Лемони Сникет - Кошмарная клиника

— А я не против, если бы она очнулась посреди операции, — хихикнул лысый. — Правда, тогда весь план провалится. Вы, девушки, беритесь за тот конец, где голова. Мне неохота глядеть на ее хмурую физиономию.

— Нож не забудьте, — напомнил крюкастый. — Доктор Флакутоно и я будем руководить, а операцию будете делать вы.

Дети молча кивнули — они боялись, что голос выдаст их, боялись, что пособники Олафа заметят их тревогу и что-то заподозрят. Не проронив ни звука, они заняли свои места у каталки, где неподвижно лежала их сестра. Младшим Бодлерам хотелось легонько потрясти ее за плечи, или шепнуть ей что-нибудь на ухо, или даже убрать ей волосы с глаз — сделать что угодно, лишь бы помочь сестре, лежавшей без сознания. Но дети знали: любой ласковый жест выдаст их, и поэтому они просто шли рядом с каталкой по коридорам Хирургического Отделения, неся нож, а двое олафовских пособников шагали впереди. Клаус и Солнышко не спускали глаз с сестры в ожидании хоть какого-нибудь признака того, что наркоз кончается. Но лицо Вайолет оставалось неподвижным, застывшим, как лист бумаги, на котором я печатаю сейчас эту повесть.

Хотя младшие Бодлеры больше думали об ее изобретательских способностях и даре общения, чем о ее наружности, они не могли не заметить, что (как правильно сказал крюкастый) Вайолет действительно хорошенькая. И если бы аккуратно расчесать ей волосы, а не спутать их, и одеть в элегантное и красивое платье, а не в грязный халат, она и в самом деле выглядела бы как иллюстрация к «Спящей Красавице». Однако себя-то двое младших Бодлеров никоим образом не чувствовали персонажами волшебной сказки. Их несчастья начались не со слов «жили-были», а с ужасающего пожара, уничтожившего их дом, и сейчас, следуя за олафовскими приспешниками к металлической квадратной двери в конце коридора, Клаус и Солнышко опасались, что конец жизни у них тоже будет не такой, как в сказке. Дощечка на двери гласила «Операционный театр», и, когда крюкастый открыл дверь своей искривленной перчаткой, двое детей и представить не могли, чтобы история их закончилась словами «жили счастливо до конца своих дней».

Операционные театры далеко не так популярны, как драматические театры, музыкальные театры и кинотеатры, и легко понять — почему. Драматический театр — это большой темный зал, где актеры представляют пьесу, и, если вы находитесь в числе зрителей, вы можете наслаждаться диалогом и созерцанием театральных костюмов. Музыкальный театр — это большой темный зал, где музыканты исполняют симфонии, и, находясь в числе слушателей, вы можете наслаждаться музыкой и созерцать, как дирижер машет палочкой. Кинотеатр — это большой темный зал, где механик показывает вам фильм, и, если вы находитесь в числе зрителей, то можете наслаждаться, поедая жареную кукурузу и сплетничая о кинозвездах. Но операционный театр — это большой темный зал, где врачи демонстрируют разные хирургические методики, и, если вы оказались в числе зрителей, самое лучшее будет немедленно уйти, так как на дисплее вы не увидите ничего, кроме боли, страданий и мук, отчего операционные театры по большей части закрывают или превращают в рестораны.

С сожалением, однако, должен сообщить, что операционный театр в нашей больнице в те времена, о которых идет речь, был все еще очень популярен. Войдя вслед за двумя переодетыми олафовскими помощниками через металлическую дверь, Клаус и Солнышко увидели большой темный зал, заполненный людьми. Ряды врачей в белых халатах, жаждущих наблюдать уникальную операцию. Медсестры, сбившиеся кучками, возбужденно обсуждали первую в мире краниоэктомию. Большая Группа Поющих Волонтеров, готовых, если понадобится, разразиться песней. И еще множество людей, которые, казалось, зашли в операционный зал случайно, любопытствуя, какое дают здесь представление. Четверо замаскированных вкатили каталку на небольшой помост, освещаемый лампой, свисающей с потолка, и, как только лампа осветила безжизненное тело Вайолет, в зале раздались крики «ура» и аплодисменты. Рев толпы вызвал у Клауса и Солнышка еще большую тревогу, но два олафовских помощника перестали толкать каталку, подняли кверху обе руки и отвесили несколько поклонов.

— Большое спасибо! — закричал крюкастый. — Врачи, медсестры, волонтеры, репортеры из «Дейли пунктилио», почетные гости и рядовые зрители, добро пожаловать в операционный зал нашей больницы! Я — Доктор О. Лукафонт, я буду вашим медицинским гидом на сегодняшней показательной операции.

— Да здравствует Доктор Лукафонт! — крикнул один врач, толпа опять зааплодировала, а крюкастый поднял кверху руки в резиновых перчатках и снова поклонился.

— А я — Доктор Флакутоно, — объявил лысый, видимо, позавидовав крюкастому, снискавшему столько аплодисментов. — Я тот хирург, который изобрел краниоэктомию, я испытываю волнение от того, что буду оперировать сегодня на глазах у всех вас, таких чудесных и привлекательных.

— Да здравствует Доктор Флакутоно! — выкрикнула одна сиделка, и толпа опять захлопала. Кое-кто из репортеров даже свистнул, когда лысый низко поклонился, придерживая одной рукой свой кудрявый парик.

— Хирург прав, — добавил крюкастый. — Вы все чудесные и привлекательные. А ну, похлопайте и себе как следует!

— Да здравствуем мы все! — выкрикнул один из волонтеров, и публика опять захлопала. Бодлеры впились глазами в сестру, надеясь, что шум разбудит ее. Но Вайолет не шевельнулась.

— А вот эти две милые девушки — мои помощницы, их зовут Доктор Токуна и Сестра Фло, — продолжал лысый. — Почему я не слышу аплодисментов, какими вы приветствовали нас?

Клаус и Солнышко так и ждали, что в толпе кто-то крикнет: «Никакие они не ассистенты! Они — те двое детей, которых разыскивают за убийство!», но толпа опять захлопала, и детям поневоле пришлось нехотя помахать зрителям. Хотя они и почувствовали облегчение от того, что их не узнали, бабочки трепыхались у них в желудках все сильнее по мере того, как присутствовавшие в операционном зале все с большим нетерпением ждали начала операции.

— А теперь, когда вы познакомились со всеми нашими потрясающими исполнителями, — продолжал крюкастый, — мы начнем показ. Доктор Флакутоно, вы готовы начать?

— Само собой, — отозвался лысый. — Леди и джентльмены, как вы, наверное, знаете, краниоэктомия — операция, состоящая в том, что пациенту удаляют голову. Ученые выяснили, что многие проблемы со здоровьем гнездятся в мозгу, поэтому лучшим выходом для больного будет удалить мозг. Однако операция эта столь же опасна, сколь необходима. Есть вероятность, что в процессе краниоэктомии Лора В. Бледотей может умереть, но, чтобы излечить болезнь, бывает приходится идти на риск ценой несчастного случая со смертельным исходом.