Р. Стайн - Лагерь призраков

Никогда! Ни за что!

Но на следующую ночь, во время похода, я стал верить в призраков.

На следующий день все ребята только и занимались тем, что поддразнивали нас с Алексом.

Как только мы вышли из столовой после завтрака, кто-то бросил мне мяч и крикнул:

— Моя голова! Отдай мою голову!

На уроке плавания Джои, Сэм и еще несколько ребят вдруг завыли хором, как целая стая волков.

На берегу я заметил Люси в компании девочек из ее домика. Девочки смеялись, слушая ной, только Люси молчала.

Ее лицо было серьезным и задумчивым. Несколько раз я чувствовал на себе ее пристальный взгляд.

«Должно быть, она считает меня трусом, — с горечью размышлял я. — А может, даже жалеет меня — потому что я так нелепо опозорился на футбольном поле».

После урока плавания я вытерся, завернулся в полотенце и направился к Люси, которая стояла на причале.

Ее подруги давно ушли. Люси толкала ногой пластмассовую байдарку, которая покачивалась на мелководье.

— Привет! — произнес я и вдруг понял, что мне нечего сказать.

— Привет, — отозвалась Люси и без улыбки уставилась на меня.

Внезапно она повернулась и бросилась прочь.

— Эй, постой! — крикнул я и помчался за ней. Полотенце мешало мне бежать. — Что это с тобой?

Не оглядываясь, она скрылась за домиками.

Я понял, в чем дело. Люси не хотела, чтобы кто-нибудь увидел, как она разговаривает с жалким трусом. С болваном, который спутал голову с футбольным мячом и перепугался, решив, что его преследуют волки.

Я закутался в полотенце. Сэм, Джои и еще несколько ребят смотрели на меня с берега. По тому, как они усмехались, я понял: они видели, как Люси умчалась от меня.

— Что, не догнал? — спросил Джои, и все дружно завыли.

После завтрака нам дали время, чтобы написать письма домой. Вожатые проверили, в порядке ли наши комнаты.

По правилу этого лагеря, мы были обязаны писать домой раз в неделю.

— Чтобы родители не тревожились за вас, — объяснил за обедом дядя Марв. — Пусть знают, как вы проводите самое лучшее лето в своей жизни!

— Вперед, лунатики! — дружно откликнулись ребята.

Но я не мог назвать это лето самым лучшим в жизни.

По правде говоря, оно выдалось скверным. Но об этом я решил не писать.

Взобравшись на верхнюю койку, я начал обдумывать письмо родителям.

«Приезжайте! Заберите нас отсюда! — хотелось написать мне. — Здесь творится черт знает что! Мы с Алексом до смерти перепуганы!»

Нет, так не пойдет. Это писать нельзя.

Я свесился с койки. Мой брат сидел и старательно писал письмо.

— О чем ты пишешь? — спросил я.

— О том, как я участвовал в смотре талантов, — ответил он. — И о будущей музыкальной постановке. Я буду петь главную партию!

— Неплохо, — отозвался я.

Я тоже решил писать только о хорошем. Зачем лишний раз волновать родителей?

Если Алекс не упомянул о странностях, творящихся в лагере, я тоже умолчу о них.

Склонившись над листком бумаги, я написал:

«Дорогие мама и папа, в лагере „Волшебная луна“ оказалось лучше, чем я рассчитывал…»

— Сегодня мы устроим ночной поход, — объявил дядя Марв.

От радостного вопля стены столовой затряслись.

— А куда мы пойдем? — выкрикнул кто-то.

Дядя Марв усмехнулся.

— В самую чащу леса.

Конечно, я сразу вспомнил про страшную историю, которую он рассказывал. Одни ребята засмеялись, другие завыли.

Мы с Алексом переглянулись.

Но поначалу поход нам нравился. Лес освещала полная луна. Мы шагали по тропинке вдоль берега озера.

Казалось, все в отличном настроении. Мы столько раз повторили лагерную песню, что я запомнил почти все слова!

На пол пути вокруг озера мы встретили двух оленей — олениху и малыша.

Малыш был таким симпатичным — вылитый Бемби!

Олени уставились на нас, поводя носами и будто спрашивая: «Что вам понадобилось в нашем лесу?» Наконец они спокойно удалились.

Наш путь пролегал через маленькую круглую поляну. Когда мы вышли на нее, все вокруг вдруг осветилось. Вышедшая из-за туч луна озарила каждый куст, травинку и листок. Это было здорово!

Постепенно я начал успокаиваться. Мы с Сэмом и Джои дружно пели, коверкая слова знакомых песен. Песню о спагетти мы повторили двадцать раз — пока она не надоела всем остальным.

Разве мне плохо живется здесь, в лагере?

У меня появились новые друзья, я отлично провожу время.

Я чувствовал себя превосходно — до тех пор, пока мы не вернулись в лагерь.

Вскоре вновь возник черный туман. Он захватил нас в холодные сырые объятия, скрыл из виду небо, землю и весь лагерь.

— Отбой через десять минут! — объявил дядя Марв.

Ребята разбежались по домикам.

А меня удержали две сильные руки.

— Что за шутки? — воскликнул я, почувствовав, как меня тащат за дерево.

— Т-с-с! — прошептал кто-то мне на ухо.

Обернувшись, я увидел Люси.

— Что ты делаешь? — прошептал я. — Нам пора идти спать. Скоро объявят отбой, и…

— Т-с-с! — снова прошипела она, вглядываясь мне в лицо. Мне показалось, что глаза Люси припухли от слез.

Туман заволакивал лагерь.

Люси отпустила мою руку, но не отвела глаз.

— Гарри, ты должен помочь мне, — прошептала она.

Я сглотнул.

— В чем дело, Люси?

— По-моему, ты и сам уже понял, — отозвалась она. — То, о чем ты думаешь, — правда.

Ничего не понимая, я уставился на нее с разинутым ртом.

— Мы призраки, Гарри, — объяснила Люси. — Все, кто живет в лагере.

— А как же… — начал я.

— Да, — печально кивнула она, — да, да. И я тоже призрак.

Деревья скрылись в тумане. В лунном свете глаза Люси сверкали, как драгоценные камни, но их сияние меркло, по мере того как туман заслонял луну.

Я не шевелился, словно вдруг превратился в дерево.

— Ты шутишь? — наконец выговорил я. — Это еще одна шутка лагеря «Волшебная луна»?

Но я уже знал, каким будет ответ.

Я прочел его в темных глазах Люси, в очертании дрожащих губ, на бледной коже.

— Я призрак, — грустно повторила она. — Но как я мог не верить в них, когда призрак стоял прямо передо мной, глядя мне в глаза?

Разве я мог не верить Люси?

— Я верю тебе, — прошептал я.

Она вздохнула и отвернулась.

— Как это случилось? — спросил я.

— Точно так, как в истории дяди Марва, — ответила она. — Мы все сидели у костра — как в ту ночь, когда в лагере появился ты. Внезапно нас окутал густой темный туман.

Она снова вздохнула. Даже в темноте я разглядел, что в ее глазах блестят слезы.

— Когда туман наконец рассеялся, — продолжала Люси, — мы были мертвы. Мы стали призраками. С тех пор мы не покидали лагерь. Больше мне нечего сказать — я ничего не знаю.

— Когда же это случилось? — допытывался я. — Давно ты стала призраком?

Она пожала плечами.