ноги и встал, как вкопанный.

— Джек? Ты меня слышишь? — крикнула мама. — Пора вставать в школу!

— Я готов! — отчеканил я громким, чистым голосом. — Я буду подчиняться!

— Что?! — воскликнула за дверью мама. — Что ты сказал?

И только тут я понял, что стою посреди комнаты, замерев по стойке смирно.

— Я готов! — выкрикнул я, как солдат на плацу. — Я буду подчиняться!

— Заканчивай этот цирк, — сказала мама. — Одевайся. Твоя сестра уже внизу.

Я стоял прямо, будто аршин проглотил, слыша, как она спускается по лестнице. Затем, невероятным усилием воли, я заставил тело расслабиться.

— Почему я так говорю? — спросил я вслух.

Я окинул взглядом комнату. Все вроде на месте. Но я все равно ощущал себя не в своей тарелке. Я чувствовал… растерянность.

Я услышал жужжание у себя в голове. Словно стрекотали миллионы сверчков. Я потряс головой. Попытался прочистить уши пальцами.

Но тихое стрекотание рождалось не в голове; оно доносилось откуда-то еще.

Я принялся натягивать чистую пару джинсов. А голоса нашептывали мне что-то. Два голоса. Три. Откуда-то совсем рядом.

Голоса звучали, как стрекот насекомых. Но я их понимал!

— Когда вы прибудете? — спросил я. — Вы можете назвать мне день?

Я слушал их тихий, приглушенный расстоянием ответ.

А потом отсалютовал, точно солдат.

— Я буду подчиняться! — пообещал я.

Я уставился на черную квадратную коробочку, лежавшую на тумбочке. Голоса доносились именно из нее. Несколько голосов, сливающихся в один.

Я взял коробочку. Я чувствовал, как она вибрирует в такт жужжанию голосов.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил я коробочку. — Когда вы прибудете?

И тут мое дыхание прервалось.

Кто они? Зачем я говорю с ними? Почему я их понимаю? Чего им от меня нужно?

В голове проносились миллионы вопросов. Миллионы пугающих вопросов.

Я схватил коробочку и запихнул ее в карман джинсов.

Я должен ее вернуть, сказал я себе, трясясь от страха.

Голоса что-то сделали со мной. Голоса заставляли меня вести себя странно.

Я не мог заставить их умолкнуть. Я должен вернуть коробочку мистеру Флешману.

Мистер Флешман…

Может, это тоже какой-то спецэффект?

Но если это всего лишь кинотрюк, почему он заставляет меня так странно себя вести?

Я надел футболку, торопливо сунул ноги в кроссовки. Потом скатился по лестнице, вбежал на кухню и направился к задней двери.

— Куда это ты навострился? — поинтересовалась мама. Она сидела за столом напротив Белл. Белл зачерпывала ложкой большие порции каши.

— Нужно кое-что вернуть, — ответил я, взявшись за ручку двери.

— Не раньше, чем ты позавтракаешь! — отрезала мама и показала на стул: — Садись.

Голоса щебетали у меня в ушах.

— Я буду подчиняться, — сказал я.

Я повернулся и подошел к столу. Плюхнулся на стул наискосок от Белл.

— Джек, — сказала Белл, — спорим, вам достанется мистер Лэйкер? — И засмеялась. Мистер Лэйкер был самым суровым и придирчивым учителем в нашей школе.

Белл говорила что-то еще, но я ее не слышал. Ее слова потонули в гуле голосов.

— Джек, ты портфель собрал? — осведомилась мама. Она встала и направилась к кофеварке — налить себе еще кофе.

— Я буду готов, — ответил я.

Белл продолжала в красках расписывать грозного мистера Лэйкера. Но шум голосов у меня в ушах нарастал. Я видел, как движутся губы Белл, но не слышал ее.

— Хватит! Хватит! — заорал я.

— Я ничего не делала! — заверещала Белл.

— Молчать! — приказал я голосам.

— Я молчу, молчу! — взвизгнула Белл.

— Джек, что с тобой такое?! — возмущенно спросила мама.

В голове прояснилось. Я уставился на нее.

— Зачем ты орешь на сестру? — спросила мама, наклоняясь ко мне.

— Я… не знаю, — пробормотал я. — Ничего не могу поделать…

Голоса снова защебетали.

— Мам, скажи ему, чтоб не смотрел на меня так! — захныкала Белл. — Он пытается меня напугать.

— Джек, возьми себя в руки, — сказала мама. — Разве ты не рад первому дню в школе?

— Я буду готов, — сказал я.

— Прекрати разговаривать как робот, — велела мама. — Ты пугаешь сестру. — Потом добавила: — Между прочим, ты пугаешь и меня.

— Я буду подчиняться, — ответил я.

Я зажмурился и усилием воли попытался изгнать голоса из головы. Я знал, что мне нужно сделать. Я должен вернуть коробочку мистеру Флешману.

Я вскочил. Схватил рюкзак. И выбежал в заднюю дверь.

Я слышал, как мама что-то кричит мне вслед. Но не остановился.

Мне позарез нужно отдать коробочку мистеру Флешману.

С коробочкой в руках я поспешил к его подъездной дорожке.

Но голоса… голоса…

Они приказали мне повернуться. Тараторя наперебой, они велели мне уходить.

Я пытался сопротивляться.

Я сделал несколько шагов вверх по дорожке. Я помахал коробочкой, на случай, если мистер Флешман видит меня из окна.

Но после этого мою голову пронзила невыносимая боль. Виски раскалывались. Перед глазами полыхнула ослепительная белая вспышка.