Р. Стайн - Приключения Шринкмэна

Пятичасовой сеанс только-только начался. На нем находилось всего десять-двенадцать зрителей.

Со мною в руке папа поднялся по лестнице в проекторскую. Мама безмолвно следовала за ним. С того момента, как папа согласился проверить мою идею, она не проронила ни слова.

Сегодня отца подменял Эрни Роулс, крупный, румяный жизнерадостный дядька. Папа помахал ему рукой и спросил, как идут дела.

— Без сучка без задоринки, — ответил Эрни.

Папа наклонился к его уху и заговорил сдавленным шепотом. Я не слышал, что он там говорит, но, думаю, он объяснял Эрни ситуацию.

Позади нас жужжал проектор, посылая луч света в экран. Я посмотрел в зал и увидел эту самую пятидесятифутовую женщину, буйствующую на экране.

Папа поднес меня к лицу.

— Ладно, давай попробуем, — прошептал он. — Я подержу тебя под светом проектора, Дэнни.

— Всего несколько секунд, пап, — попросил я. — В тот раз я пробыл под ним всего секунду.

Папа кивнул.

Я повернулся, чтобы посмотреть, как там мама, но она привалилась к задней стене, и ее лицо скрывалось в темноте.

— Это сработает, папа! — воскликнул я, когда он подошел к огромному проектору сбоку. — Я знаю, сработает!

— Поехали, — сказал папа.

Он медленно поднял руку. И подставил меня под луч света.

И вновь белый свет пронизал меня, удерживая на месте… вызывая головокружение…

Я заморгал и помотал головой, пытаясь придти в себя, когда папа опустил руку, убрав меня из-под разящего луча. Он поставил меня на рабочий столик. Они с мамой и Эрни склонились над ним, глядя на меня. И ждали…

Наблюдали…

Ничего не происходило.

Перед моими глазами перестали плясать световые круги. Головокружение тоже постепенно проходило. Я пристально смотрел на свои руки, ноги, выискивая хоть малейшие признаки того, что они начали расти.

Нет.

— Может быть, нужно время, — сказал папа.

Мама прижимала руки к щекам.

— В тот раз ты ведь тоже не начал меняться сразу? — спросила она.

— Угу, — угрюмо ответил я. — Началось маленько попозже. — Но я уже знал, что идея была бестолковая. Я не чувствовал никаких изменений. Я знал, что не вырасту.

«Я обречен, — подумал я, начиная дрожать. Я обнял себя руками, чтобы унять дрожь. — Я обречен…».

Медленно тянулись часы. К вечеру никаких изменений со мною по-прежнему не произошло.

Мама и папа держали меня в птичьей клетке на кухонном столе. Мама дала мне на ужин несколько клочков тунца между двумя крошками белого хлеба. Я пил апельсиновый сок из наперстка, но чувствовал, что и наперсток становится для меня слишком тяжелым.

Папа весь остаток дня провисел на телефоне, обзванивая всех докторов страны. Он еще надеялся найти врача, который смог бы понять, как остановить неумолимый процесс уменьшения, прежде чем я превращусь в ничто.

Примерно через час после ужина мама с папой вошли на кухню и наклонились, чтобы поговорить со мной. Я заметил, что они оделись для выхода на улицу.

— Мы нашли на другом конце города специалиста, у которого есть кое-какие соображения, — сообщила мама.

— Он хотел бы поговорить с нами, прежде, чем увидит тебя, — добавил папа. — Мы вернемся через час, а может и раньше.

— С тобой все будет в порядке? — спросила мама.

Я сел на пол клетки и подпер руками подбородок.

— Да. Конечно, — пробормотал я.

— Не падай духом, — сказала мама. При этих словах ее голос дрогнул. Они послали мне воздушный поцелуй и скрылись за дверью. Я услышал, как завелся автомобиль, а потом — как он медленно выезжал с подъездной дорожки.

Я поднялся на ноги и принялся бродить по клетке взад и вперед. Я был настолько мал теперь, что не мог дотянуться до птичьего насеста у себя над головой.

— Я исчезну навсегда, — прошептал я.

Звук, донесшийся из гостиной, заставил меня резко остановиться. Я остановился посреди клетки и прислушался.

Я слышал, как распахнулась входная дверь. Слышал, как зашаркали в коридоре приглушенные шаги.

Незваный гость определенно не хотел, чтобы его услышали.

— Кто здесь? — воскликнул я. Голос мой был до того тоненький, что я не сомневался: его все равно не слышно за пределами клетки.

— Кто там? — снова пропищал я.

Снова послышались тихие шаги. Приглушенный кашель.

Кто проник в наш дом? Неужели вор?

Холодок пробежал у меня по спине. Я просеменил к прутьям и выглянул из клетки.

Чья-то фигура быстро вошла на кухню.

— Меган! — вскричал я. — Меган, как я рад тебя видеть!

Сомневаюсь, что она меня слышала. Ее глаза обшаривали кухню, пока не остановились на птичьей клетке. В тот же миг она поспешила к столу и подхватила клетку одной рукой.

Клетка бешено закачалась, и я свалился на ее пол.

— Эй, полегче! — закричал я.

— Успокойся, Дэнни, — отозвалась она. — Я опаздываю. — Держа клетку перед собой, она рысцой побежала к парадной двери.

— Опаздываешь? — пискнул я. — Куда это ты опаздываешь? Да стой же ты! Куда ты меня несешь?

Она вынесла меня из дома и захлопнула за собой дверь. Вечер был прохладный и ветренный, и порыв холодного ветра отбросил меня на прутья.

— Стой, Меган! — умолял я. — Поставь меня обратно! Мне нужно оставаться дома! Зачем ты это делаешь?

Клетка закачалась еще сильнее, когда Меган припустила в направлении подъездной дорожки.

— Сегодня вечером научная выставка! — отозвалась наконец она. — И ты мне там позарез нужен!

— Что? Я там нужен? Зачем?

Она остановилась и подняла клетку на уровень лица. Ее темные глаза лихорадочно сверкнули.

— До тебя еще не дошло, Дэнни? Ты мой научный проект!

Я испустил изумленный возглас. Клетка раскачивалась и подскакивала, пока Меган трусцой бежала к школе.

— Я? Я — твой проект? Ч-что это значит, Меган?!

— Ты — мой научный проект, — повторила она, не снижая скорость. — Говорила же, я просто обязана выиграть главный приз. Мне позарез нужна эта тысяча.

— Н-но… но, — бессвязно бормотал я. — Хочешь сказать, это ты меня уменьшила?

— Конечно же, — спокойно ответила она.

— Но как? — требовательно спросил я.

— В научной лаборатории. Та жидкость в стакане, которую ты выпил, когда подавился жвачкой. Ты принял ее за воду. Но это была моя особая секретная микстура.

Меня так трясло, что я едва мог говорить. Я был поражен, взбешен и напуган одновременно.

— Особая секретная… м-микстура?

— Моя прапрабабушка Хестер оставила рецепт в своем дневнике. И передала его мне. Я уже говорила тебе о бабуле Хестер. Она родилась около ста лет назад. И я говорила, что она была ведьмой.

Я обессиленно рухнул на дно клетки, не в силах подняться.

— Поверить не могу, что ты так со мной поступила, Меган. Я ведь считал тебя своим другом.