Анна Кальма - Дети горчичного рая

– Посмей только! – эхом откликается чей-то голос.

Это Василь Гирич. Он только что с увлечением играл в «тигров», пока не заметил, что у друзей в углу двора происходит что-то серьезное.

Фэйни, увидев подоспевшее к противнику подкрепление, потихоньку отступает к бейзбольной площадке. Вот он уже рядом с Мэйсоном и что-то азартно шепчет ему на ухо. Рой пожимает плечами.

– Удивляюсь, Мак-Магон, охота тебе опять связываться с черномазым и его дружками! – бормочет он сквозь зубы. – Бери пример с меня: настоящий джентльмен никогда не повышает голоса и не пачкает рук о всякую дрянь… Вот погоди, когда мы выгоним его вон…

– Я только пригрозил, что покажу учителю его шпаргалку, – говорит Фэйни. – Я думал – они испугаются и купят у меня эту шпаргалку за билет в цирк или еще за что-нибудь…

У Роя загораются глаза.

– Как, эта записка у тебя? Ты ее сохранил? – спрашивает он с живостью. – Дай-ка ее мне, она может пригодиться… Дай! – Он протягивает руку.

Фэйни смеется:

– Дать тебе? Дать вот так, задаром?.. Нашел тоже дурака! Нет, парень, даром я ничего никому не даю. Хочешь иметь шпаргалку – давай монету.

Рой не то с удивлением, не то с презрением смотрит на Фэйни, потом отворачивается и яростно плюет.

– Пожалуйста, поосторожнее, а то ты чуть не попал мне на платье! – раздается негодующий голос. – Какие, право, у нас грубые, невоспитанные мальчишки!

Это Пат Причард своей собственной надменной особой. Она не принимает участия в играх, а прохаживается взад и вперед с книжкой в руках.

Рой багровеет. Ни за что на свете он не хотел бы показаться этой девочке грубияном!

– Это я не нарочно, Патриция! Честное слово, не нарочно! – бормочет он извиняющимся тоном.

– Еще бы ты нарочно плюнул в меня! – насмехается Пат. – Этого еще недоставало!.. Впрочем, может, это принято на вашем Юге? – прибавляет она язвительно.

– Ну, знаешь, это уж слишком! – вскипает Рой.

Но Пат со своей презрительной усмешкой так великолепна, что Рой мгновенно переносит свое раздражение на стоящего рядом Фэйни. От его тумака Фэйни отлетает метра на три.

– Ты это что?

Секунду Моль ошалело смотрит на приятеля, потом издает вопль и кидается в драку.

Пат здесь… Пат смотрит… Пускай Пат увидит, какой он, Фэйни, неустрашимый боец!

Под насмешливым взглядом зеленых глаз два приличных мальчика молча и ожесточенно дерутся на бейзбольной площадке. Пат брезгливо отходит подальше.

– Мэйсон! Эй, Мэйсон! Вы что, с ума сошли? Что это вам вздумалось драться! – Высокий юноша со звездой на отвороте куртки направляется через двор к дерущимся. – Сейчас же прекратите! Черт возьми, перестанете вы или нет?

Рой с трудом освобождается от висящего на нем Фэйни. Он растрепан, красен и зол, зол, как тысяча чертей! Появиться в таком виде перед Пат, а главное – перед вице-президентом школы Принсом! Теперь Принс, наверно, разболтает по всей школе, как безобразно дрался во дворе молодой джентльмен с Юга…

Он говорит хриплым голосом, изо всех сил стараясь вернуть себе обычную уверенность и достоинство:

– Это несерьезно, Принс. Мы выясняли маленькое недоразумение… Так, один пустяк…

А в это время у каштанов Нэнси Гоу, уже позабывшая о плохой отметке, смеющаяся, легкая, как цветок, тормошит Василя:

– Послушай, отчего ты молчишь? О чем ты думаешь?

– Так, ни о чем, – говорит Василь, уставив на девочку чистые синие глаза и краснея. – Просто так.

– А я вот никогда не молчу, – говорит Нэнси. – Если увидишь, что я молчу, значит, я придумываю стихи… Хочешь, я прочту тебе мои новые стихи?

Василь не успевает ответить – девочка уже стоит перед ним, вытянувшись в струнку, скрестив на груди руки.

– «Тучка», стихотворение Энн Гоу, – отчеканивает она.

Нэнси опускает руки и, не глядя на Василя, молча ждет одобрения.

Она так уверена в этом одобрении, что даже не очень удивляется, когда Василь говорит восторженно;

– Это… это просто замечательные стихи, Нэнси! Знаешь что? Знаешь, Нэнси, ты мне их запиши, а я… я сочиню на них музыку. Хочешь?

– Хорошо, – кивает Нэнси. – Только постарайся поскорее сочинить, чтобы я могла спеть эту песню на майском празднике. Мистер Ричардсон сказал, что я непременно буду выступать на празднике с моими стихами.

– Что ты говоришь о празднике? – спрашивает у нее за спиной Мери Смит. Она щурит близорукие глаза и придвигается ближе. – Ты узнала что-нибудь новое?

– Я говорю, что, наверно, буду читать на празднике стихи. – Нэнси дружелюбно улыбается некрасивой белой девочке. – Ты слышала мои стихи?

Мери вздыхает:

– Слышала несколько раз, когда ты их читала… Какая ты счастливая, что у тебя такой талант! А у меня вот нет никаких талантов. Я не пою, не играю, не пишу стихов, даже не танцую… – Глаза у Мери подозрительно краснеют.

Нэнси не выдерживает:

– Мери, не надо, не плачь.., Я научу тебя танцевать, это совсем-совсем просто. Вот, смотри…

Нэнси взмахивает руками над головой и несется по ровной цементной дорожке, раскачиваясь, кружась, взлетая, повинуясь какой-то неведомой, одной ей слышной мелодии.

поет она, проносясь мимо, и вдруг, вся еще разгоряченная танцем, подбегает к Мери.

– Что с тобой? Отчего ты плачешь, Мери, дорогая?

– Ты такая талантливая, а я такая несчастная, бездарная… о-о-о!.. – рыдает Мери.

– Что тут такое? Отчего она плачет?.. Нэнси, это ты ее обидела? – сердито говорит Чарли Робинсон, появившись словно из-под земли.

Девочек тотчас же окружают набежавшие со всех сторон «малютки».

– Никто меня не обижал… Это я сама, сама… – сквозь слезы бормочет Мери.

Нэнси скороговоркой рассказывает Чарли, что произошло.

– Плюнь, не огорчайся, Мери, – успокаивает Чарли. – Я скажу мистеру Ричардсону, и тебе непременно дадут роль в спектакле или в живых картинах. И не плачь из-за чепухи: вовсе ты не бездарная, ты ведь отлично вышиваешь. Я уверен, ты будешь очень хорошо выступать в живых картинах.

Слезы постепенно высыхают на лице Мери Смит. Она благодарно смотрит на мальчика:

– О Чарли, ты такой добрый! Пат Причард тоже всегда говорит…

– Что говорит Пат Причард? – Розовое лицо Пат склоняется над плечом Мери. – Что это ты поминаешь меня?

– Я… я только хотела сказать, что… что ты всегда хорошо отзываешься о Робинсоне. Разве не правда?

Чарли оборачивается к Пат и радостно улыбается. Светлеет все его лицо. Пат щурит зеленоватые глаза: