Екатерина Вильмонт - Маскировка для злодейки

Людмила Михайловна вспыхнула:

Да о чем вы говорите, какая артистка, какая милиция? Я зашла журнал купить…

Да ладно, ясно же, Ираидка на меня напела… Только зачем такие хитрости, прислали бы повестку, и дело с концом. Или думают, я совсем дура лоховатая, все расскажу, вы на диктофончик запишите, потом пойди отопрись. Нет, не на такую напали!

И она почти бегом вернулась в магазин.

А Людмила Михайловна, крайне удрученная, осталась сидеть на лавочке. Через минуту к ней подбежали девочки.

Ну что?

Как, тетя Мика?

Провал… Полное фиаско. Меня разве что гнилыми помидорами не закидали. Нет, честно, я никогда не проваливалась, а тут…

Она что, вас узнала?

Узнала! И хуже того, решила, что меня милиция подослала с диктофоном. Хорошо еще, что в сумку мою не полезла.

И Людмила Михайловна вытащила из сумки маленький японский диктофон.

Тетя Мика! — ахнула Саша.

Я, дура старая, хотела вам помочь и той курице, думала, разговорю эту бабу, запишу ее признания. Сейчас, разбежалась… Тьфу, до чего же противно я себя чувствую. Вот уж воистину, каждый должен своим делом заниматься. Все, девчонки, больше я вам ничем помочь не могу. Жаль.

— Тетя Мика, вы не огорчайтесь, Зорик всегда говорит: отрицательный результат — тоже результат. И теперь понятно, что все это вполне могла затеять именно Лариса. И мы с нее глаз не спустим! — горячо пообещала Саша.

«Ой, — подумала Маня, — как бы Гошка опять в Сашку не влюбился, она вдруг совсем другая стала. Как будто ее посолили и поперчили. А раньше пресная была. Дурак будет, ведь она же из-за Зо-рика…»

Домой девочки возвращались подавленные.

Маняшка, давай никому не скажем про это?

Давай, — согласилась Маня. — Тем более хвастаться нечем.

А я вот что подумала — надо бы разузнать, от куда Лариса родом, не из Омска ли, и какая у нее девичья фамилия. Может, она училась вместе с Маргаритой? Может, она все это тогда подстроила… Ну предположим, Маргарита у нее в юности какого-нибудь мальчика увела, та ей отомстила, что называется, по полной программе, а теперь вдруг снова встретила — Маргарита вся в шоколаде, да еще и замуж собирается за того, в кого Лариса влюблена.

Может быть… — довольно вяло откликнулась Маня. — Но сейчас она будет как мышка, понимает же, что за ней следят. Кстати, не исключено, что менты тоже на нее внимание обратят. Так что Маргарита может жить спокойно.

Надо надеяться. Значит, и сегодняшний спектакль тети Мики вовсе не провалился.

Тебе хочется так думать, потому что у тебя счастливая любовь?

— Манечка, не надо завидовать, это нехорошо.

— Сам знаю, — буркнула Маня, но ничего не могла с собой поделать. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Гошка сказал ей, что любит… Но она знала, что скоро от него этого не дождаться. Саша словно подслушала ее мысли:

Манечка, Гошке сейчас просто не до того, ему бы с мамой и Умаровым разобраться. Он ведь жутко ревнует. Сколько лет они вдвоем с мамой жили, и вдруг какой-то Умаров… Это нелегко.

А если наша мама замуж выйдет?

Нас все-таки двое, — вздохнула Саша. — И еще… Ты иногда Гошке говоришь довольно не приятные вещи…

Ну и что?

Ато… Это неженственно… И потом, ячитала, что мужчины любят лесть, любят, чтобы им говорили, какие они расчудесные.

Ты Зорику тоже говоришь, какой он расчудесный?

Говорю иногда! Но он и вправду красивый и умный.

Нет, я не буду, не хочу! Мне не нравится говорить неправду!

Тогда хотя бы не говори всю правду! Иногда можно просто промолчать!

Нет! Зачем мне его любовь, если я за нее должна наизнанку вывернуться? Не желаю!

— Ты еще маленькая, — опять вздохнула Саша. — Вырастешь — поймешь!

Не желаю я ничего понимать!

Дело твое, — пожала плечами Саша. — Скажи лучше, ты пойдешь к Маргарите, скажешь ей все?

Думаешь, надо?

Уверена! Пусть живет спокойно.

— Ладно, зайду вечером.

Кстати, давай-ка сегодня уберем квартиру, а то скоро мама приедет, да и перед школой надо все в порядок привести, потом времени не будет. Согласна?

Неохота, конечно, но я согласна. А то маме неприятно будет в грязный дом возвращаться.

И девочки до вечера провозились с уборкой. Саша любила наводить чистоту. Маня терпеть не могла, но выхода у нее не было. А под вечер, когда обе уже с ног валились, позвонил их отец.

К телефону подошла Саша.

Папа, — обрадовалась она, — ты приехал! Как дела?

Санечка, я так соскучился, как там Маняшка, она дома?

Дома, у нас все хорошо.

А мама в Москве?

Нет, мама на съемках, скоро приедет, она вчера звонила. Папочка, когда мы увидимся?

Прямо сегодня!

Здорово!

Через час я за вами заеду и повезу ужинать в ресторан, годится?

Папа!

Рада?

Еще бы!

Маняшку позови, хочу ее голосок тоже услышать.

Она в ванной, моется! Но я ее позову сейчас!

Не надо, я скоро приеду! Будьте готовы!

Маня! — закричала Саша, повесив трубку. — Маня! Открой!

Тебе чего? — крикнула из-за двери Маня.

Папа приехал! И пригласил нас в ресторан!

Врешь!

Выходи скорее, мне тоже надо помыться!

Через минуту Маня выскочила из ванной.

Что он сказал?

Что соскучился! Иди одевайся!

И Саша скрылась в ванной.

Ужин в ресторане удался! Папа был в прекрасном настроении, привез дочкам подарки, они весело болтали, вкусно ели, а потом он сказал, слегка смущаясь:

Девочки, я скоро женюсь. Вот такие пироги!

Опять? — охнула Маня. — А как же Лена?

Ну, это была ошибка, — проворчал папа.

А если теперь опять будет ошибка? И мама была ошибкой? — не унималась Маня.

Нет, с мамой все было иначе, но это вопрос сложный, вот станете взрослыми, поймете.

Но, если мы ничего не понимаем, то зачем ты нам рассказываешь, что опять женишься?

Потому что я женюсь… Я женюсь на англичанке.

И будешь жить в Англии, да? — побледнела Саша.

Нет, пока нет. Пока мы будем жить здесь и там тоже… на две страны, так сказать, сейчас многие так живут. И вы обязательно будете туда ко мне приезжать.

Она тоже актриса? — спросила Саша.

Нет, Элли — звукорежиссер, очень высокого класса.

Папа, а ты разве знаешь английский? — полюбопытствовала Маня.

Знаю, но плохо. Зато теперь буду знать хорошо. Но Элли неплохо знает русский, она из семьи эмигрантов.

— Ну, тогда ни она русского не выучит, ни ты английского, да еще на родном языке нормально говорить разучитесь, — скривила губы Маня.

Отец расхохотался:

Что-то в этом роде я и ожидал! Ты злючка, Маняша! Но не сердись, что ж поделать, если папа у вас такой легкомысленный и влюбчивый, но вас я все равно люблю больше всех на свете.

Больше, чем Элли? — поинтересовалась Маня.

Дурочка, это же совсем другое. Любовь к женщине рано или поздно проходит, как это ни прискорбно, а любовь к детям — это навсегда. Надеюсь, и вы меня тоже любите!