Иоанна Хмелевская - Дом с привидением

— Дедуля, а ты откуда знал, что это не соседка подделывала надписи на марках? — спросила она с набитым ртом. — Что-то прояснилось с твоими марками? Раскрыли аферу?

— Представьте, раскрыли! — с гордостью ответил дедушка.

Оставив кастрюлю на плите на произвол судьбы, бабушка накинулась на мужа:

— И он молчит! Я места себе не нахожу от беспокойства, вся извелась, а он молчит! Выходит, они на нашем чердаке все-таки что-то нашли? Пришлось дедушке отложить надкусанный бутерброд и давать показания:

— На нашем чердаке как раз они ничего особенного не нашли, только следы. Оказалось, здесь действительно стоял их печатный станок и здесь они печатали свои поддельные надписи на марках. И станок, и прочие материалы с чердака забрали недавно, совсем недавно, и оставили множество отпечатков пальцев и прочих интересных для следствия следов, так что установить по этим отпечаткам преступников они смогли без труда.

Павлик проглотил наконец уже давно прожеванный кусок хлеба с горчицей, ибо слушал разинув рот, и поспешил задать вопрос:

— И благодаря этому получили свои железные улики?

— Железобетонные, — успокоил его дедушка. — И кроме того, обнаружили место, где они хранили изготовленную продукцию. Я всегда говорил, что они должны ее держать где-то в укромном месте сплавлять потихоньку. И представьте себе, они такое место отыскали! Кажется, с помощью каких-то добровольных помощников, не из органов. Благодаря им милиция разыскала этот склад просто в молниеносном темпе, даже поверить трудно! Как-то очень быстро следствие от состояния полнейшей неуверенности и растерянности перешло к решительным действиям, увенчавшимся полнейшим успехом. Говорю вам, поразительный успех! Яночка вдруг опять наклонилась к своему любимцу, спокойно лежащему под столом.

— Хабр, сокровище мое! Драгоценная, умная, замечательная собачка!

Павлик допытывался:

— И этих преступников посадили?

— Разумеется, — ответил дедушка, снова беря в руку бутерброд. — Их шайка состояла из пяти человек, и, скажу я вам, продумано все было замечательно! Полнейшая конспирация, они почти не знали друг друга, о шефе же известно было лишь то, что он живет где-то в Ломянках...

— Ну! — воскликнул вдруг каким-то сдавленным голосом Павлик и чуть не подавился очередным куском хлеба. Яночка этим немедленно воспользовалась, и пока бабуля стучала брату по спине, задала сама вопрос:

— И что дальше? Дедуля, не обращай на него внимания, он просто подавился.

— Вот, запей чаем! — подсунула бабушка внуку стакан. Ее явно встревожило его состояние. Мальчи к никак не мог отдышаться.

— И что дальше, дедушка? — повторила Яночка Пришлось бедному дедушке снова положить на тарелку бутерброд. Случай с Павликом наглядно свидетельствовал о том, что нельзя одновременно есть и говорить.

— У меня создалось мнение, — сказал рассудительный дедушка, — что преступникам все карты спутал наш переезд в этот дом. Такую превосходную оборудовали здесь клубнику...

— Малину, дедушка! — через силу поправил внук.

— Правильно, малину, так все прекрасно организовали, к тому же с кем-то из прежних жильцов были в сговоре, могли свободно бывать в этом доме, а тут вдруг мы — как снег на голову!

— Как же этот подозрительный жилец согласился переехать? — удивилась Яночка.

— Он не был жильцом нашего дома, а родственником одного из жильцов, поэтому свободно тут бывал. А живущие в доме родственники ничего не знали о его преступной деятельности. Почему же им не переехать, если Роман предложил им такую прекрасную квартиру взамен?

Несмотря на всю бдительность Яночки, Павлик все-таки прорвался со своим замечанием:

— Понятно! Поэтому он не мог входить в дом нормально, через дверь, и был вынужден карабкаться на чердак по крыше!

— И его заметила милиция, — подтвердил дедушка.

— А у него не было ключей от чердака? — поинтересовался внук.

— Не знаю. Может, и были, но ведь в дом он не мог попасть, — ответил дедушка. То, чего опасалась Яночка, произошло. Бабушка вдруг насторожилась:

— А вы откуда знаете, что по крыше лез? Ведь его милиция видела, а не вы.

Пришлось хладнокровно соврать.

— Ну как же, ведь милиция сама нам об этом говорила, разве не помнишь? Бабушка не упорствовала. Ее мысли переключились на другое. — Это не преступник, а хулиган какой-то! — возмущенно выкрикнула она. — Такой шум поднимал на чердаке. Я была уверена — дом рушится! Сколько я из-за него напереживалась!

— Наконец-то перестанешь переживать и меня оставишь в покое, — обрадовался дедушка. — Сегодня или завтра нам разрешат войти на чердак, сама посмотришь, чем там можно шуметь, грохотать и выть. И успокоишься!

Нет, бабушку отнюдь не устраивала такая перспектива — успокоиться, ей надо было понервничать, и она тут же нашла повод.

— Успокоишься! — гневно фыркнула старушка.

— Какое может быть спокойствие, если будут проводить обыск. Ты что, не знаешь, как выглядит обыск?

И когда дедушка сокрушенно вынужден был признаться, что действительно не знает, бабушка его просветила:

— Содом и Гоморра! Весь дом перевернут вверх ногами. Что тут будет твориться — представить страшно! Ведь они совершенно не представляют, где искать.

Внуки больше не вмешивались в разговор старших, торопясь покончить с замечательными бутербродами. Дедушке было не до еды, ему пришлось успокаивать супругу и объяснять ей, что не так страшен черт, как его малюют.

В прихожей хлопнула дверь, раздались быстрые шаги. Павлик счел нужным проинформировать бабушку и дедушку.

— Идет Рафал. Теперь вам придется еще раз обо всем рассказать.

— Ох, боюсь, что обо всем рассказывать нам придется еще много раз! — проворчал дедушка и мечтательно добавил:

— А не уйти ли мне на сегодняшний вечер из дому?

— Прошу вас! — произнес капитан, склонившись прямо-таки в придворном поклоне. — Сокровищница открыта! Как мы и договаривались в входите первыми, все остальные — после вас.

Со скрежетом открылась тяжелая железная дверь, блеснула подвешенная к потолку временная электрическая лампочка. Наконец-то можно было как следует осмотреть весь огромный, запыленный чердак!

Брат с сестрой замерли на пороге.

— Классно! — восхищенно произнес Павлик, — При свете он выглядит еще лучше! Неожиданно в дверь протиснулся взбежавший по лестнице Хабр. Осторожно сделав по чердаку не сколько шагов, он замер, опустил нос к полу, взъерошил шерсть на загривке и глухо, угрожающе зарычал.

— Он тут первый раз! — объяснил Павлик, а девочка обняла собаку и принялась ее успокаивать:

— Успокойся, мой золотой, мой хороший! Ты учуял бандита? Да, мы знаем, он приходил сюда, но теперь его уже здесь нет. Успокойся, песик, не надо нервничать! Его уже поймали, с твоей помощью, мой ненаглядный, больше тебе не надо выслеживать негодяя.