Екатерина Вильмонт - Сыскное бюро «Квартет»

— Ася, ужинать пора! — зовет с кухни тетя Липа.

Мы с Мотькой (это моя подруга Матильда) продолжаем резаться в нарды.

— Ася, Мотя, сколько можно вас звать?

— Тетя Липочка, минутку, только эту игру доиграем, и все!

— Ладно уж, — ворчит тетя Липа.

— Все, Аська, у меня дубеш!

— Тогда пошли ужинать, потом еще сыграем.

Но едва мы садимся в кухне за стол, как в дверь кто-то звонит.

— Ешьте, я открою!

— Кто там? — спрашивает тетя Липа, на всякий случай взяв за ошейник Лорда.

— Липочка, откройте ради Бога, это я, Альбина.

— Тьфу на тебя, — едва слышно произносит тетя Липа и отпирает дверь.

— Липочка, Тата дома?

— Да откуда ж ей в такой час дома быть? У нее нынче спектакль.

— А кто дома? — истерическим голосом спрашивает Альбина.

— Да никого, только Асенька с подружкой. Да что стряслось-то, Альбина Федоровна?

— Не знаю, не знаю, что-то странное творится у меня в доме! Я боюсь одна войти в квартиру.

— Да вы пройдите, Альбина Федоровна, может, вам чайку налить, валерьяночки накапать?

— Да, дайте мне валерьянки! Она входит в кухню, плюхается на стул и закатывает глаза.

— Тетя Аля, что случилось? — спрашиваю я.

— Ах, девочки, хотите верьте, хотите нет, Но у меня в квартире дух.

— Дух? Какой дух? — восклицает Мотька.

— Боюсь, что дух моего покойного мужа!

Альбина Федоровна — вдова знаменитого композитора. «Профессиональная вдова», Как называет ее мой дедушка, который ее терпеть не может. А мама, добрая душа, жалеет и даже дружит с ней.

— Вы его видали? — спрашивает любопытная и охочая до всяких тайн Мотька.

— Нет, только слышала.

— Он что-нибудь говорил?

— Нет, он играл на рояле.

— Как?

— А вот так! Я прошлой ночью долго не могла уснуть, лежу, вспоминаю, как он любил меня, как мы были с ним счастливы, и вдруг слышу — играет, он играет, уж я его туше ни с чьим не спутаю. Ну, думаю, мне это чудится, но нет, звуки доносятся из его комнаты. Может, думаю, я пластинку на проигрывателе оставила. Иду туда и вижу — все выключено. А рояль играет.

— Сам по себе?

— Да, звуки эти раздаются из рояля.

— А клавиши?

— А что клавиши? Клавиатура закрыта. И крышка опущена, а на ней, как всегда, ваза стоит и портрет покойного Женечки. Я так испугалась, креститься стала, ну он и замолк.

— Да, уж коли крестное знамение помогло, значит, точно — нечистая сила! — констатировала Мотька.

— Да ладно вам чепуху молоть, — рассердилась тетя Липа, она всякую чертовщину на дух не переносит.

— Просто уж и не знаю, как быть, боюсь дома одна ночевать. Асенька, деточка, ты у меня сегодня не переночуешь?

Я и рта раскрыть не успела, как тетя Липа взвилась:

— То есть как? У вас там незнамо что делается, а вы ребенка хотите в это дело впутать?

— Тетя Липа, тетя Липа! Я хочу, я ужасно хочу послушать духа. Если мама разрешит, я у вас переночую!

— Как же, жди, разрешит тебе мама ночами не спать, духов каких-то слушать.

— Но ведь сейчас каникулы!

— А я? — вдруг всхлипнула Мотька. — А мне можно?

Альбина Федоровна не без брезгливости взглянула на Мотьку — еще бы, она ведь всего лишь дочка почтальонши, — но согласилась.

— Что ж, вдвоем вам будет не так страшно. А твоя мама позволит?

— А я маме скажу, что останусь ночевать у Аськи. Я у нее часто ночую.

— Не беспокойтесь, Альбина Федоровна, маму я тоже уговорю.

Когда мама пришла из театра, то поначалу рассердилась.

— Альбина, как тебе не стыдно, что за чепуха! И почему девочки должны у тебя ночевать? У тебя что, нет никого повзрослев на примете?

Но мы с Мотькой так пристали к маме, что она в конце концов махнула рукой.

— Бог с вами, делайте что хотите. Только одно условие — возьмите с собой Лорда. А иначе я вас не пущу.

Альбина терпеть не может животных, и я подозреваю, что мама это сказала нарочно; но, как ни странно, Альбина тут же согласилась.

— Ну, конечно, пусть, может, он побоится собаки…

— Кто? — спросила мама.

— Дух, кто же еще, — пожала плечами Альбина.

— Аля, а это не плод твоего воображения?

— Тата, если ты мне не веришь, то давайте все вместе пойдем.

— А в котором часу он является, твой дух?

— Вчера это было в начале первого.

— То есть, как и положено духу, после полуночи.

— В двенадцать часов по ночам из гроба встает композитор! — пропела я.

— Ася! — одернула меня мама, но я видела, что в глазах у нее пляшут чертики.

— А что? — сделала я невинные глаза. — Дедушка часто это поет в концертах: «В двенадцать часов по ночам из гроба встает император».

Короче, без четверти двенадцать мы все, и даже тетя Липа, отправились в квартиру Альбины. Там мы расселись в гостиной, а дверь в кабинет, где стоял рояль, была распахнута настежь. Мама, усталая после спектакля, примостилась в большом кресле, завернувшись в теплую шаль. Тетя Липа села на стул, мы с Мотькой пристроились на диване, а Альбина, ломая руки, бегала взад и вперед по квартире. Лорда оставили лежать в передней.

Так прошло около получаса, мама заснула, пригревшись в кресле, тетя Липа клевала носом, бодрствовали только мы с Мотькой да Альбина, которая раскладывала пасьянс на столе. И вдруг она тихонько вскрикнула — карты посыпались со стола. Осталась лишь одна карта — король пик. И тут же из кабинета донеслись нежные звуки рояля. Звучала знаменитая «Колыбельная» покойного композитора. Меня мороз подрал по коже, я так и застыла на месте.

— Надо же, и впрямь играет, — удивилась тетя Липа и перекрестилась вопреки своим убеждениям. Музыка продолжала звучать.

И вдруг Альбина бухнулась на колени перед роялем и как-то странно начала биться головой о его ножку.

— Милый мой, милый мой, — запричитала она, — я знаю, это ты, ты зовешь меня к себе! Ты не прощаешь мне моих грехов, но, может, Господь простит меня.

Тетя Липа вдруг встала:

— А ну-ка я гляну, что там в этом рояле делается! — сказала она и направилась в кабинет, где Альбина все еще билась головой о рояль. Тетя Липа аккуратно сняла хрустальную вазу и портрет «покойного Женечки» и уже начала приподнимать крышку.

— Липа, побойтесь Бога! — вскричала Альбина и рухнула на пол. Кажется, потеряла сознание.

— Час от часу не легче! — сказала тетя Липа. — Гляньте, девочки, музыка играет, а тут все неподвижно.

Мы с Мотькой кинулись к роялю — в самом деле, внутри него все было неподвижно.

— С ума сойти! — воскликнула Мотька и перекрестилась. Музыка по-прежнему звучала.

Но тут Альбина очнулась, села на полу, прислонясь к роялю, и тоже осенила себя крестным знамением. Музыка сразу смолкла.

— Ну и ну, — поразилась тетя Липа. — Тата, Тата, ты все проспала!