Екатерина Вильмонт - Сыскное бюро «Квартет»

— Ой, я совсем забыла!

Через полчаса мы выскочили из дому и бегом понеслись на почту, где работала Мотькина мама.

— Тетя Саша, не сердитесь, что мы поздно, у нас такое было! — затараторила я, чтобы сразу заговорить зубы Мотькиной маме.

— Это что, дух у Альбины объявился?

— Мама, откуда ты знаешь?

— Да уж весь двор гудит. Ладно, девчонки, некогда мне с вами. Асенька, поможешь Матильде?

— Конечно!

Мы с Мотькой понеслись в соседний переулок, где нам дали две громадные кипы рекламных газет. Мы их взгромоздили на каталки и побежали обратно в наш двор. Для Мотькиной мамы это неплохой приработок.

Старушки на лавочках уже сколько раз предупреждали мою маму, что, дескать, ни к чему хорошему эта дружба не приведет, но мама только смеялась. Она очень любила Мотьку, говорила, что она на редкость способная девчонка.

— Чем дружить с придурочными детками этих нуворишей, которые знают только три слова: прикид, бабки и видак, пусть лучше дружит с Матильдой. Ее мама хороший человек, и у девочки тоже есть душа и голова на месте, — отвечала мама всем, кто удивлялся нашей дружбе.

— Знаешь что, — заявила Матильда, когда с газетами было покончено, — пошли ко мне, там никто не помешает думать. Очень уж меня этот дух занимает. Как вспомню, так вздрогну.

У Мотьки мы вскипятили себе чаю, взяли по горсти черных сухариков с солью и стали думать.

— Значит, так, — сказала я, — если отбросить сразу мысль о нечистой силе, то что это может быть?

— Ну, может, это какой-нибудь добрый дух, он ведь только на рояле играет.

— Понимаешь, есть тут что-то, что ни в какие рамки не лезет.

— Что?

— Если дух играет на рояле, то его, конечно, не видно, но клавиши-то должны двигаться под его невидимыми пальцами, и уж тем более внутри все не может оставаться неподвижным.

— А может, это просто загробная музыка?

— Тогда почему она доносится из рояля, а?

— Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там нет, да мы и сами туда заглянули.

— И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и хорошенько все осмотреть. Не спеша.

— Легко сказать!

— Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от ее квартиры. Запасные.

— А ты представляешь, если нас там застукают — сразу скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.

— Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы она на дачу уехала!

— Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет спектакля?

— Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным приездом заняться уборкой. А что?

— Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте, заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и останутся там ночевать.

— Матильда! Гениальная голова! — восхитилась я. — Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.

— Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.

— Мама может не согласиться.

— Ну, если Ненорма на нее насядет…

— Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с тобой?

— Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать? Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…

— Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?

— Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь на день рождения.

— И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?

— Что верно, то верно…

— Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш немец: «Комт цайт, комт рат», главное, спровадить их на дачу. И что мы ей скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.

— Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.

— Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему рассказать.

— Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.

— Это как?

— А так! — Мотька взяла свою пуховую варежку, прижала ее ко рту и прогундосила: — Здрасьте, Альбина Федоровна! Погоди, мы сейчас по телефону проверим. Кому бы позвонить!

— Позвоним Липочке! У нее слух тонкий, она же оперу обожает, не зря столько лет была дедушкиной поклонницей!

— Точно!

Мотька быстро набрала наш номер.

— Алло! Наталью Игоревну, будьте любезны! Ах, нет дома, скажите, она в театре? Хорошо, я попробую найти ее там! Всего наилучшего! — трясясь от хохота, проговорила Мотька в варежку. — Не узнала! Даже ничего не заподозрила! Ура!

— Ну, хорошо, предположим, все у нас получится, мама с Ненормой уедут. Липочку мы обведем вокруг пальца, но, согласись, ведь страшновато будет вдвоем ночью в чужой квартире, где водятся духи, а? Как по-твоему?

— Да, и свет нельзя зажечь.

— Почему это?

— Аська, ты сама, что ли, не понимаешь? Квартира ведь вроде пустая.

— Ты права. Хорошо бы Лорда взять с собой. Ну, тут уж я не знаю, что надо выдумать. Слушай, а давай Липочке в чай мамину снотворную таблетку кинем.

— Нет, это нельзя, ты же знаешь, Липочка вообще никаких таблеток никогда не пьет. А вдруг у нее аллергия, вдруг она от этой таблетки умрет? Что тогда?

— Да, твоя правда. Но надо же что-то придумать, а то они на дачу уедут, а мы не сумеем из квартиры выйти.

— Знаешь, если мы сейчас только об этом и будем думать, ничего, кроме головной боли, не наживем. Все равно до завтра нам делать нечего. Пошли лучше погуляем.

— Пошли.

По дороге Мотька вдруг меня спросила:

— Ась, а почему эта Альбина все твердит, что она не норма? Обычно люди этого стесняются!

— Да просто она дура набитая, выскочила когда-то замуж за композитора, и показалось ей, видно, что в этом кругу надо быть ненормальной. Я помню, как-то слышала, она маму спрашивала: «Таточка, как ты, актриса, существо возвышенное, можешь жить с обычным человеком?» Это она про папу. «Гидробиолог, это так прозаично!»

— Вот дурища!

— Еще та! И, кстати, сколько бы она из себя эфирное создание ни изображала, а хватка у нее, как у бультерьера. И она очень практичная. Это все дед про нее говорит.

— А мама твоя ей что ответила тогда?

— А мама ответила «Дай Бог каждой женщине встретить такого человека, как мой невозвышенный муж!»

— Да, это уж точно!

Мы еще долго гуляли, пока не замерзли.

— Пошли к нам, — предложила я.

— Нет, сегодня пойду домой, надо кое-что по дому сделать, а то мама ругаться будет. А вот завтра я приду к тебе часа в три, будем помогать твоей маме. Хотя нет, сначала нужно будет позвонить Альбине. Ты не знаешь, у нее телефон с определителем?