Екатерина Вильмонт - Сыскное бюро «Квартет»

Когда мы вышли на площадку, из Альбининой квартиры как раз выходил Николай Николаевич.

— Вот гляжу на вашего пса, какой же красавец.

В этот момент из лифта вышел не кто иной, как Гриша.

При виде милиции он побледнел и спросил охрипшим голосом:

— Что случилось?

— Квартиру Альбины Федоровны ограбили! — сказала я.

— Как? А она, она не пострадала?

— В каком смысле? — заинтересовался Николай Николаевич.

— Она жива-здорова?

— Да. А позвольте спросить, кто вы? Документы у вас имеются?

— Конечно, вот, пожалуйста! — Гриша достал паспорт и отдал Николаю Николаевичу.

— А вы, девушки, что тут застряли? — спросил Николай Николаевич. — Идите себе гуляйте, вон ваш красавец уже рвется на волю. Ступайте, ступайте!

Ничего не попишешь, пришлось уйти.

— Аська, это кто, Гриша был?

— Да.

— Не похож на вора. И потом, что он, псих, что ли, соваться прямо в пасть милиции? Как ты считаешь?

— А может, это отвлекающий маневр? Я, мол, чистенький, никого не боюсь.

— Возможно. Надо бы все-таки разузнать, кто он такой. Знаешь, милиция милицией, а мы со своей стороны должны тоже это дело не бросать, тем более мы отчасти виноваты.

— Это в чем же мы, интересно, виноваты? В том, что один раз предотвратили ограбление? Кстати, тогда, ночью, воры могли бы еще больше унести.

— А все же мы ведь знали и не предупредили.

— Нет, я предупредила, что какой-то тип возле ее двери терся, и еще раньше мы хотели предупредить письмом, но она замки поменяла, вот мы и решили, все в порядке.

— Так ты что, не хочешь больше этим делом заниматься?

— Нет, почему, хочу.

— Да, Аська, ты там не слыхала, воры ключами дверь открывали или взломали, а?

— То-то и оно, что ключами.

— Вот и выходит, что Гриша этот очень подозрительный.

— Почему?

— Потому. Сама подумай, всего несколько дней, а новые ключи уже у воров. А Гриша-то этот у Ненормы и днем и ночью бывает. Значит, имеет полную возможность снять слепки с ключей.

В сквере первыми, кого мы увидели, были Митя с Джонни и Костя.

— Ой, ребята! — воскликнула Мотька. — Ненорму ограбили!

— Когда?

— Сегодня днем.

И мы во всех подробностях рассказали им и про ограбление, и про мой допрос, и про наши подозрения.

— Да, — согласился Костя. — Гриппа этот очень подозрительный. Кстати, — теперь знаю, кто он такой, как зовут, где живет. Григорий Валентинович Мусьяк.

— Мусьяк? Что это за фамилия?

— Я уже посмотрел в словаре Даля, — сказал Митя, — это от французского «мусье», бранное слово, означает «франт», «выскочка».

— У тебя и вправду ко всему научный подход, — сказала я.

— Да, Митяй у нас человек основательный, — согласился Костя.

— Надо сказать, ему эта фамилия очень даже подходит, — заметила Мотька. — И где этот Мусьяк живет?

— В Четвертом Самотечном переулке.

— А кем работает?

— Он художник.

— Художник-ворюга? — удивилась Матильда.

— Запросто! — сказал Костя. — Вот мне отец рассказывал, они одну банду взяли, так главарь у них был как раз скульптор. Здорово конспирировался. Долго никто на него не думал. А потом отец одну ниточку обнаружил, и весь клубочек-то и размотал, а там такое — и оружие, и наркотики, и торговля живым товаром.

— Каким живым товаром?

— Ну, это когда живых девушек за границу продают.

— А какую ниточку твой отец обнаружил? — заинтересовалась я.

— Это — профессиональная тайна. Отец даже мне не сказал.

— А знаете, ребята, — задумчиво проговорил Митя, — боюсь, что мы с вами на неверном пути.

— Почему? — воскликнули мы хором.

— Сдается мне, что этот Мусьяк тут не замешан. Очень уж нелогично он себя ведет. Посудите сами, если он связан с ворами, зачем ему светиться? Средь бела дня приезжать, оставлять машину у подъезда, появляться вместе с этой Альбиной. Уж старушки на лавочке не упустят ничего, все милиции расскажут.

— Ты не прав, старик, — возразил Костя. — Все как раз правильно. Если бы он очень уж таился, Альбина могла бы его заподозрить. А вот то, что он явился, когда там милиция, скорее означает, что он умный ворюга. Сам пришел, нате вам мои документы, никого не боюсь, ни от кого не прячусь.

— Тогда он должен быть гениальным актером.

— С ворами это случается.

— Ладно, это все разговорчики в пользу бедных, — прервала их спор Мотька. — А что нам-то делать? Должны же мы распутать эту историю с Гришей. Ведь про Гришу-Гриню знаем только мы, значит, нам и карты в руки. Милиция пока знает только про узкоплечего.

— Узкоплечего? — переспросил Костя. — А спрошу-ка я у отца, не встречался ли ему такой. Уж больно характерная примета.

— Вот-вот, спроси обязательно! — загорелась Матильда.

— Спрошу. А теперь давайте разработаем план действий. Я считаю, что надо все-таки последить за этим Мусьяком.

— А как? Ведь мы с утра в школе, — с недоумением проговорил Митя.

— Ничего страшного, если каждый из нас прогуляет денек. По очереди. Допустим, я начну, потом Ася, ты и Мотя. Если будет недостаточно, повторим.

— А как ты себе это представляешь? Он ведь на машине.

— Да, это плохо. Вот что, ребята. Мы должны перво-наперво осмотреть место, где он живет. Может, порасспросить осторожненько во дворе, словом, произвести разведку боем.

— Поодиночке? — спросил Митя.

— Нет, для начала все вместе. Надо выяснить, отдельная у него квартира или коммуналка. Если коммуналки, попробуем поговорить с соседями.

— А если отдельная?

— Если отдельная, попытаемся проникнуть туда.

— Как? — в ужасе воскликнули мы с Мотькой.

— Да нет, девочки, я не о том. Просто кто-нибудь из нас, разумеется, исключая Асю, он ведь ее знает уже, позвонит к нему и попытается запудрить ему мозги.

— И что?

— А пока то да се, тары-бары, надо будет все примечать, может, что подозрительное заметим! Так, завтра с утра и пойдем.

— Все вместе?

— Да, кроме Аси.

— Вот еще! — возмутилась я. — Что ж, мне одной тащиться в школу, когда вы пойдете на разведку боем? Ни за что! Я оденусь так, что он меня в жизни не узнает! Возьму у мамы парик!

— Ну хорошо, — смилостивился Костя. — А у вас неприятностей из-за прогула не будет?

— Переживем! — с вызовом сказала Мотька.

— Значит, договорились. В половине девятого встречаемся на остановке трамвая.

На этом мы простились с мальчиками и пошли домой.

— Ась, а деду скажешь?

— Да что ж я, сумасшедшая, что ли? Во-первых, он меня не пустит, может поднять бучу. Нет, я теперь с ним осторожна буду. Это уже не тот дед.

— Да, мне тоже кажется, тут лучше помалкивать.

Когда мы пришли домой, никакой милиции уже не было, только тетя Липа все ворчала:

— Нет, это ж надо, как у нее что-нибудь, так мы все отдуваемся. Сколько грязи мне натащили, ужас просто, девчонку на допрос тягали, собаке нервы истрепали, а ведь ничего не найдут, это как пить дать.