Екатерина Вильмонт - Сыскное бюро «Квартет»

— Целая пачка елочных свечек!

— Отлично! Тащи сюда! Давай складывать на столе все, что может пригодиться!

В половине двенадцатого мы на цыпочках вышли из квартиры и замерли. Все было тихо. На площадке у нас всего две квартиры — наша и Ненормина. Но у нее на двери целых пять замков. Открыть их все — нелегкое дело. Я с Лордом стояла в дверях нашей квартиры, а Мотька приготовилась открывать замки и вдруг тенью метнулась ко мне, впихнула меня в квартиру и зашептала:

— Аська, а у нее случайно квартира не на охране? Мне только сейчас в голову пришло.

— Нет, это точно, сколько раз я сама слышала, как она рассказывала, что милиция обчистила квартиру то у одних, то у других ее знакомых. Нет, с этим все в порядке.

— Слава Богу, а то меня просто в пот бросило! Ух, дай отдышаться. Ладно, пошли. Как только я открою дверь, ты давай мне Лорда, а сама закрывай свою квартиру.

И вот мы в квартире Ненормы. Кажется, вторжение прошло гладко. Мы стоим, прижавшись друг к дружке. Не знаю, как Мотьке, а мне сейчас стало по-настоящему страшно. До сих пор бояться было просто некогда. И вдруг раздался телефонный звонок. Сердце сразу ушло в пятки.

— Не бойся, мало ли кто может звонить, — шепчет Мотька, но я чувствую, что и у нее руки ледяные. Наконец телефон смолк. — Перво-наперво надо зажечь свет. — Мотька отважно бежит по коридору, включает свет в ванной и открывает дверь. Сразу становится легче, уже не так страшно.

Мы входим в гостиную и зажигаем две елочные свечки, прилепив их воском к блюдечку, взятому из дому. У нас с собой целая корзинка всякой всячины, вплоть до тряпки, чтобы стереть отпечатки пальцев. Мы садимся рядышком на диване и замираем в ожидании. Часы бьют полночь. Проходит еще минут десять, и вдруг Лорд в передней начинает ворчать. Но никакой музыки не слышно.

— Чего это он? — спрашивает Мотька.

— Он так ворчит, когда кто-то подходит к дверям. Неужели они вернулись?

— Если Лорд залает, мы пропали! Попробуй его успокоить!

Сердце бьется так, что я вообще ничего не слышу, но зато вижу, как Мотька кидается к дверям, гладит Лорда и заглядывает в глазок.

— Аська! Это не они! Там какие-то мужики!

И тут мы слышим, как в одном из замков поворачивается ключ. Значит, от какого-то неизбывного ужаса или позора (если это все-таки вернулась Альбина) нас отделяют всего четыре замка! Не так уж мало! Вот ключ медленно, осторожно поворачивается во втором замке. И тут я с мужеством отчаяния запираю первый замок. Из пяти замков два изнутри не запираются. Мотька смотрит на меня с восхищением.

— Ничего не понимаю, — говорит тихий мужской голос, — мне показалось, что верхний замок закрылся, а?

— Не пори хреновину, давай, спешить надо!

Так, теперь открыт второй замок. Его изнутри не закроешь. Затем открывается третий, и когда бандиты приступают к четвертому, я закрываю третий. Кажется, они ничего не заметили. Наконец они вставляют ключ в скважину пятого замка, поворачивают его и легонько толкают дверь. Естественно, она не поддается.

— Что за черт! Я ж говорил, что с верхним замком какая-то лажа!

— Ну-ка, Гриня, дай я!

Опять открывается верхний замок.

— Да ты, лопух, его просто не открыл!

— Что ж я, совсем чокнутый, открыл я его, прекрасно помню.

Тем временем я успеваю вновь закрыть верхний замок. Смотрю на Мотьку — она уже давится со смеху.

— Слушай, Гриня, мне тоже показалось, что он опять закрылся!

— Ага! Что я говорил! Чертовщина какая-то. Но в квартире же пусто. Мы ведь сами ей на даче колесо прокололи. Это уж точняк, что ее дома нет. Да и звонили на всякий случай — никого. Может, ломанем?

— Да ты что! Зачем ломать, когда в руках ключи. А шуму сколько.

— Ключи-то есть, а толку что? Может, правду говорят про это дело?

— Про какое?

— Что у ней в квартире дух живет. И тут Мотька шепчет мне:

— Быстро сыграй чего-нибудь!

Я кинулась к роялю и заиграла вальс Шопена.

Буквально через минуту в кабинет ввалилась Мотька, умирая от хохота, и заключила меня в объятья!

— Аська! Ура! Мы победили! Ты бы видела, как они дунули!

— А ты их разглядела?

— Да где там! Аська, как тебе в голову пришло закрыть замок?

— Понятия не имею!

И тут вдруг мне стало страшно. Задним числом, как говорится. Ноги у меня затряслись, и я чуть не свалилась со стула.

— Аська! Ты чего?

— Мотька, а ведь ужас как страшно было!

— Что-то непохоже, что ты очень уж испугалась.

— Еще как! А ты?

— Надо думать — влезли ночью в чужую квартиру — и без того спятить можно, а тут еще, здрасьте вам, — настоящие воры пожаловали!

— Повезло, однако, Альбине! Как ты думаешь, они уже не вернутся?

— Сегодня? Нет! Они так драпали!

— Вообще-то надо бы предупредить Альбину, чтобы замки сменила.

— Интересное кино! Как это ты ее предупредишь — знаете, Альбина Федоровна, вот когда мы в вашей квартире прохлаждались, к вам воры лезли, но мы их не пустили, так что ли?

И тут все напряжение этой ночи дало себя знать — мы хохотали так, что слышно было, наверное, даже на лестнице. Мы выли, икали, задыхались, держались за животы. Так продолжалось довольно долго.

— Аська, — взяла наконец себя в руки Мотька. — По моему, нам пора мотать отсюда.

— А дух?

— А что дух? Никакого духа сегодня явно не было.

— Нет, все-таки в рояль мы должны заглянуть.

И, махнув на все рукой, мы зажгли свет в кабинете, открыли рояль и тщательно все внутри осмотрели. Разумеется, мы ничего там не обнаружили.

— Все, Матильда, хватит, пошли домой. Это ведь тоже еще не так просто — незаметно выйти, запереть все замки и открыть нашу квартиру. Только я сначала должна попить, а то умру.

— И я, у меня от всех событий в горле пересохло.

Погасив свет в кабинете, мы отправились в кухню. Дрожащими руками я схватила кружку с сушилки и налила воды, Мотька последовала моему примеру, поднесла кружку к губам и… В этот момент раздался звонок в дверь. Забытый нами Лорд громко взлаял, а мы с перепугу обе выронили кружки. Ну и ночка! Мы кинулись к двери, и я глянула в глазок. Он был темный. Значит, кто-то намеренно его закрыл. Час от часу не легче! Неужели вернулись ворюги? Звонок повторился, и тут вдруг Мотька спросила, понизив голос:

— Кто там?

— Альбина, милочка, у тебя выпить не найдется? Это я, Ленчик!

Ленчик был известный всему двору пьянчужка, вполне добродушный.

— Нет, — продолжала Мотька, — ничего у меня нет, ступай с Богом, Ленчик, поздно уже.

Я чуть со смеху не лопнула. Мотька говорила с Альбиниными интонациями.

— Ладно, ладно, простите великодушно, ухожу, смиренно ретируюсь!

Я посмотрела в глазок и увидела, что он направился к нашей двери. Черт побери, как же нам теперь домой попасть?