Валерий Гусев - Каникулы в бухте пиратов

– Женщина, – ледяным тоном уточнил Алешка. – Хоть и вредная, но женщина. Уборщица в нашей школе.

– Так, так… – врубился наконец-то и Злобин, поглаживая колено и поглядывая на дырку. – А как же она в шкафу оказалась?

Алешка пожал плечами.

– Там учебные пособия всякие хранятся, она и залезла за чем-то. А я как раз мимо проходил, меня на педсовет вызывали. Ну я ее и запер.

– И что же? – ехидно улыбнулся Злобин, думал – поймал-таки пацана на брехне. – Она так молча там и сидела? Не кричала?

– Еще как кричала. Только ее никто не слышал.

– Это почему?

– А в это время вся школа кричала. Мы праздник Непослушания отмечали.

Видно ведь, что врет, но как красиво!

Злобин, кажется, устав от Алешки, повернулся ко мне.

– Ну, а у тебя какая автобиография?

– У меня она совсем простая, – скромно ответил я. – Из детского сада меня не исключали, Крысу в шкаф не запихивал…

– Но что-нибудь взорвал, – ехидно дополнил Злобин.

– Не много, – сказал я и даже смутился от вынужденного признания. – Всего два офиса и один «мерс».

– Придурки, – опять констатировал тупой бандит.

– Придуриваются, – уточнил Злобин. – Ну-ка, расскажите, зачем вы оказались в зоне секретной базы? И кому о ней сообщили?

– Какой базы? – одновременно удивились мы. – Мы купаться ехали. А там какой-то дурак с автоматом стоял, а мы…

– Какой дурак дежурил в это время? – строго спросил своих Злобин.

– Я дежурил! – выступил вперед тот самый дурак. – Точно, шеф, они придуриваются. А я их драндулет полкилометра в гору толкал…

– Я с тобой еще поговорю, – многозначительно пообещал Злобин и повернулся к нам: – Так кому вы сообщили про базу?

– А я вас знаю, – классно ушел я от ответа. И не дал ему опомниться: – Вы – господин Злобин, коммерсант. Я вас по Москве знаю.

– От кого? – если бы у него во рту снова была сейчас сигара, он и ее бы опять выронил. Но сигары не было, а жаль. А то бы вторая дырка на белоснежных штанах красавца-мужчины – для симметрии – получилась.

– От бати, – просто пояснил я. – Вы с ним в одном клубе пьянствовали.

– Так, – протянул Злобин, задумался на мгновенье. – Доставьте-ка их на остров. Там мы языки им развяжем.

Это вряд ли… Так сказал бы товарищ Сухов.

Нас оставили запертыми в трюме. Среди всякого барахла. Крохотные иллюминаторы, такие низкие по борту, что их все время омывала морская вода, гоняли по трюму световые пятна. Здесь было душно и влажно. Пахло сырым деревом и дохлой рыбой.

– Ничего, – сказал неунывающий Алешка, – зато на острове побываем. Да, Дим? Давно ведь собирались.

Похоже, он старался приободрить меня. Собирались, конечно. Только не так. Но Алешка в любой сложной ситуации всегда может разглядеть свою выгоду. Или какое-нибудь удовольствие. Но здесь-то… Да еще с такой перспективой.

Мы уселись рядышком на старый спасательный круг и стали размышлять.

Во-первых, зачем мы им понадобились? Подумаешь, разглядели мальчишки случайно железную дверь в скале… За это в плен не захватывают.

И, главное, – во-вторых, что Злобин сотоварищи собираются с нами сделать? И что хотят от нас узнать?

Ну, могут потребовать с папы выкуп. Такое часто в наше время случается. Однако, наш папа не миллионер, а наоборот – милиционер. И потом, как только он об этом узнает, он со своими друзьями по работе разнесет в мелкие дребезги и этот вонючий катер, и эту железную дверь, а заодно и господина Злобина со всей его командой.

Так развивались мои мысли. Алешкины развивались глубже и, что говорить, умнее.

– Знаешь, Дим, что я думаю? Я думаю, что наш папа расследует что-нибудь про этого Злобина. А Злобину это очень не нравится. Вот он и скажет: «Полковник Оболенский, у вас в руках на меня дело, а у меня в руках ваши любимые детки. Давайте меняться».

– А папа? – с надеждой спросил я.

– Они его плохо знают, Дим. Он им скажет: «Сию же минуту освободите моих детей. И принесите им извинения в вежливой форме. Иначе они вам такое устроят – мало не покажется. Много покажется!»

– Ну и что? – спросил я с недоумением.

– Вот и оправдаем папино доверие. Такое им устроим!..

– Ага, чтобы много показалось!

Лешка решил не откладывать хорошее дело. Тем более, что заняться все равно было нечем. Катер шел себе и шел к острову. Попыхивая своим движком, покачиваясь на легких волнах.

– Давай, Дим, быстренько пробоину организуем. Дырку в полу проделаем.

– В днище, – машинально поправил я.

– Какая разница! Проковыряем дырень поздоровее – катер на дно, бандиты – за борт. Здорово?

– Здорово, – согласился я насчет катера и бандитов. – А мы куда?

– Об этом я не подумал, – смутился на мгновенье Алешка. Но только на мгновенье. – А давай тогда через иллюминатор вылезем. Тихонько в воду – и к берегу. А они пусть себе дальше плывут.

Это идея. Но иллюминаторы были из толстого стекла – разбить его можно только из хорошей пушки. Но пушки у нас как раз под рукой и не было.

Попробуем открыть. Или, как говорят моряки, отдраить. У них своя терминология. Запереть – задраить, отпереть – отдраить. И палубу они тоже драят.

Каждый иллюминатор крепился двумя заржавевшими барашками. Я подобрал в хламе подходящий обрезок трубы, надел ее конец на ушко барашка. Хрясь! Ушко хрюкнуло и обломилось.

– Во дают! – возмутился Алешка. – Как же они плавают? Да еще столько ценного добра перевозят.

– Это ты про нас? – спросил я.

– Это я про телевизоры. Попробуй еще.

Я попробовал. Еще и еще. И скоро все иллюминаторы остались без барашков. А толку-то?

Алешка на секунду приуныл, а потом осветился улыбкой.

– Придумал, Дим! Давай орать, что трюм водой заливает. Они сюда как сбегутся, с ведрами – воду откачивать, а мы рванем наверх и в воду. Поплывем в разные стороны, они растеряются…

Мы помолчали, набираясь сил и решимости, а потом как заорали!

– Эй! Вы там! Наверху! Нас тут затопило! Вода кругом! – и стали колотить в люк обрезком трубы.

Вскоре послышались шаги по палубе, ворчание и ругань. Крышка люка откинулась… Но никто не ринулся вниз с ведрами. В проеме люка появилось хмурое бандитское лицо:

– Где вода? Чего врете? Ща вот уши-то надеру!

Алешка не растерялся и вежливо сказал:

– А ты чего орешь? Полно воды было. А потом исчезла. Как в колодце.

– Что? – бандитское лицо сменило угрозу на удивление. И даже, я бы сказал, на испуг. – В каком колодце? Что ты опять врешь?

– В каком, каком… – вежливо проворчал Алешка. – Сам знаешь, в каком!

Крышка люка с паническим стуком упала на место. И мы услышали сначала встревоженное: «Шеф!», а потом невнятное бормотание.

– Все, – сказал я и безнадежно уселся на спасательный круг. – Теперь уж они нас ни за что не отпустят. Раз уж мы проболтались, что знаем тайну про колодец. Зря ты об этом сказал.