Питер Акройд - Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров

Люди, торгующие одним и тем же товаром, стремились вступать в одну гильдию, так что свою роль играли не только духовные, но и экономические интересы. Торговцы становились организованными. Они придерживались определенных правил производства и ведения дела. Они не допускали людей извне до своих «таинств» и установили строгую систему наставничества. Когда-то они встречались на церковном дворе или в зале собраний, но к концу XII века многие из таких гильдий уже имели собственные впечатляющие помещения, которые назывались местами собраний гильдии, или цехами.

Гильдии сохранили свои благочестивые устремления, сбор пожертвований на благотворительность и на расходы, связанные со смертью одного из членов; многие из них содержали часовню или, по крайней мере, ставили свечи на алтаре в ближайшей церкви. Они строили мосты и дороги, и развитие транспорта, кажется, было в их интересах. Гильдии мастеровых также отвечали за представления, которые назывались чудесами или мистериями и являлись самой важной часть английского театра в дошекспировскую эпоху. Такое слияние религиозной, социальной и экономической власти было характерно для Средневековья.

Таким образом, долгий период процветания городов в XII и XIII веках также был временем, когда особенно развилось чувство городской общности. В некоторых отношениях тем не менее понятие общины было обманчивым, поскольку богатые горожане, считавшиеся «высшим сортом», создали олигархическую власть, собранную в руках небольшого количества семей. В Норвиче 60 % материальных ценностей было сосредоточено в руках 6 % населения. Это были люди, которые выступали присяжными в городских судах и занимали должности в местной администрации. Впрочем, рос общий интерес к поддержанию недавно появившихся привилегий и традиций. В лондонской коммуне, возникшей во время, когда взаимный антагонизм между купцами и мастеровыми был достаточно силен, на собраниях все еще можно было услышать голоса граждан, выкрикивавших «Да! Да!» или «Нет! Нет!».

Это ощущение корпоративной общности подкреплялось верой в то, что города были территориями относительной свободы. Люди, которые собирались в них, были связаны коммерческими соглашениями и не были субъектами трудовой повинности, как крестьяне в деревне. К началу XII века было принято, что если виллан проживет в городе год и один день, то он получает свободу. Сам воздух в городах был другим.

Мы могли бы увидеть деревянные дома и лавки, между которыми были свободные участки, где копались куры и привязывали маленьких лошадей того времени. Многие из этих деревянных домов были двухэтажными, на первом этаже размещался магазин, а на втором — жилые помещения. Постоянные лавки стояли на одних и тех же местах, но шатры могли ставить и убирать через несколько дней. В любом городе было два-три каменных дома, принадлежавшие богатым купцам.

В Честере над утрамбованной землей улиц возвышался деревянный тротуар, который был как бы первым этажом; над ним строились дома, оттуда пешеходы могли заглядывать в витрины. В английских городах повсюду были грязь и отбросы, в которых рылись свиньи и ползали змеи. Бегущие по земле потоки воды зачастую несли отходы производства и экскременты. Не замолкал шум торговли и споров. Все были заняты, всегда заняты, с особой нахрапистостью и раздражительностью, характерными для средневекового периода в Англии.

Насколько судебная реформа была проведена силами королевских советников и каков был вклад в нее самого Генриха II — это хороший вопрос. Говорили, что он провел множество бессонных ночей, обсуждая со своими советниками пункты законов, но все это может быть чистым вымыслом. Несомненно, за время его правления законы в Англии действительно ужесточаются; один из современников Генриха II Уолтер Мэп заметил, что король был «искусным автором новой судебной системы». Например, он потребовал, чтобы королевские суды регулярно приезжали в ширы и принимали на себя ведение дел, что раньше относилось к обязанностям шерифа или суда графства. Шесть групп по три судьи в каждой объезжали от четырех до восьми графств, так что оказывалась охвачена вся страна. Размещались они в Вестминстере, но оттуда до центральной администрации добраться было несложно.

Их деятельность, разумеется, прежде всего служила королевской выгоде при сборе штрафов и других податей; было хорошо известно, что королевские суды любят деньги куда больше, чем справедливость, и король ожидал «подарков» на всех этапах судебной процедуры. Богатый человек, обвиненный в преступлении, предлагал большую сумму «за милость короля». В грубом и жестоком обществе это казалось вполне естественным. Вы платите деньги за визит к врачу. Вы платите деньги за визит к судье. Закон был еще одной формой власти. Он просто стал работать быстрее и эффективнее.

Но такие рациональные действия иногда имели неожиданные последствия. Распространение по всей стране единой королевской судебной системы создало условия для развития общего права. Национальный закон взял верх над местными традициями. Когда закон становится единым, он может в самом деле стать «общим» для всех. Чтобы подчеркнуть эту теорию ius commune (общего права), использовались специальные фразы: так, выражения «как это принято в Англии» или «согласно традициям этой страны» становятся стандартными формулами. Люди могли свести закон к порядку и к утверждению прецедента, он мог систематизироваться и стандартизироваться. Одна из самых важных работ по юриспруденции в истории страны «Трактат о законах и обычаях королевства Английского» (Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae) Ранульфа де Гленвиля была написана в царствование Генриха II. Не случайно, что история «правовой памяти» была начата во время правления старшего из выживших сыновей Ричарда I, в 1189 году. Генрих действовал в своих интересах, но его действия больше, чем что-либо еще, развили послушание закону и обеспечили согласованное применение норм права. Он не имел никакого интереса к реформам и никак их не планировал. Король действовал исключительно в частных, эгоистических интересах, и его толкала вперед только сила обстоятельств. Он не имел никакого понятия о том, куда могут завести эти действия, только ожидал того, что они будут приносить ему все больше и больше денег. Так зародилось мощное изящество английских законов. Генрих создал систему, которая работает до сих пор.

Еще один неожиданный результат дала новая судебная процедура. Одной из функций судей было разрешать споры о собственности. Кто-то покушается на чужую землю — такой была одна из самых распространенных проблем в XII веке, когда большие и маленькие лорды постоянно пытались расширять свои владения. Судьи должны были созвать двенадцать местных жителей, которые могли бы дать совет по делу. По поводу происхождения английского суда присяжных все еще идут споры, и некоторые относят его еще к англосаксонскому периоду, но в XII веке мы, по крайней мере, можем наблюдать его систематическое использование. В течение пятидесяти лет жюри стало использоваться и в криминальных делах. Суд присяжных заменил суд поединка или сурового испытания. Стороны, вовлеченные в такие процессы, призывались в суд с помощью исковых заявлений, которые в тот период приняли стандартную форму. Исковое заявление стоило шесть пенсов. Юридическая система страны создавалась выбранными наугад, непредсказуемыми средствами.