Роберт Стайн - Опасные девушки

Дестини провела день дома у Аны — Ли. После обеда пришли Ари, Флетч и еще кое–кто из ребят. Разговаривать никому не хотелось. Но вместе все чувствовали себя как–то безопаснее.

Весь день Дестини только и думала, что о Ливви. И еще — о Ренце.

Школа закрыта. У нас с Ливви не вышло встретиться с ним сегодня. Как долго мы еще можем ждать?

Домой она вернулась только к ужину и никого там не обнаружила. Сообщение на автоответчике от отца сообщало, что он опять задержится на работе допоздна, и что Майки остался у друга. И никаких следов Ливви.

Есть не хотелось, но Дестини все же поставила в духовку замороженную пиццу. Она заставила себя проглотить один кусок, даже не почувствовав вкуса, после чего поднялась в свою комнату. Там она принялась расхаживать взад и вперед, думая, за что бы взяться.

Она подняла сброшенную Ливви на пол ночную рубашку, свернула и положила на ее кровать. Тени для век и тюбики с губной помадой были в беспорядке раскиданы по всему туалетному столику. Дестини принялась расставлять их, закручивая крышечками тюбики и бутылочки.

Она почувствовала себя странно уже после восьми часов вечера. Кожу ее начало покалывать, зачесалась спина, а в глубине желудка возникло ощущение грызущего голода.

Поначалу она не обращала на все это внимания. Но покалывание переросло в боль, а от гложущего ощущения в животе она чуть не согнулась вдвое.

Мне нужно вдохнуть свежего воздуха.

Она открыла окно и несколько раз глубоко вдохнула. И с такой силой вцепилась в подоконник, что заболели и руки.

Пожалуйста… пожалуйста… пусть это прекратится.

Так голодна. Как же я голодна.

Она почувствовала, как становятся жестче волосы и услышала треск. А потом затрещала и кожа. Пальцы, вцеплявшиеся в подоконник, разжались, и руки начали стремительно усыхать.

Что со мной происходит?

Она чувствовала, что ее будто втягивает внутрь себя самой … она усыхала… преображалась с невероятной скоростью. Все ее тело трещало и уплотнялось.

Мышцы стягивались. Перед глазами все расплывалось и мутнело. Сердце колотилось так, что грудь пульсировала болью.

Неужели я заболела? Что происходит? Я не могу это контролировать!

Она видела, как прямо под ней свалилась в кучу ее одежда. Она почувствовала, что взмывает вверх, взмывает безо всяких усилий.

Она вспорхнула с подоконника. Пролетела через всю комнату, к зеркалу на туалетном столике.

— Не–е–е-е–е–е-ет! — хотела она завопить, но вместо вопля раздался пронзительный свист.

Расправив крылья, она вглядывалась в зеркало. Зрение сделалось непривычным, нечетким. Тем не менее, себя она видела вполне отчетливо.

Она видела свое покрытое мехом тельце, держащееся на тонких, пронизанных венами крыльях, свои маленькие, красные глазки, широко раскрытый зубастый рот, она смотрела на…

…на летучую мышь в зеркале.

Заверещав от ужаса, она повернулась и, отчаянно трепеща крыльями, взмыла в воздух.

Есть. Как же хочется есть.

Она вылетела в распахнутое окно, в вечерние сумерки.

Я больше не человек. Я летучая мышь. Я… я хочу вернуться домой. Я хочу вернуться назад.

Но голод гнал ее через лилово–серое небо, над темными домами. Прохладный ветер приятно обвевал ее, раздувал крылья. Она чувствовала, как ее маленькое сердечко часто–часто стучит в груди, чувствовала, как голод выгрызает ее нутро.

Она понеслась над лесом, беззвучно взмахивая крыльями — и вскоре нашла то, что искала. Сову, что восседала на верхней ветке высокого дерева, глядя прямо перед собой, совершенно неподвижная, с топорщащимися на ветру перьями. Толстая сова, наполненная восхитительной кровью…

Она спикировала на сову, жадно разинув пасть. Истошно вереща, она впилась зубами в покрытую перьями грудь.

Она не ожидала, что получит отпор. Но сова тут же располосовала ей когтями левое крыло. Ожесточенно отбиваясь, она вспорола летучей мыши брюхо своим мощным клювом.

Они сорвались с ветки. Свалились на сырую, замшелую землю.

Сова отбивалась и полосовала когтями. Дестини хлопала крыльями, запуская длинные острые зубы ей в живот.

Сова кричала, терзая ее крылья когтями, вонзая ей клюв в середину туловища, удар следовал за ударом.

Боль пронзила тело Дестини, парализуя ее. Она разжала зубы, выпуская сову. Кровь забрызгала ее вздрагивающее тельце, и она поняла, что это была ее собственная кровь.

Я совершила ужасную ошибку. Я не знала… совы сильнее… сильнее, чем летучие мыши… я не знала…

Слишком слаба, чтобы хлопать крыльями… слишком слаба, чтобы спасаться бегством…

Она лежала на спине, трава под ней промокла от крови, а сова взгромоздилась на ее серое брюшко. Острые когти снова раздирали ее тонкие кожистые крылья. Клюв вонзился ей глубоко в глотку.

Я не знала… Я не знала…

Дестини открыла глаза.

Я ничего не вижу. Я ослепла.

Но потом перед глазами возникли звезды. И почти полная луна, затянутая серыми клочьями облаков.

Она увидела крышу гаража. Приподняла голову с травы, повернула и увидела тыльную сторону своего дома.

Я лежу на траве позади своего дома. И я совершенно голая.

Она села. Потерла грудь. На ней засохла кровь.

Это было на самом деле. Это действительно произошло.

Как же я сумела отбиться от совы? Как умудрилась остаться в живых?

Постепенно пугающие воспоминания возвращались. Когда сова в очередной раз набросилась на нее, она начала превращаться. Вновь приняв человеческий облик, она стала яростно отбиваться от совы руками.

Ошарашенная птица расправила крылья, повернулась и улетела в ночное небо.

Дестини задрожала. Ее ноги промокли от росы, холодившей кожу. Она вытащила из волос побуревший осенний лист и с трудом поднялась на колени.

Повернулась к дому. Желтый велосипед Майки стоял, прислоненный к стене, рядом лежал его же футбольный мяч. Она видела свет в окнах кухни и комнаты над гаражом — ее комнаты.

Она медленно встала, проверяя руки и ноги. Мышцы болели, но идти она могла. Держась в темноте, она добралась до двери черного хода и заглянула в кухню.

Никого.

Она тихонько приоткрыла дверь и прошмыгнула внутрь. Часы над плитой показывали без пятнадцати девять. Она отсутствовала меньше часа. Прислушалась, не слышно ли голосов. Нет. Ни музыки, ни звука работающего телевизора. Дома никого.

Все еще дрожа, с путающимися мыслями, Дестини пробралась к себе в комнату. Она долго принимала душ. И пока горячая вода хлестала ее, она приняла решение.

Я должна все рассказать папе.

Я больше не могу держать это в тайне. Все слишком далеко зашло. Сегодня я превратилась в летучую мышь. Что, если для меня уже слишком поздно? Что, если теперь даже Ренц не сумеет вылечить меня?