Иоанна Хмелевская - Дом с привидением

— Не так уж долго, как ты думаешь, — сказала бабушка таинственно. — Я уверена — очень скоро наша соседка согласится.

Яночка встревожилась: вот-вот бабуля выдаст их общую тайну. Эх, жаль, она далеко сидит, а то бы толкнула бабулю в бок, чтобы не проговорилась. Собравшиеся за столом смотрели на бабушку во все глаза, ожидая разъяснений. А бабушка, довольная тем, что всех заинтриговала, замолчала и принялась есть.

— Мама, почему ты так в этом уверена? — спросила тетя Моника.

— Если бы мама видела, как вела себя соседка во время осмотра квартиры, она бы так не говорила, — кинула в пространство пани Кристина.

— А вот это не имеет значения, — веско произнесла бабушка. — Я знаю, что говорю. Очень скоро ей надоест жить с нами под одной крышей и она изменит свое мнение относительно квартиры.

Слова бабушки отнюдь не разъяснили причины ее уверенности в скором переезде соседки, но в них звучала такая убежденность, что все немного ожили. Не станет бабушка так говорить, если у нее нет оснований. Пан Роман попытался все же прощупать старушку.

— Мама, ты говоришь так лишь для того, чтобы меня утешить?

— И вовсе не для того! — был решительный ответ. — Повторяю, я знаю, что говорю. До сих пор она пользовалась полной свободой, а теперь эта свобода будет ограничена...

"Ну вот! — встревожилась Яночка. — Сейчас проговорится!"

— Что ты собираешься ограничить? — не поняла тетя Моника.

— Свободу, — пояснила бабушка. — Она считала себя полной хозяйкой в доме, у нее завелись свои секреты и она думает...

— А дедушки до сих пор нет!!! — нечеловеческим голосом вдруг взревела Яночка, да так, что стекла в окнах задребезжали. Сидящий рядом с ней Рафал подпрыгнул от неожиданности. Бабушка всполошилась:

— И в самом деле, где же он? Не случилось ли с ним чего? Ведь ваш дед как ребенок.

Пани Кристина шепотом упрекнула дочь:

— Ну зачем ты бабушке напомнила? Теперь она будет волноваться.

Пан Роман тоже гневно смотрел на дочь. Может быть, его мать действительно нашла способ справиться со строптивой соседкой?

— Мама, ну что ты в самом деле? С папой ни чего не случится, не маленький. Так что ты хотела сказать? Какие секреты?

Бабушка, однако, уже не могла вернуться к прерванной теме, целиком переключившись на отсутствие дедушки. Как она вообще забыла о том, что его до сих пор нет дома? Как могла заниматься посторонними глупостями, когда дедушки до сих пор нет дома?!

— Отстаньте от меня с вашими секретами! — крикнула она. — Скажите лучше, куда мог подеваться ваш отец? Может, под машину попал.

— Мама, перестань нагнетать! Успокойся и нас не дергай! Ничего с папой не случилось, — напрасно пыталась успокоить мать тетя Моника. Все напрасно. Бабушкино беспокойство лавиной смело приятную атмосферу семейного вечера и постепенно передалось другим. Уже ни о чем не говорили, только о дедушке — где он да что с ним. Когда беспокойство достигло апогея, вдруг по слышался стук входной двери и дедушкины шаги в прихожей. Все высыпали ему навстречу. — Как хорошо, что вы вернулись! — бросилась к нему пани Кристина. — А то мама уже напридумывала Бог знает какие катастрофы.

— Катастрофы, говоришь? — спросил дедушка, садясь за стол. — Она недалека от правды. И в самом деле произошло такое!

— Что именно? — подскочил к нему Рафал.

Павлик тоже передвинулся поближе к дедушке.

— Во что это такое ты влип? — грозно поинтересовалась бабушка.

— Папа, тебе с молоком чай или без? — спросила тетя Моника.

— С молоком, спасибо, детка, — ответил дедушка.

Пани Кристина пододвинула ему хлеб и ветчину. Павлик теребил дедушку за рукав:

— Дедушка, ну говори же, что случилось!

Дедушка ошарашил собравшихся:

— Раскрыта грандиозная афера!

— Какая афера? — допытывалась Яночка.

— Филателистическая, — ответил дедушка. — Боюсь, вы не поймете. Разве что Рафал в состоянии оценить весь ужас случившегося.

Услышав об ужасной афере, бабушка перестала ворчать. Все были страшно заинтригованы и по требовали объяснений.

— Представьте себе, кто-то занялся подделкой надписей на марках, — сказал дедушка. — Сегодня мы выловили поддельный Гондурас.

— Быть не может! — вскочил с места Рафал. Лицо его вспыхнуло от волнения. — Гондурас с надписью «Авиа»?

— Вот именно! — подтвердил дедушка. — Говорят, видели уже несколько таких марок. И не только Гондурас, еще и другие. Речь уже идет о целых миллионах.

— Еще бы! Ведь один Гондурас стоит бешеные деньги!

Остальные и в самом деле не очень разбирались в марках, и они попросили дедушку объяснить, что же все это значит. Дедушка с набитым ртом махнул вилкой Рафалу:

— Объясни им, а я пока поем спокойно.

Взбудораженный до предела, с блестящими глазами и пылающими щеками Рафал попытался возможно понятнее просветить своих темных родственников:

— Ну так вот, того... в филателистике не так просто разобраться. Марки бывают разные, одних много, а других мало. Те, которых мало, дороже, понятно? Мало потому, что или изначально мало отпечатали, или потом сделали надпись не на всем тираже.

- Какую надпись? — не поняла мать Рафала.

— Ну, например, выпустили серию, а тут вдруг понадобилась марка другого номинала, дороже. Так чтобы не печатать еще раз, на части уже существующего тиража делают дополнительную надпись чтобы продавать марку дороже. Напечатают, на пример, «Авиапочта», и это уже другая марка, не та, что без надписи. А если напечатают на небольшом количестве марок, они становятся для филателистов особенно ценными. Некоторые собирают только марки с надписью.

— Значит, тот Гондурас, о котором ты сказал...

— Гондурас был сначала самым обыкновенным — марка как марка, до тех пор, пока в 1925 году не понадобилось на нем напечатать надпись «АВИА»., .

— По-польски? — опять перебил брата Павлик.

— Ты что, при чем тут польский? — удивился Рафал. — По-португальски, «AEREO CORREO», что по-ихнему означает «Авиапочта». Выпустили серию такого Гондураса, небольшую, и эта марка сразу же стала жутко дорогой. Прочих Гондурасов пруд пруди, а таких, чтобы «Авиа» — всего ничего. И марка сразу стала раритетом, редкостью значит. И поэтому очень дорогая. А в самой серии тоже различаются Гондурасы с надписью красными буквами, синими или черными. Или еще лучше — вверх ногами.

— А в чем же заключается афера? — спросил внимательно слушавший пан Роман.

— В том, что всякие прохиндеи стали подделывать марки. Берут простой Гондурас, которых до вольно много, а на нем делают надпись. И не только Гондурас, другие редкие марки тоже. Например, на марке надпись сделана в 1918 году, всего таких марок на свете не больше тысячи, а этот подонок нашлепает надпись на десяти тысячах и продает марки по бешеным ценам. Коллекционеры раскупают, и пока мы спохватимся в своем Обществе, рынок уже наводнен фальшивками, мерзавцы разбогатели, а мы не знаем, как навести порядок. На такую аферу вы напали, дедуля?